Бобыль

         - А я вам говорю, что дело нечисто! – горячилась дворничиха тётя Дуся. – Живёт бобылём, ни с кем не общается, нигде не работает…

         - Ну и что с того? – пожала плечами Нина Степановна. – Сейчас многие не работают, к тому же, может быть, человек одиночество любит… мало ли людей со странностями?

         - Ага, - с готовностью подхватила Татьяна Васильевна. – Нынче такого добра хватает. Вон у Кузьминичны муж тоже странный: уже который год нигде не работает, а каждый день пьян… и откуда только деньги?!

         Разговор происходил жарким июльским вечером в уютном одесском дворике на Молдаванке. Солнце уже закатилось за крышу двухэтажного флигеля, и только верхушка старой акации отблёскивала золотом в его последних лучах. На длинной скамье, старательно исписанной доморощенными изречениями дворовой шпаны, сидели две женщины, давно уже перешагнувшие рубеж бальзаковского возраста: дородная, чуточку пафосная Нина Степановна – бывшая учительница, и щуплая домохозяйка – Татьяна Васильевна, всегда и во всём поддерживающая свою авторитетную соседку. Перед ними, опираясь на ручку метлы, высилась жилистая тётя Дуся.

         - Так-то оно так, да не совсем, - с сомнением произнесла она.

         - Да ну, - отмахнулась Татьяна Васильевна. – Мужики все такие.

         Дворничиха с превосходством посмотрела на собеседниц и, чуть подавшись вперёд, многозначительно сообщила:

         - А этот не такой!

         Соседки удивлённо переглянулись, а затем заинтригованно уставились на тётю Дусю, ожидая продолжения.

         - Ну, во-первых: не пьёт, - заявила дворничиха и для большей убедительности лихо щёлкнула себя по кадыку.

         - Неужели такое возможно? -        Татьяна Васильевна с сомнением покачала головой и выжидательно взглянула на соседку.

         - Бывает… - нехотя признала та. – Хотя, всё относительно…

         - Да нет же, он совсем не пьёт, ни капли! – воскликнула тётя Дуся. – Уж я-то совершенно точно знаю!

         Лениво дремавший на краю скамьи рыжий кот Цезарь от такого невероятного заявления даже привстал. Он изумлённо вытаращился на дворничиху, явно не веря собственным ушам.

         - Да ещё имя-то какое, только подумайте?! – продолжала та. – Ксе-но-фонт! Какое-то не нашенское…

         - Имя, вроде бы, греческое, если не ошибаюсь… - признала Нина Степановна. – И что тут такого?

         - А, может, он того… шпион? – осторожно предположила наивная Татьяна Васильевна.

         Цезарь презрительно фыркнул, выразив разочарование, и, потеряв интерес к разговору, спрыгнул на растрескавшуюся плитку двора. Фланирующей походкой бездельника он направился к замызганной песочнице.

         Проводив его взглядами, женщины вновь вернулись к прерванной беседе.

         - Шпионы нынче не в моде, - авторитетно заявила Нина Степановна. – Да и что такого секретного может происходить в нашем дворе? Разве что Ефим Маркович самогоном потихонечку приторговывает…

         Дворничиха пренебрежительно отмахнулась:

         - Та… тоже мне – секрет Полишинеля… за то пол Одессы знает. Не, я тоже думаю, не шпион, но, возможно, скрывается…

         - От кого? – встрепенулась Татьяна Васильевна.

         - А я откуда знаю?! Может, алиментщик какой...

         Дворничиха пожала плечами, и собеседницы на некоторое время умолкли, задумчиво погрузившись в размышления.

         Из-за слабо колышущейся занавески полуоткрытого окошка на втором этаже струилась лёгкая джазовая мелодия, да тихо шуршал песком Цезарь, устраиваясь поудобней в песочнице. Более ничего не нарушало тишину томного вечера. Даже неугомонные воробьи, разомлевшие от жары, лениво дремали на перилах балконов.

         И тут под аркой въезда во двор, словно материализовавшись ниоткуда, проявился мужской силуэт.

         - А вот и он сам, собственной персоной! – громким шёпотом сообщила тётя Дуся.

         Собеседницы как по команде обернулись в сторону арки и вперились пристальными взглядами в приближающуюся фигуру, словно следователи на допросе.

         Мужчина среднего возраста, среднего телосложения и, честно говоря, средней же невыразительной внешности не спеша пересёк двор, попутно поздоровавшись с тремя перезрелыми "грациями", и спустился по истёртым ступеням в полуподвал. Скрипнула-щёлкнула обшитая листовым железом дверь, и вновь воцарилась тишина.

         - Ну, и как вам это нравится?! – возмущённо поинтересовалась дворничиха.

         - Что именно?

         - Да поздоровался-то он как вежливо! А?!

         Ну, может, просто человек воспитанный… - неуверенно предположила Нина Степановна.

         - Ага, как же! – тётя Дуся аж вскинулась. – Вон профессор из четырнадцатой квартиры уж на что интеллигент, а и то только по праздникам здоровается.

         - Или когда навеселе… - со знанием дела добавила Татьяна Васильевна.

         - Да… - дворничиха озадаченно почесала подбородок. – А что, если этот Ксенофонт немного не того…

         Она неуверенно покрутила пальцем у виска.

         - Из-за того, что человек вежлив с окружающими, не стоит делать скороспелые выводы, - возразила Нина Степановна. – А вот то, что мужчина в расцвете лет живёт бобылём, и в самом деле странно…

         Татьяна Васильевна внезапно многозначительно округлила глаза, чуть подалась вперёд и, заговорщически прикрыв ладонью рот, громко прошептала:

         - Я знаю… у него неЩасная любовь!

         Слово "несчастная" она произнесла с нарочито трагическим придыхом выделив звук "ща". При этом в глубине её зрачков полыхнули восторженные огоньки.

         - Почему же именно несчастная? – в один голос с живостью поинтересовались товарки.

         - А какая же еще, по-вашему?! – изумлённо воскликнула Татьяна Васильевна и торжествующе подбоченилась.

         Тётя Дуся и Нина Степановна переглянулись и, не найдя контраргументов, согласно кивнули.

         Пока происходил разбор личности и образа жизни Ксенофонта, сам фигурант, ни о чём не подозревая, занимался уборкой полуподвальной квартиры, в которой проживал вот уже десять лет. Этому он регулярно посвящал субботние вечера. Не то чтобы за неделю накапливалось особо много мусора или пыли, просто таков был порядок, к которому Ксенофонт приучил себя за долгие годы. Уборка занимала не много времени – от силы полчаса. Затем он отпирал большой тяжёлый сундук и доставал из него разнообразные, порой невероятные предметы. Расставив их на столе, Ксенофонт внимательно разглядывал и отбирал некоторые, чтобы продать на Староконном рынке, где по выходным собирались старьёвщики, коллекционеры и просто любители пообщаться.

         В просторной комнате, кроме стола, стула и большого сундука, находилась старинная этажерка, заполненная разнообразными книгами. Кроме комнаты была ещё небольшая кухня, санузел и совсем крохотная спаленка, в которой помещалась лишь кровать и полки с книгами. Вот такое, ничем не примечательное убежище холостяка.

