Необычные ракурсы

Выйдя на поляну, человек остановился. Закрыл глаза и глубоко вдохнул прелый воздух осеннего леса. Потом медленно обвёл взглядом поляну. Он любил это место. Почти круглая, с начинающей желтеть травой, она была окаймлена старыми могучими соснами. По левую сторону рос огромный куст какого-то, неведомого ему, растения. Сразу за ним лежало поваленное дерево. Дальний край поляны представлял собой бурелом, а справа был лес. Частокол стволов уходил куда-то вглубь, в темноту, в чащу. Да, всё было как прежде. Он приходил сюда каждый год со своим стареньким, верным ружьём. Он был охотником, а поляна — его охотничьими владениями.

Метрах в тридцати от того места, где человек наслаждался природой, за деревом, стоял медведь. Осторожно выглядывая из-за ствола огромной сосны, он внимательно наблюдал за охотником.

«Вот люди, вообще понятия потеряли», — думал он.

«Раньше охотник — в шляпе, сапоги по колено, обвешенный какими-то штуками по всему телу. Сожрал такого, патроны выплюнул, и всё понятно. Красота. А этот? Одежда, как будто на прогулку вышел, ружьё какое-то странное. То ли охотник, то ли ученый. У них, кстати, здесь недалеко дом стоит, похоже, питомник или лаборатория. Вот и этот, напичкал либо себя всякими датчиками и косит под охотника. Съешь его и будешь потом от этих пикающих штучек в желудке страдать всю оставшуюся жизнь. Тьфу».

Но осенью в лесу было скучновато, а поляна представляла собой своеобразную сцену, и появление этого человека можно было сравнить с гастролями «Театра одного актёра». Медведь видел его не в первый раз и прекрасно знал, что наблюдает за ним не один.

Вон там, на другом конце поляны, под огромным кустом, должны были сидеть заяц с зайчихой. Заяц, кстати, немного не в себе. Медведь вспомнил, как на прошлой неделе, этот самый заяц ввалился к нему в берлогу как раз в тот момент, когда он решил полакомиться недавно добытым кабанчиком. От трапезы заяц медведя, конечно, не оторвал, но повёл себя странно. Прижался к стене и начал трагично закатывать глаза, иногда закрывая голову лапками.

«Может, он голодный?» — подумал медведь.

«Может, дать ему кусок?» — хотя прекрасно знал, что зайцы мясо не едят. Но, тем не менее, перестал жевать и посмотрел на зайца, как бы предоставляя тому выбор. Но заяц вдруг дико пискнул, перекувыркнулся в воздухе, и пулей вылетел наружу. Ну, ненормальный.

Медведь перевёл взгляд на поваленное дерево. А здесь должна быть стая волков. Стая не стая, а трое их точно. По мнению медведя, стая должна  быть дружной и сплочённой, а эти вечно грызутся, особенно громко рычит самка, да и сынок у них доходяга, вечно тявкает невпопад. Однажды летом медведь наслаждался ягодами в малиннике, когда вдруг увидел косулю, невесть откуда забредшую в эту часть леса. Но не столько косуля привлекла его внимание, сколько эта волчья семейка. Они пытались охотиться. Но медведь только и слышал:

— Как ты лежишь? Кто так крадётся? У тебя хвост выше сосен. Не щёлкай зубами.

Самец видимо не выдержал и рявкнул что-то нечленораздельное в ответ. А в это время косуля, удивлённо пронаблюдав данную сцену, спокойно удалилась в чащу. Не спасая свою жизнь, уносясь бешеным галопом, а именно медленно, не торопясь, кажется даже обиженно, что ей не уделили должного внимания. Когда волки спохватились, было уже поздно. Впрочем, ничего не изменилось, просто появился ещё один повод погрызться, чем они, в общем-то, и занялись.

Краем глаза медведь увидел, как справа от него шевельнулись кусты. Да, это его старая, давняя соседка — лиса. Виделись они не часто, да и не больно- то хотелось. Правда была одна памятная встреча. Медведь возвращался в свою берлогу в хорошем расположении духа, у него случилась удачная рыбалка на местной речке. Вдруг из кустов выскочила рыжая плутовка, неся в зубах какую-то добычу, то ли суслика, то ли мышь. Её появление было таким неожиданным, что медведь оторопел и, не успев сообразить, как бы с ней как можно ярче поздороваться, махнул лисицу когтями по спине, вырвав внушительный клок рыжей шерсти. Та выронила добычу и, злобно посмотрев на медведя, быстро скрылась в кустах. Медведь, удовлетворённо думая, что всё получилось довольно таки по-свойски, зашагал дальше своей дорогой. Добычу, которую выронила лиса, не тронул. Нехорошо, соседи всё-таки.

