Наши любимые бабушка и дедушка. Воспоминания.

У каждого из нас есть мама, папа... Бабушки и дедушки...
Мне правильнее сказать - у нас были. Все уже умерли и остались лишь воспоминания... Наша семья была из четырёх человек: папа, мама, моя сестра Света, которая старше меня аж на целых два года... И я.
Хочу немного рассказать о наших бабе Вере и дедушке Толе, по маминой линии.
У наших деда и бабушки было четверо детей - две девочки и два мальчика.
Одна девочка умерла в младенчестве, в возрасте трёх лет от скарлатины.
Остались старшая девочка(моя мама) и мальчики-погодки.
Когда деда в 1941 году забрали на фронт, моей маме было шесть лет.
А мальчишкам - два года и один год. Все заботы по дому, по двору - корова да куры,
по уходу за ребятишками, легли на плечи маленькой хрупкой женщины...
Трудно жилось им в то лихое, военное время... Маленькие ребятишки требовали
заботы и внимания... От усталости и недоедания у бабушки отнимались ноги.
Хлеба почти не было. Выдавали его по карточкам, да и то приходилось вставать чуть свет и занимать очередь. Бабушка поднимала мою маму, и та отправлялась
на свой пост. Впрочем, как и все деревенские ребятишки. Хорошо, что хоть было небольшое хозяйство: корова-кормилица, да куры-несушки... Молочко своё, яйца.
Летом подспорьем был свой огород. Сажали овощи, картошку. Собирали в лесу ягоды и грибы. Ягоды - клубнику таскали вёдрами на коромысле.
Когда я была маленькая, конец шестидесятых, помню как ходили по ягоды с бабой Верой, мамой на Мамаркан. Клубники было... И вся крупная...
Бабушка ещё всегда собирала костянку. Заливала её колодезной водой, прикрывала чистой берестой. Хранила в бидонах. Вот вкуснотища! Дед Толя был на войне, как
говорится, от звонка до звонка... Дошёл до Берлина... Готовилась отправка домой... Но вместо дома эшелон шёл в другую сторону. Эшелон шёл на восток... Так дед побывал и на Японской войне. Были и ранения...
Много у деда было медалей и наград. Все они хранились в стареньком шифоньере, на полочке, в коробочке. Я хорошо помню.
Здоровье деда, конечно, немного подкосилось... Обнаружили начальную стадию туберкулёза. Пришлось долгое время лечиться, потом восстановление в санатории в г. Шадринске. Бог помог, дед вылечился...
Дед наш работал на почте. Сначала почтальоном, потом на периферии развозил почту
на лошади. Мы с сестрой любили летом ездить с дедом косить траву для лошади.
Брали с собой из провизии хлеба, молока в бутылке, у которой горлышко было заткнуто пробкой из туго свёрнутой газеты. Усаживались на скрипучую телегу,
и вперёд... По дороге дед нам рассказывал всякие "байки", а мы, раскрыв рты, слушали.
Верили всем его выдумкам. Он на это был горазд...
Когда приезжали на место, дед косил траву, лошадка лениво пощипывала травку.
Мы рвали кислятку и полевой лук (этого добра было тогда много), садились в траву и уминали за обе щёки вместе с хлебушком, запивая молоком. И ничего вкуснее
этой еды для нас не было.
Когда дед накосит травы, уложит её на телегу, мы забирались на верх и ложились на свежескошенную траву... Однажды был такой случай: у нас закончилась вода, а сильно захотелось пить... Дед, не долго думая, остановился возле не то лужи
большой, не то какого-то озерка... Сказал нам, чтобы шли пить... Мы с неохотой пошли к этому, так сказать, водоёмчику, где плавали какие-то букашки...
Мы, конечно, заупрямились, но дед нам сказал, что ничего страшного, это даже полезно.
И посмеивался над нами... Подсказал как надо пить и дал нам свой платок.
Мы легли на животы возле "водоёма" и стали цедить через платок. На букашек внимания уже не обращали, хоть они и умудрялись попадать нам в рот. И вот ведь что самое удивительное, ничем не болели... Не отравились... Никаких инфекций. Это сейчас, в наше время, сразу же угодили бы в инфекционное отделение.
Вот такие были эпизоды. Потом дед стал работать сопровождающим (но уже на машине). Время шло... Мы немного подросли...
Баба Вера нигде не работала... Хозяйство, дом по-прежнему были на её плечах.