         Впрочем, надобно признать, что некоторая странность в этой квартире всё же присутствовала: вся мебель, включая сундук, выстроилась вдоль одной стены с окнами. Три остальных украшали многочисленные двери, располагавшиеся впритык друг к другу. Ни одна из них не походила на другие – у каждой был свой узор, наличники и даже цвет. Злые языки разносили слухи, что эти двери ведут в заброшенные катакомбы, где до сих пор прячутся всякие тёмные личности и вообще… выдумывали каких-то загадочных посетителей, которые, якобы, заходили в квартиру, а обратно не появлялись. Даже как-то привели участкового, который в присутствии свидетелей собственноручно открывал двери, за которыми к великому разочарованию злопыхателей обнаружилась самая обычная оштукатуренная стена.

         На вопрос: зачем ему столько дверей, которые никуда не ведут, Ксенофонт смущённо объяснил, что у него такое вот необычное хобби – коллекционирование дверей. И разве это преступление? Объяснение вполне удовлетворило участкового. С тех пор жильца полуподвальной квартирки старались не трогать, разве что дворовые кумушки-сплетницы иногда судачили о нём, да что с них возьмёшь…

         Впрочем, если бы кто смог заглянуть в квартиру за полночь, то весьма удивился бы, потому что в это время здесь и в самом деле происходило нечто невероятное…

         Заперев на задвижку вход, жилец забрасывал на плечи потёртый рюкзак и распахивал одну из тех странных дверей. Но теперь вместо стены за дверью открывался проход, который вёл в один из загадочных миров. Как это происходило, Ксенофонт объяснить не мог. Просто ещё с детских лет он мечтал о неведомых мирах, полных загадок и чудес. Постепенно, уверив себя, что нужно лишь найти туда ход, он принялся мастерить игрушечные дверцы. Однажды получилось. Маленькая дверца, которую мальчонка соорудил из обломков старого шкафа, открылась в мир фиолетового солнца. Восторгу не было предела! Одна лишь беда – дверца оказалась настолько мала, что в неё удавалось заглянуть лишь одним глазком. К тому же работала лишь в том случае, если была закреплена на стене.

         Ксенофонт несколько раз пытался показать чудо-дверцу родителям или друзьям, но в присутствии посторонних, она не работала. После этого его прозвали фантазёром.

         Шли годы. Ксенофонт вырос, повзрослел, отслужил, как положено в армии, вот только не женился, - не встретил ту единственную, которой захотел бы отдать своё сердце. Но мечту детства не забывал и продолжал мастерить двери…

         Заброшенную квартиру в полуподвале он купил относительно недорого. Она находилась в глубине тихого уютного двора в старом районе Одессы. Фундамент и стены дома были сложены из больших камней древнего ракушечника, которые, казалось, дышали вечностью. Будущий жилец сразу ощутил это, когда пришёл смотреть помещение. С тех пор минуло десять лет. Конструкторское бюро, в котором Ксенофонт работал, давно  закрыли, впрочем, как и большинство других предприятий. Нынче многие остались без работы, но как-то выкручивались. Кто перебивался не частыми приработками, кто ремонтами, кто извозом, а большинство – торговлей.

         Вот и Ксенофонт по выходным продавал возле Староконного рынка вещицы, принесенные из путешествий в неведомые миры. Конечно же, в ход шли только безобидные, действие которых можно было как-то объяснить или сослаться на то, что они привезены из Китая. Последнее утверждение пользовалось наибольшей популярностью. Обычно, услышав такое, покупатель удовлетворённо кивал и с некоторой долей лёгкого восхищения вздыхал:

         - Вот ведь, умеют делать! А мы… эх…

         После этого деньги перекочёвывали в карман Ксенофонта, а вещица отправлялась на новое местожительство к ничего не подозревающему обладателю действительно вечного фонарика, самозаводящейся юлы, не стирающегося ластика или камня доброты. И ни у кого не возникало вопросов. Впрочем, чему удивляться, если возле рынка легко можно было приобрести, к примеру, ключ от чёрного хода в рай или кинжал, якобы которым Брут заколол Цезаря. Говорят даже, что кто-то вполне серьёзно предлагал череп Йорика, инкрустированный мелкими изумрудами, похищенными одесскими контрабандистами из копей царя Соломона. Так что по сравнению с такими "артефактами" китайский вечный фонарик казался вещью вполне обычной.

         Отобрав несколько заколок, сделанных из перламутрового дерева, произрастающего на скалистых утёсах одного из миров, Ксенофонт отложил их в сторону. Заколки выглядели обычно, но снимали головную боль. Во время одного из путешествий ожила застарелая мигрень. Перед глазами поплыли тёмные круги, накатила тошнота… едва переставляя ноги, Ксенофонт добрёл до раскидистого дерева, которое заприметил невдалеке. Устроившись в тени у корней, он прислонился к шершавой коре затылком и закрыл глаза, смирившись с неизбежной болью. Но спустя несколько минут с удивлением почувствовал, что боль начала утихать. Он осторожно встал и сделал несколько шагов в сторону – боль снова возродилась в затылке. Подчиняясь неосознанному порыву, Ксенофонт вернулся на прежнее место и прижался затылком к стволу. Боль тотчас пошла на убыль. Дождавшись, когда остатки тяжести исчезли совсем, он поднялся на ноги и прихватил с собой несколько толстых сучьев, решив на досуге поэкспериментировать с находкой.

         Очищенная от коры древесина отливала туманным перламутром. Убедившись, что сухие фрагменты дерева не теряют целебных свойств, Ксенофонт начал изготавливать из них заколки и продавать как лечебные, якобы из высокогорного монастыря в Тибете. Люди охотно верили, тем более что заколки реально помогали. Некоторые специально приходили к нему, чтобы купить ещё несколько для родственников или друзей.

         Особым спросом пользовались фигурки из серых с прожилками камней, на которые Ксенофонт наткнулся в мире трёх солнц. Там всегда царил день – если одно светило клонилось к горизонту, с другой стороны поднималось следующее. Под ясным небом, по которому изредка лениво проплывали пушистые облачка, тихо шептались зелёные дубравы. Чистоводные ручьи и речушки струились серебристыми нитями, сплетаясь и вновь разбегаясь в разные стороны, словно играя в догонялки. Наверное, где-то очень далеко они вливались в моря или даже океаны, но Ксенофонт не знал наверняка. В этом мире всё дышало умиротворением, однако за все свои посещения путешественник не обнаружил следов людей, словно их здесь никогда и не было. Впрочем, как и других живых существ. Казалось, этот мир только недавно создали и ещё не успели заселить.

         Находившийся за день путник присел на берегу ручья, который, весело журча, пробивался среди гладких камней голышей. Взяв один из них, Ксенофонт прикрыл глаза, наслаждаясь отдыхом. Постепенно усталость начала уходить из тела, уступая бодрости. День был замечательным, и это место на берегу ручья казалось самым лучшим на свете. Ощущение одиночества, снедавшее последнее время, потускнело, а сердце наполнилось счастьем. Хотелось остаться здесь навсегда, создавать что-нибудь прекрасное и просто наслаждаться жизнью.

         Непроизвольно сжав пальцы, Ксенофонт ощутил мягкое тепло. Раскрыв ладонь, он с удивлением посмотрел на гладкий камень. Тонкие светлые прожилки едва-едва мягко светились, словно пульсируя в такт сердечному ритму.