Всё время, пока медведь предавался воспоминаниям, человек стоял неподвижно, прижимая своё странное ружьё к груди.

Вдруг на дальнем конце поляны послышался треск, и среди бурелома замаячили огромные рога. Это был лось. Медведь не любил его. Они несколько раз встречались на лесных тропах и, удивительное дело, медведь, хозяин этих мест, не знал, как себя вести. Эта огромная, два метра в холке, животина с могучими рогами, своим поведением ставила его в тупик. Медведь смотрел в эти влажные, безразличные глаза, на этот вечно жующий рот и пытался понять, хочет тот боднуть или поздороваться. А так как медведю не пристало первым ретироваться с места встречи, то приходилось тупо стоять и ждать, пока эта корова наестся и уйдёт по своим делам. Ну, а приятного в этом, естественно, мало.

Медведь взглянул на поляну. Охотник осторожно поднял ружьё и прицелился на звук.

«О», — подумал медведь. — «Может в этот раз он всё-таки выстрелит?»

Тот явно целился в лося. Но, ничего не произошло. Человек резко повернулся и скрылся в той стороне, откуда пришёл. Медведь разочарованно вздохнул и побрёл восвояси, неудовлетворённо пофыркивая.

Десятью минутами раньше, под огромным кустом, под которым действительно сидели два зайца, происходил разговор.

— Милый, я боюсь, — шептала зайчиха, прижимаясь к зайцу.

— Да охотник даже не подозревает, что мы тут.

— Я не его боюсь.

— А кого?

— Да вон того огромного медведя за сосной.

— А, этого? Да не бойся, это мой приятель.

— В смысле?

— В смысле — мы знакомы. Я даже заходил к нему в гости, и мы болтали.

— Ты что — понимаешь медвежий язык?

— Поживёшь с моё в лесу и не то будешь понимать, — гордо ответил заяц.

— Кстати, когда я зашёл, он ужинал. А знаешь, кого он ел? Помнишь того козла, который в прошлом году наступил тебе на ногу и не извинился? Так вот, его. Я по рогам узнал.

Заяц прекрасно знал, что козёл в начале лета сдох от старости. Косой наткнулся на его тушу, гуляя в дальнем конце леса. Поэтому, этого персонажа можно было смело упоминать, не боясь быть уличённым во лжи.

— Видимо, бог есть… — задумчиво произнесла зайчиха и восхищённым взглядом посмотрела на свою вторую половину,  — ты такой смелый, просто лев.

Заяц многозначительно промолчал, судорожно вспоминая дикий ужас, который он испытал на прошлой неделе. Он бродил по лесу, и ничто не предвещало беды. Наткнувшись на полоску ещё зелёной травы, заяц обрадовался неожиданному лакомству, ведь в осеннем лесу еды становилось всё меньше и меньше. Трава действительно была очень вкусная и заяц, забыв обо всём, принялся наслаждаться неожиданным подарком природы. Травяная дорожка уходила всё дальше и дальше, и заяц двигался по ней вперёд, по мере съедания оной. Когда он очнулся, то увидел перед собой огромного медведя, жадно пожирающего какую-то тушу. Зайца охватил ужас. Он то и дело рисковал потерять сознание. Но когда медведь вдруг перестал жевать и кровожадно уставился на него, понял — пришёл его черёд. Терять было нечего. Он сделал свой фирменный кульбит «уход от хищника» и стремглав выскочил из берлоги. Несколько минут бешеного бега. И только тогда, когда он понял, что сердце сейчас выскочит наружу, остановился. Он был жив. Он чудом спасся от страшных клыков. Заяц поблагодарил своего заячьего бога и запрыгал домой.

Рядом с заячьей четой, под поваленным деревом, как и предполагал медведь, расположилось волчье семейство. Они тоже наблюдали за охотником, и когда он ушёл волчиха, по своему обыкновению, проворчала:

—Зря только время потеряли.