Дед по дому особого рвения не испытывал. Его слабостью были газеты и журналы, но об этом,позже...
В надворном хозяйстве, как я помню, была корова Зорька, один, а то и двое телят...
Куры, поросёнок повизгивал. Мы с сестрой часто ходили встречать в табун, бабушкину Зорьку. Весь их околоток выходил встречать свою животину. Хотя Зорька была умницей.
Если никто не встретит, сама придёт домой и мычит у ворот, чтобы ей открыли.
Зорька много давала молока, и мы все брали у них. Когда корова отелится, бабушка всегда делала молозиво и разносила своим детям. Пусть понемножку, но всем...
Ох, и вкусное оно у неё получалось. Ещё очень любила бабушкино заквашенное молоко.
Мы его сейчас называем "ряженка". Часто баба Вера варила борщ в русской печке.
Там же стояла, томилась пшённая каша в чугунке. А у деда Толи любимой едой была вермишель да молочный кисель... Такой, что ложка стояла в чашке... К слову сказать, я его терпеть не могла. Точно так же, как запечённую большими кусками тыкву в печи.
Ещё дед обожал печёнки. Да, да, самые настоящие печёнки. И нас приучил их есть.
И мы их ели, они нам полюбились... Бывало едим, все перепачкаемся, как поросята, но всегда были довольные. А ещё был такой случай: однажды, когда никого не было в доме, мы с сестрой решили взять по конфетке. В закутке поставили табурет, залезли,
потянулись до верхней полочки, чтобы взять банку-жестянку с конфетами, а она возьми, да и выскользни из рук... В банке лежали конфеты подушечки. Они рассыпались по полу... Мы бросились их собирать... Не знаю, заметила тогда бабушка или нет, но нам ничего не сказала. А нам стыдно было. Спрашивается, зачем полезли?
Бабуля нас и так всегда угощала... Но надо попакостить...
Шло время своим чередом... Мы заметно подросли... Дед работал уже на сортировке.
Мы любили ходить к нему на работу. Благо, что почта была от нашего дома совсем рядом, на одной улице, в двух кварталах.
Мы сортировали письма и открытки. Те, которые готовились к отправке, на них наклеивали марки, ставили печать и штамп. Посылки обвязывались шпагатом и на
их концы тоже ставилась сургучная печать. Рядом с сортировочным столом стоял табурет, на нём включённая плитка, где стояла банка с сургучом. Печать макали в сургуч, затем пришпандоривали на посылки. Интересно нам было.
После работы, идя домой, дед к нам всегда заходил, было по пути...
Если сестре или мне приходили письма, всегда заставлял плясать. Потом доставал из потайного кармана письмо и вручал, щёлкая по носу.
Часто ходили к деду с бабой с ночёвкой. Дед нам всегда рассказывал страшные истории и всегда уверял нас, что это всё приключалось с ним. Мы с сестрой верили.
Это сейчас мы знаем, что он всё выдумывал и сочинял... Тогда нам было интересно.
Я не любила ходить ночевать, так как я была домашним ребёнком... А вот сестра, та постоянно у них пропадала... Но чтобы послушать дедушкины "байки", я тоже ходила. Бывало, послушаю, а потом отправлюсь домой.
Ещё у деда было много газет и журналов. Он почти под всю получку их выписывал.
Помню: "Роман-газета", "Мурзилка", "Сельская новь", ещё какие-то... Много... Я тоже у него читала "Роман-газету", там очень хорошие повести и романы печатались. Дед любил читать... Это его слабость. Баба Вера ругала его, что он тратит деньги на подписки.
Она сама то не грамотная была. Расписывалась, где надо было, сплошные каракули.
Читала по слогам... Любимое занятие у деда - игра в "дурака", хлебом не корми... Как кто придёт в гости, сразу достаёт колоду. И не важно охота играть или нет,
обязательно уговорит. Шли годы... Мы уехали учиться... Я, будучи фельдшером, приехала в родное село. Здесь и живу. Сестра работала в Целинном зубным врачом.
Сейчас в Челябинске. Но своих деда Толю и бабу Веру мы всегда вспоминаем с теплом и любовью.
Дед умер первого мая 1981 года. Ему было всего 68 лет, но болезней - целый букет.
Сказались годы войны. Бабушка умерла на девяностом году своей жизни, в 2005 г.
Пережила своего мужа на 24 года. Вот и закончился мой рассказ, мои эпизодические воспоминания. Кто прочитал, спасибо за внимание.