         Вернувшись домой, Ксенофонт обработал несколько камней, придав им форму мифических существ, и в воскресенье отправился на базар.

         Заняв своё место у стены облупленного двухэтажного домика с деревянным балконом, Ксенофонт расстелил на асфальте старенькую клеёнку, выложил на неё заколки и табличку с надписью "Тибетские целебные заколки от головных болей". Рядом расставил резные игрушки из того же дерева и парочку "вечных" фонариков, которые приносил из сумеречного мира. А на самом краю положил несколько нестирающихся ластиков, которые пользовались особенной популярностью у грековцев - так одесситы любовно называли студентов художественного училища имени Грекова.

         Усевшись на раскладной стульчик, Ксенофонт не торопясь огляделся по сторонам, кивая знакомым продавцам, и достал из кармана каменную фигурку. Слегка потерев её, он раскрыл ладонь, выставляя безделицу на обозрение, и принялся слушать.

         Староконный рынок жил особой, неповторимой жизнью. В центральном проходе весело фырчал фонтанчик и гудели посетители, с любопытством заглядывая в магазинчики. На все голоса распевали песни птички разных размеров и всевозможных расцветок. Что-то хрипло кричал говорящий попугай - старожил птичьего ряда. Он был большой и весьма старый, так как знал много слов из ушедшей эпохи так и не достроенного коммунизма. И хоть попугая никто не покупал из-за дороговизны, но он служил хозяину неплохой рекламой.

         Ещё дальше за воротами на Раскидайловской располагались в основном собачники и кошатники. Хотя изредка можно было встретить даже старых голубятников, да и кур с кроликами там тоже продавали. В общем, вокруг рынка обреталось множество посетителей и старожилов. Вот хоть бы и соседка слева - пенсионерка тётя Сима, которую Ксенофонт помнил с первого визита на Староконный. Казалось, она вечно была здесь, как символ незыблемости мелкого частного предпринимательства. Вокруг неё на газетах лежали старые игрушки, поношенные туфли, граммофонные пластинки, в основном на семьдесят восемь оборотов (и где она их только брала?), пожелтевшие от времени статуэтки и великое множество всякого другого, что, казалось, уж и вовсе никому не нужно. Но тётю Симу это совершенно не смущало. Она с оптимизмом говаривала: "На каждый товар когда-нибудь да найдётся покупатель..." и добавляла: "От мафии ещё никто не уходил!" Почему-то ей нравилось называть себя и ближайшее окружение мафией.

         Ближе к полудню приходили две подруги тёти Симы. Откуда-то появлялся ящик из-под бутылок, уже застеленный стареньким девственно чистым льняным полотенцем. На нём волшебным образом материализовывалась пузатая зелёная бутылочка с домашней настойкой и нехитрая закуска в виде всяческих солений, селёдочки и ржаного хлеба. Оприходовав по рюмочке, подруги с удовольствием начинали делиться последними новостями Молдаванки.

         Обычно к этому времени Ксенофонт оперативно собирался и старался незаметно улизнуть, пока весёлые подружки не начали зазывать его за импровизированный стол. Но сегодня почему-то замешкался.

         - Скажите, пожалуйста, а что это за фигурки у вас?

         Приятный мягкий голос раздался совсем рядом. Ксенофонт поднял голову и встретился взглядом с миловидной женщиной. Сказать, что она была необыкновенной красавицей, так нет, но что-то в самом дальнем уголке сердца дрогнуло. Тёмные волнистые волосы, правильный овал лица, серо-голубые внимательные глаза под пушистыми ресницами, аккуратный нос, губы... чувственные. Женщина была стройна и... да, всё же красива той неброской, истинной красой, присущей гармоничным личностям. Она рассматривала каменные фигурки, словно какие-то реликвии.

         - Да так, безделицы для домашнего уюта, - почему-то неуверенно ответил Ксенофонт. - Считается, что они умиротворяют ауру, если согревать их в ладонях. Да вы попробуйте подержать...

         Он протянул незнакомке фигурку, напоминающую слона. Женщина осторожно зажала её в кулачке, а второй ладонью накрыла, словно для верности. Постояв так немного она изумлённо взглянула на продавца и улыбнулась.

         - Странно, мне кажется, что фигурка оживает и делится со мной теплом, - неуверенно произнесла незнакомка. - Сколько же она стоит?

         Уже открыв рот чтобы озвучить цену, Ксенофонт вдруг ощутил, что хочет не продать фигурку, а наоборот - подарить.

         - Нисколько, - ответил он. - Берите просто так.

         Женщина почему-то смутилась и возразила:

         - Зачем же, я заплачу...

         - Нет, не нужно...

         Тётя Сима с подругами умолкли, пристально наблюдая за разворачивающимися событиями. Они синхронно переводили взгляды с незнакомки на Ксенофонта и обратно. Наконец, не выдержав, соседка вставила своё веское слово:

         - Ты, милочка, не артачься! Раз дарит, бери, пока не передумал...

         Она хитровато подмигнула и добавила:

         - Он у нас мальчик хороший, воспитанный!

         Незнакомка смутилась, словно похвалили её. Пробормотав благодарность, она зажала фигурку в кулачке, и вскоре скрылась за углом.

         Проводив её взглядом, Ксенофонт быстро свернул клеёнку вместе с товаром, запихнул в рюкзак и закинул его на плечо, а стульчик сложил и, зажав локтем, другой рукой махнул соседям.

         - До свидания! Увидимся через неделю...

         - Давай-давай, - одобрительно подзадорила тётя Сима. - Авось, догонишь ещё, не могла она далеко уйти...

         Увы, незнакомка исчезла, как сквозь землю провалилась. Ксенофонт едва ли не бегом дошёл до самого автовокзала, вертя головой во все стороны, но так её и не догнал. Сокрушённо покачав головой, он направился домой и так погрузился в размышления, что, не поздоровавшись, прошёл мимо дворовых блюстительниц морали.

         Проведя соседа взглядом до его квартиры, тётя Дуся поджала губы, покачала головой и сокрушённо вздохнула:

         - Ну вот, началось...

         - Что именно? - полюбопытствовала Нина Степановна.

         - А то, что не поздоровался...

         - Точно, - тотчас подхватила Татьяна Васильевна. - И вообще, даже голову в нашу сторону не повернул.

         - Любопытно, что бы это могло означать? - сосредоточенно нахмурилась Нина Степановна.

         - Может быть, из-за того, что цены на газ опять поднялись? - неуверенно предположила Татьяна Васильевна.

         - Вряд ли, - возразила тётя Дуся. - Новые квитанции только сегодня принесли, они все у меня в дворницкой лежат, так что он ещё не в курсе...

         - А если это всё же из-за женщины? - высказала свою версию Нина Степановна.

         - Дай то Бог! - поддержала Татьяна Васильевна. - А то я уж и вовсе распереживалась за нашего соседа.

         - Это ещё почему? - удивилась дворничиха.

         - Ну как же, ведь если мужик один, стало быть, не всё с ним в порядке. Нынче вон, говорят, стали модными всякие там нетрадиционные отношения...

         И подруги с увлечением принялись разрабатывать новую тему.

         Неделя тянулась очень долго. За это время Ксенофонт несколько раз ходил в другие миры, но ни на минуту не забывал незнакомки, которую втайне надеялся увидеть в следующие выходные.

         И вот наступил долгожданный день. Старательно выбрившись, Ксенофонт с нетерпением отправился на рынок.