Волк её не слушал. Он смотрел на удаляющуюся фигуру медведя, мелькавшую меж деревьев. Ему было стыдно. Стыдно за тот случай со злополучной косулей, за то, что его супруга такая стерва и дура. Он ведь тогда сразу учуял, что медведь рядом. Он догадывался, что тот за ними наблюдает и всеми силами пытался показать, что он тоже хищник и достойный охотник в лесу. Но эта... Своими нелепыми, несвоевременными замечаниями она испортила всё. Спугнула косулю и опозорила его на весь лес. И даже когда он рявкнул, чтобы она заткнулась, только подлил масла в этот негасимый огонь брани, обвинений и придирок. Волк посмотрел на бурчащую волчицу, на сынка, который сидел поодаль, поджав хвост.

«А пошло оно всё», — подумал он, развернулся и пошёл прочь, чуть не столкнувшись с лисицей.

Да, она тоже была здесь. Рыжая плутовка старалась быть в курсе всего того, что происходило в лесу, так было легче жить. Кстати, она была не так стара, как думал медведь. У неё случился авитаминоз, и при очередной линьке старая шерсть выпала, а новая выросла некрасивая и клочками. Вот так она и приобрела свой непрезентабельный вид. Да ещё этот бугай при последней встрече выдрал из спины клок и так немногочисленного волосяного покрова. Но лиса не была в обиде на медведя. Рыльце у неё, как и подобает лисам, было в пушку. Она нечаянно нашла логово топтыгина, а там... Нет, медведь не делал запасов, но ел не аккуратно и поэтому оставалось много костей, кусочков кожи и мяса. Лисе хватило, чтобы безбедно прожить на халяву почти год. Но счастье вечным не бывает. Видимо медведь узнал, кто наведывается к нему в гости в его отсутствие, и дал это понять при первой же встрече. А мог ведь и убить. Удача удачей, но это не умаляло тот факт, что в преддверии холодной зимы и далее, лисе самой придётся добывать себе пропитание. Э-эх, печалька.

Послышался хруст ломаемых веток. Лиса повернула голову и увидела лося.

«Этот ещё тут шляется», — подумала она, — «ладно, побегу от греха...»

Лось увидел, как быстро юркнула лиса в близлежащие кусты, — «Мне бы её прыть».

Он был стар, очень стар. От старости болело и ныло всё — копыта, колени, глаза, позвоночник. Огромные рога давили так, что казалось, если расслабить шею, они просто оторвут голову. Иногда боли доводили до такого исступления, что он начинал мечтать о смерти. Несколько раз он встречал медведя и грешным делом, поначалу, думал, что вот оно, наконец-то. Но медведь не нападал, не рычал, а тупо стоял поодаль и смотрел на лося. В конце концов, это надоедало, и лось уходил, не понимая смысла поведения и намерений медведя.

Пока звери предавались воспоминаниям, человек с ружьём вышел на опушку и сразу попал на аллею, с проросшей между плиток травой, ведущую к старому особняку. К нему подошла женщина, одетая почему-то в белый халат:

— Где же вы запропастились? Мы вас весь день ищем.

— Понимаете, я на охоте был, а патроны... Патроны, оказалось, не взял. Поэтому...

— Ну, ничего, ничего. В следующий раз всё получится, —сказала женщина и подхватила его под руку.

Они медленно побрели к особняку. Когда до здания оставалось совсем немного, на втором этаже распахнулось окно, и человек в белом халате окликнул женщину:

— Где ж вы его нашли, милочка?

— Дак на опушке, говорит, на охоте был.

— И как, удачно?

Женщина характерно развела руки в стороны, показывая отсутствие результата.

— Что ж, не всегда удаётся добыть трофеи, - крикнул мужчина.

— Это точно, - ответила женщина и совсем тихо добавила, — особенно со старым тубусом вместо ружья.

Человек, стоящий рядом с ней, последнюю фразу не услышал, он явно был расстроен.

— Проводите его на ужин, пожалуйста, - продолжил мужчина в окне.

Женщина кивнула и двое поднялись по полуразрушенному крыльцу. Дверь открылась и они растворились внутри дома.