         Подойдя к своему месту, он изумлённо остановился. Возле тёти Симы стояла давешняя незнакомка. Они о чём-то беседовали.

         - А вот и милок наш объявился, я ж говорила, что скоро будет, - констатировала тётя Сима, заметив Ксенофонта, и призывно махнула рукой. - Давай, Сеня, чего ты там застыл? Тебя уж давно дожидаются...

         - Ну, не так и давно, - поправила незнакомка. - Я просто мимо проходила...

         - Ага, - с готовностью подхватила тётя Сима. - Проходила мимо, а я заприметила и остановила. Сеня, ты чего застыл пнём трухлявым? Иди уже сюда!

         Сеней тётя Сима окрестила Ксенофонта для простоты общения ещё во время первой встречи. Пожевав губами, словно гоняя во рту шарик, она тогда так прямо и безапелляционно заявила:

         - М... Ксенофонт... не, как-то не по-нашенски, не по-одесски... будешь ты у нас Сеней, и даже не возражай!

         Так для завсегдатаев Староконного рынка Ксенофонт стал Сеней.

         - Здравствуйте, - смущённо произнёс он. - Извините, что опоздал.

         - Вовсе нет, - улыбнулась незнакомка. - Мы же с вами не договаривались.

         - Ну да... просто я...

         Ксенофонт почему-то смутился ещё больше и никак не мог сообразить, что нужно говорить

         - Сеня, не делай панику, - вмешалась тётя Сима. - Лучше предложи даме присесть.

         С этими словами она пододвинула один из своих ящиков. Но Ксенофонт, рывком распахнул свой раскладной стульчик и предложил:

         - Вот, пожалуйста, присаживайтесь...

         - Спасибо, но я уже должна идти...

         - А... ну да... - Ксенофонт растерялся. - Так может, вы что-нибудь ещё хотели приобрести? Может, вечный фонарик или нестирающийся ластик, или ещё что... у меня тут вот...

         Присев на корточки, он принялся судорожно развязывать рюкзак, явно собираясь погрузиться в его недра.

         - Нет, я только хотела узнать...

         - Что?

         - Откуда у вас та фигурка, что вы подарили мне на прошлой неделе?

         - Так я сам сделал, - пожал плечами Ксенофонт.

         - А камень, из которого она сделана, откуда?

         - Да... в общем, нашёл в одном месте. А что с ним не так?

         - Ой, вы даже не представляете! - оживилась женщина. - Он настолько необычный, словно вообще не из нашего мира!

         - Вы уверены? - насторожился Ксенофонт - На вид самый обычный камень... вам, наверное, показалось.

         - Ну уж нет, - решительно возразила незнакомка. - Поверьте, я всё же дипломированный минералог.

         - Кто-кто? - переспросила тётя Сима.

         - Специалист по камням, - пояснил Ксенофонт.

         - Ну и времена настали, - всплеснула ладонями соседка. - Разве ж это женское дело камни ворочать! Неужто мужиков совсем не осталось?!

         - На самом деле я изучаю свойства, структуру и условия образования минералов в лаборатории, - улыбнулась незнакомка.

         - Она учёная, - успокоил соседку Ксенофонт.

         - А... ну тогда другое дело.

         В это время подошёл один из завсегдатаев рынка, и они с тётей Симой завязали оживлённую беседу.

         - Извините, как вас зовут, если не секрет? - поинтересовался Ксенофонт.

         - Ой, и в самом деле, - смутилась незнакомка. - Мне-то ваше имя уже известно, Семён, а вы моё не знаете.

         - На самом деле моё имя Ксенофонт, а Сеней меня тётя Сима окрестила. Впрочем, я не в обиде... а как вас зовут?

         - Вероника... хотя звучит как-то официально...

         - У меня не менее официально.

         - Тогда давайте упростим, - с лучезарной улыбкой предложила Вероника. - Зовите меня просто Никой, а я вас буду величать Сеней. Так подойдёт?

         - Годится. Так что бы вы хотели узнать, Ника?

         - Есть ли у вас ещё такие камни, и откуда вы их взяли?

         Ксенофонт растерянно взъерошил волосы на затылке и виновато развёл руками.

         - Я не смогу объяснить... и, скорее всего, вы мне просто не поверите. Разве что, показать, но и это ещё не факт, что получится...

         - А вы попробуйте, - подзадорила Ника. - Вдруг удастся. Где находится это место?

         - У меня дома, - почему-то смутился Ксенофонт и поспешил добавить: - Нет, вы не подумайте чего, это место действительно находится у меня дома...

         - А я ничего и не подумала.

         Женщина на мгновение замолчала, а затем нерешительно спросила:

         - Можно ли будет как-нибудь наведаться, если, конечно, ваша семья не будет против?

         - О, я живу совсем один, - махнул рукой Ксенофонт. - Так что с этой стороны проблем не будет.

         - А с какой?

         Ника пытливо заглянула ему в глаза, и Ксенофонт ощутил как сердце гулко стукнуло, а затем замерло и куда-то провалилось.

         - Соседки у нас во дворе такие, что... словом, настоящий сплетсовет - всех по косточкам разберут, а потом соберут, но уже на свой лад.

         - Ах, это... - Ника облегчённо улыбнулась и пожала плечами. - Пожалуй, у нас в каждом дворе подобный сплетсовет имеется. Мне не привыкать... Так когда можно будет?

         - Это на ваше усмотрение, - пожал плечами Ксенофонт. - Выбирайте, когда удобнее, а я почти всегда свободен.

         Быстро что-то прикинув, женщина предложила:

         - Может, завтра во второй половине дня? У меня как раз выходной...

         - Договорились, буду ждать.

         Записав адрес на листке, выдранном из старенького блокнота, Ксенофонт отдал его Нике, которая быстро попрощалась и ушла.

         Тётя Сима подмигнула и ободряюще посоветовала:

         - Не дрейфь, Сеня, всё будет хорошо - это тебе я говорю!

         - Да я ничего... это ведь просто по делу...

         - Ага, конечно, - охотно согласилась соседка. - Ты главное не робей и... каких-нибудь там пирожных купи или тортик - девушки это любят.

         Ксенофонт хотел что-то возразить, но в это время подошёл потенциальный покупатель, и тётя Сима переключила на него всё своё внимание.

         День пролетел незаметно. Вечер прошёл за чтением любимых книг до полуночи, пока не сморил сон.

         Утро началось с внеплановой уборки, хотя и так всё было чисто. После этого Ксенофонт всё же сходил по совету тёти Симы в кондитерский магазин и выбрал трюфельный торт, густо посыпанный шоколадной стружкой и украшенный тонкими шоколадными же листочками. Хотел взять ещё шампанского, но не решился, остановив выбор на английском листовом чае.

         Близился назначенный час. Несколько волнуясь, Ксенофонт переоделся и вышел на улицу, решив дождаться гостью у входа во двор.

         Вскоре появилась Вероника, приветливо улыбнулась и поинтересовалась, не опоздала ли, хотя на самом деле пришла точно в назначенное время. Проходя мимо дворовых кумушек, она вежливо поздоровалась и под их суровыми взглядами спустилась вслед за хозяином в полуподвальную квартиру.

         - Ну вот, - многозначительно объявила дворничиха. - Вот вам и бобыль...

         - А что тут такого? - пожала плечами Нина Степановна. - Мало ли по какому поводу...

         - Может, по делу, - быстро добавила Татьяна Васильевна.

         - Ага, как же, - недовольно поджала губы тётя Дуся. - Все дела на работе делаются, а дома только оргии устраивают!

         - Да с чего вы решили? - изумилась бывшая учительница.

         - А с того... видели как он давеча тут с тортиком бегал?!

         - Но ведь без бутылки же, - неуверенно возразила Татьяна Васильевна.

         - Ну и что, а может, он бутылку-то заранее припас?! - дворничиха упрямо нахмурилась, но тут же возразила сама себе: - Хотя... он же вроде не пьющий... может, притворялся?

         Нина Степановна в сомнении покачала головой.

         - Не похоже. Да и девушка вроде бы интеллигентная, кажется...

         - И поздоровалась культурно, - подхватила товарка. - На учительницу смахивает... правда, Степановна?

         - Возможно... а вы, Евдокия Павловна, сами же говорили что, мол, живёт бобылём, ни с кем не общается, а теперь чего ж возмущаетесь?

         - Это кто, я что ли?! - вскинулась дворничиха. - Ничего я не возмущаюсь ни капельки, да и какое моё дело! Пусть себе ходят, кто хочет... просто любопытно же.

         - Да, с этим трудно поспорить, - согласилась Нина Степановна. - Как говорят, любопытство не порок...

         - А такое хобби! - с готовностью добавила Татьяна Васильевна.

         - Ну, да ладно, дело-то молодое, - неожиданно улыбнулась тётя Дуся, но тут же вновь нахмурилось, переключаясь на другую тему. - А вчера профессор-то наш опять фортель выкинул! Прикатил навеселе, забрал у пацанов мяч и давай гонять его по двору с гиканьем да хохотом. Я ему говорю: "Опять что ли выпивши?

         - И что он ответил? - полюбопытствовала Татьяна Васильевна.

         - Ах, Дульсинея, вчера опять бросал я пить... бросал, бросал, но не добросил... Я ему и говорю: "Слабо, мол, бросаете, Артур Борисович..." А он странно так посмотрел на меня, ухмыльнулся и заявил: "С юмором некоторая напряжёнка, а вот бездарность ваша просто восхищает!"

         - Прямо вот так и сказал?!

         Нина Степановна переглянулась с Татьяной Васильевной, синхронно всплеснули ладонями и снова с нетерпением уставились на собеседницу, ожидая продолжения развития темы.

         В это время Ксенофонт заваривал чай и нарезал торт, краем глаза наблюдая за гостьей, которая с любопытством разглядывала книги, порой бросая удивлённые взгляды на обилие разнообразных дверей.

         - Интересные у вас книги, - сказала Ника. - На каких они языках, что-то я не могу понять?

         - Они из очень далёких стран...

         - А названия у этих стран есть или они засекреченные? - усмехнулась женщина.

         - Нет не засекреченные. Просто... о них никто не знает.

         - Как это? - изумилась гостья. - Кажется, на нашей планете уже не осталось ни одного белого пятна.

         Ксенофонт пожал плечами и, подвинув единственный стул ближе к столу, предложил:

         - Присаживайтесь. Сейчас попьём чайку, и я попытаюсь всё объяснить, а потом уж решите - верить или нет...

         Заинтригованная словами хозяина, Ника села на стул и растерянно промолвила:

         - Ой, как неловко, здесь же всего один стул... вы что, стоять будете?

         - Зачем же, у меня тут вполне подходящее и довольно удобное посадочное место имеется.

         Хозяин квартиры указал на сундук. Затем, поставив перед гостьей чашку с ароматным чаем, пододвинул к ней разрезанный торт и устроился напротив.

         - Расскажите же мне, Семён, что это за страны такие загадочные и где они находятся? Не томите...

         - Ну... тут дело такое, - начал свой рассказ Ксенофонт. - Всё это может показаться выдумкой, но приключилось со мной на самом деле...

         И он начал рассказывать. Время летело незаметно. Ника сидела, затаив дыхание. Чай давно остыл, но она даже не прикоснулась к нему.

         - Вот откуда все эти книги, магические камни, всякие вечные вещицы и многое другое... - закончил повествование хозяин.

         В комнате повисла тишина.

         - Вы знаете, Семён, а я вам верю, - наконец произнесла Вероника. - Я всегда надеялась, что где-то существуют волшебные двери, ведущие в иные миры... но не предполагала, что это может быть совсем рядом...

         Ксенофонт слегка развёл руками и признался:

         - Теперь вы знаете то, о чём я никому не рассказывал.

         - А можно хоть краешком глаза заглянуть в одну из ваших дверей? - смущённо попросила Ника. - Мне так хочется...

         Ксенофонт озадаченно почесал в затылке и огорчённо пояснил:

         - И я очень хотел бы, но двери в присутствии других людей почему-то не работают, только когда я нахожусь один...

         - А вы попробуйте, - Ника сложила ладони умоляющим жестом. - Вдруг получится... хотя я вам и так верю.

         - Что ж... только прошу вас сильно не огорчаться.

         Ксенофонт подошёл к дверям и потянул за ручку той, которая вела в мир трёх солнц. В открывшийся проём хлынул яркий солнечный свет, и Ксенофонт от неожиданности отступил на шаг.

         - Не может быть, - растерянно пробормотал он.

         - Ой, какая прелесть! - воскликнула Вероника и, легко вспорхнув со стула, подбежала к двери. - А вы говорили, что не получится.

         - Честно говоря, я был абсолютно уверен. Это впервые в жизни... Наверное, вы, Ника, совершенно необыкновенная.

         - Это уж вряд ли, - отмахнулась Вероника. - А можно мне туда заглянуть? Ну, хоть чуточку, самую малость...

         Вероника смотрела на Ксенофонта таким умоляющим взглядом, что он широко распахнул дверь и приглашающе взмахнул рукой.

         - Прошу вас!

         Ника подбежала к двери. Её глаза лучились счастьем. Осторожно переступив порог, она шагнула в неведомый мир и замерла, озираясь вокруг.

         - Погодите, Ника, я сейчас кое-что возьму...

         Ксенофонт подхватил рюкзак, впихнул в него бутылку с водой и ещё одну с лимонадом, две чашки, пачку печенья, небольшой плед. Затем накрыл крышкой коробку с разрезанным, но не тронутым тортом, взял его в свободную руку и, закинув рюкзак на плечо, шагнул следом за гостьей.

         - Ну вот, теперь можем отправляться.

         Только не далеко, хорошо? - попросила Вероника. - А то ведь уже вечер скоро...

         - Не волнуйтесь, - успокоил Ксенофонт. - В этом мире всё иначе. Мы здесь можем гулять хоть целый день, а то и два, но у нас пройдёт не более десяти - пятнадцати минут. Это я уже проверял не один раз.

         - Как замечательно! - обрадовалась Вероника. - Здесь можно провести целый месяц, как в отпуске, а дома пройдёт всего один день!

         Ника звонко рассмеялась, запрокинула голову и, расставив руки в стороны, закружилась. В этом движении было столько искренней радости и непосредственности, что Ксенофонт едва удержался, чтобы не закружиться вместе с ней.