Стемнело. Особняк засыпал. Тусклый свет немногочисленных фонарей, работающих от генератора, освещал полузаброшенный двор. Стены, когда-то роскошного здания, требовали ремонта, но это совершенно не влияло на воспоминания, которые они хранили. Дом вздрагивал, словно живой, когда вот такими вечерами в его памяти возникали события, которыми была наполнена его богатая и долгая жизнь. Он помнил семью, которая жила здесь очень давно, ухаживала за ним, ремонтировала, украшала двор и территорию, прилегающую к участку. Потом пришли люди. Шумные, странно одетые и выгнали тех, кого он любил. Навсегда. Много хозяев сменилось с тех пор, он почти никого толком не помнил. И только сейчас, на исходе его жизни, здесь поселились те, кто ему более или менее был по нраву. Они не шумели, не пели, не кричали, не скандалили, вели себя мирно и благопристойно. Дом был стар, а старики любят тишину.

Пансионат, расположившийся на опушке живописного леса, когда-то был на хорошем счету. От посетителей не было отбоя, в этих стенах кипела жизнь. Но постепенно его удалённость от больших дорог и крупных населённых пунктов сделала своё дело. Его стали забывать. Посетителей становилось всё меньше и меньше. В конце концов, остались только те, кому некуда было идти, те, кого никто и нигде не ждал. Пациентов было мало, а дом был большой, поэтому многие комнаты пустовали. Персонал, жители окрестных деревень, дабы не тратить время на дорогу, постепенно переселялись сюда жить. Их родственники, а затем и просто сердобольные люди, стали привозить сюда нехитрую снедь, и кое-что из одежды. Появился маленький огород, в котором с удовольствием ковырялись местные поселенцы.

 Конечно, пансионат числился где-то на балансе, но время неумолимо отдаляло его от цивилизации, обслуживания, и того, что мы называем, гособеспечением. Время шло, и о нём забыли совсем. А жизнь продолжалась. Пациенты и обслуга, постепенно, год за годом, превратились в одну дружную семью, живущую едиными помыслами, заботами и мечтами.

Где-то в глубине дома, у окна, стоял человек в белом халате. Он ежеминутно тяжело вздыхал и вытирал глаза. Ему было грустно. Сегодня, он подвёл человека. Пообещал ему помощь и проспал. Просто, по-человечески проспал. Да, тот охотник не дождался патронов, которые обещал ему человек в белом халате, и ушёл в лес без них, очень рано, чуть свет, никого не предупредив.

«Ну ничего, на следующий год я буду внимательней, и обязательно поставлю будильник, и всё встанет на свои места». — Немного успокоившись, он подошёл к столу и, чуть помешкав, смахнул в ящик несколько альбомных листов с нарисованными на них патронами.

Он замер. Потом запер ящик стола на ключ, и уже более уверенный в себе, чем минуту назад, отправился по своим делам.

Вокруг дома всё стихло. Фонари погасли и всякое движение прекратилось. Особняк и его обитатели крепко спали, не подозревая, что лес, окружающий их не спит, живёт, терзается сомнениями и противоречиями.

Где-то в норе зайчиха, прижимаясь к могучей груди своего возлюбленного, впервые за много лет была счастлива. Она перестала бояться. Эта мужественная личность, обладая весьма не крупными размерами, могла её защитить и спрятать от опасности. А о чём ещё можно мечтать?

Между деревьями, в темноте, пробиралась волчья семейка, опять слышалось ворчание волчихи:

— Ты будешь наступать на каждую сухую ветку? Всю дичь распугаешь.

— Её здесь отродясь не было. — Пытался защищаться волк.

— Да потому что ты отродясь и ходишь по сухим веткам.

Средь верхушек сосен выглянула луна. Волк увидел её, и ему захотелось поднять голову и, закрыв глаза, завыть от безысходности и бессилия. Но он сдержался, ведь сзади плёлся их сынок, который ещё не определился с кого брать пример, с мамы или с папы. А волк был хорошим отцом.

 На опушке леса, смотря на чахлое подворье особняка, сидела лиса. Огород её не прельщал, овощи она не любила, а птичника здесь не было. Поэтому поняв, что халява здесь не живёт, лиса тихо скрылась в кустах.