         - Ну что ж - в путь! - провозгласил он и направился к холмам, виднеющимся вдалеке. - Я покажу вам одно чудное местечко, напоминающее райский уголок...

         - Погодите, Семён. А разве не нужно закрыть дверь, чтобы никто отсюда не проник в наш мир, например?

         - Это вряд ли. Двери всегда открываются в таких местах, где поблизости нет никаких обитателей. А в этом мире их нет вообще нигде... по крайней мере, я ни разу никого не встретил и не увидел, хотя и бывал здесь неоднократно. К тому же, если закроем двери, то боюсь, что мы не сможем их найти, когда вернёмся.

         И в самом деле: распахнутая дверь, за которой виднелась комната Ксенофонта, просто висела в пространстве посреди удивительного мира. Вокруг неё во все стороны разбегалась просторная степь лишь с одной стороны окаймлённая цепью холмов.

         - А как мы найдём дорогу обратно? - забеспокоилась Ника.

         - Не волнуйтесь, - успокоил Ксенофонт.

         Он расстегнул накладной кармашек рюкзака и достал оттуда самый обычный компас. Его стрелка уверенно указывала на раскрытую дверь-проход в квартиру.

         - Когда я впервые рискнул отправиться путешествовать в неведомое, то взял с собой этот компас, чтобы определять направление. Сперва проверял направление часто, чтобы запомнить, но оказалось что в этом совершенно нет никакой необходимости, так как стрелка компаса всегда направлена туда, где находится дверь.

         - Это прямо как волшебный клубочек из сказок, - улыбнулась Ника. - Что ж, теперь я совершенно спокойна.

         До цепи холмов было несколько часов пути, поэтому постепенно завязался разговор. Постепенно Ксенофонт поведал историю своей жизни, а Вероника рассказала о себе. Выяснилось, что она воспитанница детдома и никогда не знала своих родителей. После школы поступила в институт на геологический факультет, который закончила с красным дипломом, а дальше всё сложилось прозаично. Успешное завершение учёбы совпало с глобальными изменениями в стране. Её специальность оказалась невостребованной, но всё же Веронике удалось устроиться лаборантом в проектный институт землеустройства.

         - Конечно, это не совсем та работа, о которой я мечтала, - вздохнула она. - Зато теперь есть возможность заниматься тем, что мне нравится.

         - Честно говоря, не совсем обычное занятие для девушки, - неуверенно произнёс Ксенофонт, но тут же поспешно добавил: - Я в том смысле, что обычно, как мне казалось, заниматься камнями больше подходит мужчинам. Вон даже тётя Сима удивилась...

         Ника весело рассмеялась.

         - Возможно, но мне они очень нравятся. Я чувствую это, но не могу объяснить словами.

         - А вы попробуйте.

         - Ну... камни - они как люди. Одни холодные и молчаливые, даже чуточку злые. Такие берёшь в руки и ничего не чувствуешь, кроме тяжести и недоброго равнодушия. Другие приятны на ощупь, словно наполненные каким-то внутренним теплом и добротой... вот как ваши, например. Я, когда взяла в руки ту фигурку, сразу почувствовала. А ещё есть пустые камни, в которых ничего нет - ни добра, ни холода, ни тяжести, ни игры цвета... согласитесь, что встречаются и такие же пустые люди.

         - Вы рассказываете о камнях, словно об одушевлённых существах, - признался Ксенофонт. - Можно подумать, что они живут своей жизнью.

         - Вполне возможно, что так оно и есть, - задумчиво ответила Ника. - Просто их ритм жизни и длительность существования совершенно другие. Ведь камни живут тысячелетиями и даже гораздо дольше. Они хранят память о тех временах, когда на Земле вообще всё было по-другому. Для них жизнь человеческого поколения всего лишь короткое мгновение. Да и что мы знаем о жизни? Лишь то, чему нас учили в школе.

         - Но других ведь знаний нет.

         - Почему вы так считаете? Подумайте: если мы, люди уже достигли кое-чего, помогающего нам краешком глаза заглянуть за грань неведомого, то какими знаниями могут обладать они?!

         - Кто они? - не понял Ксенофонт.

         Вероника ткнула пальцем в небо.

         - Другие цивилизации, опередившие нас на сотни тысяч лет, а может, и на миллионы! Вы же ходите по иным мирам и приносите оттуда вещи, недоступные пока ещё нашим технологиям, а порой и пониманию.

         - Да, - согласился Ксенофонт - С этим трудно спорить...

         - И не нужно, - усмехнулась Ника.

         За разговорами время пролетело незаметно. Путники остановились у основания двух покатых склонов, меж которых вилась тропинка, уходящая вглубь холмистой местности.

         - Смотрите, здесь протоптана дорога! - воскликнула Ника. - А вы говорили, что в этом мире никто не живёт.

         - Во всяком случае я никогда не видел здесь ни одного живого существа.

         - Но ведь кто-то же протоптал эту тропинку?

         Пройдя по тропе путники вошли в небольшую ложбину, поросшую высокими деревьями, напоминающими вязы. Они располагались кольцевой рощей, посреди которой поблёскивало маленькое озерцо чистой прозрачной воды, украшенное пышным камышовым островком. Несколько родников, радостно журча, вливались в него, отдавая себя без остатка. По берегу, словно рассыпанные неведомым чародеем, пестрели цветы, наполняя воздух пьянящим ароматом вечной весны.

         Пока Вероника с восторгом осматривалась, Ксенофонт расстелил плед у корней ближайшего вяза. Разложив торт, печенье и разлив лимонад по чашкам, он позвал девушку:

         - Прошу на маленький пикник!

         Устроившись на подстилке, Ника мечтательно прикрыла глаза и, запрокинув голову, подняла лицо навстречу тёплым солнечным лучам. Глубоко вдохнув, она восторженно прошептала:

         - Это и в самом деле чудесное место... наверное, здесь могли бы жить феи, а уж птицы обязаны быть тем более. И не простые, а певчие!

         - Согласен, но, к сожалению, их здесь нет, впрочем, как и любой другой живности...

         Неожиданно сверху прозвучал робкий пересвист. Не успел он затихнуть, как с соседнего дерева ему ответил второй голос, а затем ещё один и ещё. Голоса пернатых певцов зазвучали смелее, и вскоре роща наполнилась весёлым щебетом, сливающимся в дивную мелодию.

         - А вы говорили, что тут никого нет, - счастливо улыбнулась Ника. - Кто же тогда так чудесно поёт?

         Ксенофонт изумлённо глядел вверх. Там, среди переплетения узловатых ветвей порхали яркие птицы, похожие на колибри. Перелетая с ветки на ветку, они жизнерадостно щебетали и при этом с любопытством поглядывали вниз, словно ожидая одобрения слушателей.

         - Невероятно, - пробормотал Ксенофонт. - Сколько раз я бывал в этом мире, но никогда не видел...

         Из густой травы с басовитым гудением поднялся крупный шмель. Повисев несколько мгновений на месте, он неожиданно заложил крутой вираж, пролетел перед самым лицом изумлённого путешественника и скрылся среди камышовых листьев. Тотчас, словно по команде оттуда донеслось разноголосое жизнерадостное кваканье.

         - Ну вот, - повела рукой вокруг Ника. - Наверное, вы просто были раньше невнимательны, потому и не замечали их.