 В глубине чащи, в своей берлоге, ворочался медведь:

«Почему некоторые люди ведут себя странно, сложно и непонятно? Чего хотел этот сегодняшний?» - Но ответов не было и медведь, уставший от раздумий, забылся тревожным, чутким сном.

 Утренняя поляна была залита лунным светом. Всё здесь было, так же как и днём — куст, поваленное дерево, бурелом. Единственное, что нарушало прежнюю картину — одинокая фигура лося, стоящего посреди поляны.

Он никогда сюда не приходил. Сегодня утром — был первый раз. Так получилось. Но то, что он увидел, заставило воспрянуть духом.

Полжизни лось провёл в зоопарке. Однажды по причинам, ему неизвестным, люди, которые приносили еду и ухаживали за ним, вывезли его в лес и оставили одного. Он выжил, и даже привык быть один. Но очень часто вспоминал свою прежнюю беззаботную жизнь. Перед его глазами прошло много людей. Больших, маленьких, медлительных, проворных. Это было так давно, что лось начал потихоньку всё забывать. Лес, тишина, странные встречи. Медведь, который не нападает, шелудивая лиса, волки, проходящие мимо пятисот килограммов мяса и обсуждающие: «Чё за морда такая огромная в нашем лесу?»

Но воспоминания не отпускали. Самые светлые возвращали лося к жизни, он закрывал глаза и предавался удовольствию.

Однажды в зоопарк пришёл человек, такой же, как все, кто когда-либо приходил посмотреть на диковинное животное. Обычно люди, подходившие к лосиному вольеру, долго не задерживались, а этот всё не уходил. В руках человек держал незнакомый лосю предмет. Выждав, когда толпа поредеет, он направил этот предмет в сторону лося и сделал движение, как бы приглашая того отойти в угол вольера. Удивительно, но лось послушался. Там, в углу, человек нагнулся и открыл непонятную штуковину. Из неё на землю посыпались яблоки. Они чудесно пахли и лось, зажмурившись от удовольствия, принял угощение. На следующий день всё повторилось. Потом ещё и ещё. Теперь лось стал ждать появления этого человека, высматривая его сквозь пёструю толпу посетителей зоопарка. Однажды, во время такой встречи, человек протянул руки сквозь ограждение вольера, и лось ткнулся мордой в его ладони. Они были тёплые, мягкие и пахли яблоками. Человек потрепал лося за ухом, что-то прошептал и посмотрел в глаза.

Вот так и началась их нежная дружба. Если человек не приходил, лось скучал, и у него портилось настроение. Но тот приходил почти каждый день, и встречи доставляли радость им обоим. Так продолжалось до холодов. Потом друг пропал. Лось хорошо запомнил день, когда это случилось. Тогда выпал первый снег. А потом и его самого вывезли из зоопарка. С тех пор остались только воспоминания. О ярких солнечных днях и тёплых ладонях друга, приятно пахнущих яблоками.

Лось старел, память слабла и поэтому ему иногда казалось, что всего этого никогда не было, что всё это лишь игра его воображения. Но сегодня утром, его воспоминания превратились в реальность. Ему показалось, что он увидел того о ком помнил все эти годы, с той же непонятной, но уже знакомой штуковиной в руках. Человек, стоявший на другом конце поляны, сделал движение, как тогда, в первый раз, как бы приглашая отойти в сторону. Подойти ближе мешал бурелом. Но через мгновение всё закончилось, человек исчез. Лось ещё долго стоял и смотрел на те кусты, которые словно проглотили кого-то близкого, того, к кому тянуло с непреодолимой силой. Весь день он был сам не свой. И вот сейчас, ночью, не выдержал и вновь пришёл на поляну в надежде на чудо. Но, увы, поляна была пуста.

Выйдя на поляну, человек остановился. Закрыл глаза и глубоко вдохнул влажный воздух ночного леса. Потом медленно обвёл взглядом поляну. Огромный силуэт, освещённый луной, привлёк его внимание. И тут он понял, что заставило его встать, спешно одеться и придти сюда. Он вытянул вперёд руки. Силуэт приблизился и ткнулся мокрыми, тёплыми губами в его ладони. В воздухе витал аромат яблок, тех, далёких, которые сблизили когда-то этих двоих. Луна ярко осветила поляну, сосны, замершие в молчании и две фигуры, словно слившиеся воедино.