         Ксенофонт пожал плечами. В данный момент ему не хотелось разговаривать, а только вдыхать волнующий аромат и смотреть на Веронику, которая походила на лесную фею, пришедшую из древних легенд.

         - Не удивлюсь, если сейчас передо мной появится кто-нибудь покрупнее шмеля... - пробормотал он.

         Раздвинулась трава, и появилась любопытствующая мордашка суслика. Зверёк повёл чёрными бусинками глаз из стороны в сторону, а затем смело подбежал к Нике и быстро вскарабкался ей на руки, доверчиво глядя девушке в глаза.

         - Невероятно... - растерянно развёл руками Ксенофонт. - Откуда они все взялись?

         - Может быть, просто прятались? - предположила девушка, почёсывая суслика за ушком, отчего тот с умилением жмурился.

         Помолчав некоторое время, Ксенофонт мотнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли, подвинул к Нике торт и чашку с лимонадом, а сам лёг на спину и, закрыв глаза, принялся слушать пенье птиц.

         На берегу чудесного озера они провели несколько часов, а затем направились дальше - к ручью необыкновенных камней.

         Степь расстилалась во все стороны, сколько хватал глаз. То там, то здесь темнели пушистые островки зелёных дубрав, пьющих чистую воду мелководных речек. Всё дышало умиротворением и покоем. Но сегодня среди высоких трав быстро мелькали какие-то стремительные силуэты, со всех сторон доносились разнообразные звуки.

         Шагалось легко и беззаботно. Пройдя по краю небольшого оврага, заросшего кустарником, путники неожиданно услышали позади какое-то шуршание и жизнерадостное повизгивание. Быстро оглянувшись, они встретились взглядами с поджарым серым волком, который внимательно и чуточку настороженно наблюдая за людьми. За ним стояла молодая волчица, у лап которой два малыша затеяли весёлую возню.

         Ещё даже не успев испугаться, Ксенофонт шагнул вперёд, загораживая собой девушку. Но волк лишь тихонько фыркнул и не спеша затрусил в сторону ближайшей рощи. Семейство последовало за ним.

         - Вот это да! - Ксенофонт растерянно огляделся по сторонам. - Сегодня, как по волшебству, встречи - одна другой невероятней.

         - Да, странно... - задумчиво произнесла Ника. - Я ведь только подумала о том, что в такой местности вполне могут обитать степные волки и вот, пожалуйста, объявилось целое семейство...

         Она с надеждой посмотрела на спутника, словно прося у него помощи, но Ксенофонт и сам не знал, что сказать. Он лишь взъерошил волосы на макушке. Вид у него при этом, наверное, был весьма потешным, так как Ника улыбнулась, беззаботно махнув рукой и воскликнула:

         - И чему это я удивляюсь?! Ведь мы и так находимся практически в чудесной сказке. Если вдуматься, то что может быть невероятней того, что мы путешествуем по неведомым землям, которые находятся, возможно, на другом краю Вселенной... да и нашей ли?

         - Насколько мне известно, Вселенная одна, так что хоть в этом можно быть уверенным.

         - И зря вы так думаете, Семён, - возразила Ника. - Современные теории предполагают, а некоторые даже утверждают о возможности существования и множества других вселенных, кроме нашей, которые все вместе образуют мультивселенную. А что уж дальше, я и вовсе не берусь гадать.

         - Ну, это лишь предположения, - усмехнулся Ксенофонт. - Никто ещё не видел этих других вселенных.

         - Глубоководные обитатели океана никогда не видели дневного света, но это же не говорит о том, что солнца не существует.

         - Да, - покачал головой Ксенофонт. - С вами, Ника, трудно спорить.

         - И не нужно, - подхватила девушка. - Время покажет.

         - Ну, когда ещё это будет...

         - Как знать. А вдруг скоро. Кстати, далеко ли ещё до того места, где вы нашли те замечательные камни?

         - А мы почти пришли.

         - Ксенофонт указал вперёд, где искрился в лучах очередного восходящего светила ручеёк, перекатываясь по влажным плоским камням.

         - Вот они, те самые камни доброты.

         Не удержавшись, Вероника, словно нетерпеливая девочка побежала вперёд и присела на берегу, осторожно поглаживая ладонями голыши. Её глаза лучились счастьем. Лёгкий тёплый ветерок осторожно перебирал волнистые волосы, лаская их и нашёптывая песни степных трав. Забыв обо всём на свете, Ксенофонт наблюдал за девушкой, любуясь её нежной красотой. Ника набрала полные пригоршни мелких полосатых камешков и, прижав их к груди, с восторгом посмотрела на спутника.

         - Знаете что, Семён... - неуверенно начала она.

         - Что?

         - Вы показали мне сегодня столько чудес, о которых я даже и не мечтала! Подарили прекрасную добрую сказку! Я вам так благодарна и... давайте перейдём на ты?

         Глядя в серо-голубые, словно бездонные глаза, Ксенофонт ощутил пьянящее головокружение. Смущённо склонив голову, он снял с плеча рюкзак и тоже опустился на камешки, прогретые ласковым солнцем.

         - Я не против, - почему-то слегка охрипшим голосом взволнованно признался он. - Если вы... если ты не возражаешь.

         - Ну конечно не возражаю, - улыбнулась девушка. - Ведь я же сама предложила...

 

*        *        *

 

         Пыльное знойное лето постепенно дотлевало, расползаясь по улицам города едва уловимыми запахами тёплого моря, горячего асфальта и степных помидоров. Выцветшее от жары небо словно стыдилось своей обнажённой безоблачности, а безвольно обвисшие листья всё ещё надеялись на заблудившиеся где-то дожди. Разомлевший от собственного тепла солнечный диск медленно оплывал в полусонное море, и только сварливые чайки как всегда шумно спорили, норовя стащить что-нибудь вкусненькое у зазевавшихся пляжников или занять лучшее место на пирсе поближе к рыбакам. Одесский август подходил к своему завершению.

         Вероника и Ксенофонт сблизились и теперь часто проводили время вместе. Особенно девушке нравилось собирать на берегу ручья полосатые камешки. Она приносила их домой и обкладывала ими землю в горшочках для комнатных цветов. А ещё под любыми предлогами раздавала фигурки из этих камешков, сослуживцам и соседям.

         - Доброты лишней не бывает, - говорила она. - Пусть каждому достанется по кусочку и тогда всем будет хорошо.

         Сегодняшний вечер оказался особенно душным даже для знойного августа, однако дворовой дозор как всегда находился на своём посту. Иными словами - оккупировал общественную скамейку, великодушно оставив немного места с краю для Цезаря.

         Лёгкой походкой Вероника прошла мимо трёх подруг, вежливо поздоровалась и сбежала по ступенькам к распахнувшейся двери полуподвальной квартиры, словно Ксенофонт уже поджидал её.

         Проводив девушку пристальным взглядом, тётя Дуся покачала головой и многозначительно промолвила:

         - Что-то зачастила к нам эта дамочка...

         - И что?! Это ж ведь хорошо! - отозвалась Татьяна Васильевна.

         - Что ж в этом хорошего?

         - Ну, как... сосед наш бобылём не будет. Даст Бог, семейством обзаведётся, а там, глядишь, и детишки пойдут...

         - Да, дети - это наша радость, - с добродушной улыбкой согласилась Нина Степановна.

         Но, очевидно припомнив что-то из бытности учительницей в школе, неожиданно нахмурилась и нехотя добавила:

         - Хотя порой они такие, мягко говоря, сюрпризы устраивают... а о хорошем поведении и вовсе говорить не приходится... проблемы с воспитанием.

         Но тут Татьяна Васильевна, всегда и во всём поддерживающая свою авторитетную соседку, неожиданно не согласилась:

         - Да, любят они пошалить, но разве же это совсем так плохо?! Детство и должно быть радостным и беззаботным. Мы, когда маленькими были, тоже такое вытворяли, что только держись... разве не так?

         На мгновение тётя Дуся и Нина Степановна задумались, словно припоминая своё такое далёкое детство, а затем дружно кивнули.

         - Эта... ну, как её там? - дворничиха нахмурилась, силясь воспроизвести умное выражение, а затем радостно добавила: - Во, вспомнила! Преемственность поколений!

         Цезарь, совершенно разморенный жарой и как обычно дремавший, от нечего делать вполуха прислушивался к беседе товарок. Он явно не ожидал подобных учёных выражений от дворничихи, поэтому от удивления едва не свалился со скамейки. Быстро сев столбиком, он недоверчиво уставился на тётю Дусю.

         Заметив реакцию рыжего бездельника, дворничиха смущённо пожала плечами, а затем, словно оправдываясь, пояснила:

         - Да я тут недавно по телевизору передачу смотрела про эту самую... преемственность. Мне понравилось.

         Заметив, что её слова никак не повлияли на Цезаря, она неожиданно перешла в наступление:

         - Ну, чего вылупился?! - воскликнула тётя Дуся, подбоченившись и угрожающе наклонившись к коту. - Нечего тут подслушивать! Иди вон лучше... мышей лови или ещё кого!

         Она в сердцах даже ногой топнула.

         - Ну, зачем же вы так? - вступилась Нина Степановна. - Цезарь ведь ничего плохого не сделал и никому не мешал.

         Не зная, что ответить, дворничиха прибегла к обтекаемой форме оправдания:

         - А чего он... смотрит так хитро, словно насмехается?

         Услышав такое обвинение, Цезарь оскорблённо мяукнул. Лениво поднявшись, он демонстративно медленно потянулся, вытягивая каждую лапу по очереди, затем, распушив хвост и подняв его трубой, грациозно спрыгнул на землю и вызывающе тягучей походкой медленно направился к арке выхода. При этом весь его гордый вид выражал вселенское презрение к мнению окружающих и в особенности тёти Дуси.

         - Ах, вот как... а я ему ошейник новый прицепила с биркой, чтоб никто не обидел. Ну погоди, вот ты у меня ещё попросишь рыбки... - погрозила ему вслед дворничиха.

         При этом голос её звучал уже не так строго, как вначале, а скорее, добродушно-ворчливо. Она Цезаря любила и часто подкармливала чем-нибудь вкусненьким, что, впрочем, не мешало рыжему нахалу всегда и во всём выставлять напоказ свою независимость.

         Проводив кота взглядами до самого выхода из двора, кумушки не сговариваясь дружно повернули головы в сторону квартиры Ксенофонта и уставились на его окна, закрытые занавесками. Помолчав для приличия некоторое время, тётя Дуся вздохнула и неожиданно, словно возражая кому-то, безапелляционно заявила:

         - А мне она нравится...

         - Кто? - переспросила Татьяна Васильевна.

         - Да зазноба нашего Ксенофонта, - пояснила дворничиха. - Есть в ней что-то такое... особенное...

         - Женственное? - подсказала Нина Ивановна.

         - Точно. И вот вроде бы ничего такого, чтобы - ух!.. а к симпатии очень располагает, - тётя Дуся лукаво улыбнулась и, заговорщически подмигнув соседкам, тихонько добавила: - Честно признаться, как уж мы ей косточки мыли-перемывали, а всё одно здоровается с нами вежливо и никогда искоса не посмотрела.

         - Да, приятная девушка, - согласилась Нина Ивановна. - Заметили, какое у неё счастливое выражение на лице? Будем надеяться, что соседу нашему наконец-то повезло встретить свою половинку.

         И три подруги как по команде умолкли, мечтательно глядя куда-то вдаль, словно прозревая там светлое будущее своего соседа - бывшего бобыля.

         А тем временем герой их беседы посвящал Веронику в будущие планы, связанные с созданием новых дверей.

         - Это замечательно, Сеня, но где ты их собираешься размещать? - обеспокоилась девушка. - Ведь у тебя в квартире не осталось свободных стен.

         - Думаю, что новые двери можно делать не такими широкими, а старые сузить. Мы ведь с тобой не такие и толстые, пройдём.

         Ника вздохнула и покачала головой.

         - Пройти-то пройдём, но это не выход. Ну, сколько ты ещё сможешь установить дверей? Две... три... а дальше что? Кстати, ты вполне можешь переехать ко мне, тогда здесь освободится больше места. Но всё равно...

         Ксенофонт подошёл к самой широкой двери на стене и провёл по ней ладонью, словно гладя.

         - Вот с неё-то, голубушки, я и начну...

         И тут в дверь постучали.

         От неожиданности Ксенофонт резко отдёрнул руку, словно дверь обожгла его, и неуверенно отступил на шаг. Ника ойкнула, испуганно сжав ладони. Оба замерли, не веря происходящему. В напряжённой тишине вновь прозвучал настойчивый стук.

         - Кто там? - недоверчиво спросил хозяин квартиры.

         Фигурная ручка плавно пошла вниз. Раздался щелчок, и в открывшийся проём полился радужный свет, вслед за которым в комнату шагнул человек.

         - Простите за вторжение, - произнёс он певучим голосом. - Разрешите прибыть?

         - Э... ну да, пожалуйста, - растерянно ответил Ксенофонт.

         Он отступил ещё на шаг, пропуская нежданного гостя в комнату и не сводя с него настороженного взгляда.

         Незнакомец выглядел несколько напыщенно в тёмно-сером костюме со строгим галстуком под белую рубашку и туфлях в тон костюму. Если бы не скромная обстановка полуподвальной квартиры, можно было бы предположить, что он явился на дипломатический приём.

         Обведя комнату внимательным взглядом, гость слегка поклонился Веронике и доброжелательно улыбнулся Ксенофонту.

         - Если я не ошибаюсь, это вы быть владельцем данного местовремени? - полуутвердительно поинтересовался он.

         - Чего-чего?

         Ксенофонт растерянно моргнул, но незнакомец тут же поправился:

         - Я имел сказать: данного места, в котором мы все сейчас находитесь. Простить меня любезно за кривой язык пока.

         - А... наверное, вы имели в виду эту квартиру?

         - Похоже, так, - согласился мужчина. - Ваш язык... как бы это говорить... несколько архаичный или архаический, поэтому может статься непонимание. Но мой адаптайзер языков работает быстро и совсем скоро я могу говорить правильно.

         - А вы кто? - подала голос Ника.

         - О, прощайте за невнимание - я не назвался, - спохватился гость. - Моё название Йаркин.

         - Вы хотели сказать - имя?

         - Да, верно, имя.

         - Странно. Первый раз такое слышу, - признался Ксенофонт.

         - Очень обычное назва... имя у меня на родине, - поправился гость. - Хотя, весьма допустительно, что здесь такого нет.

         - Откуда вы? - полюбопытствовала Ника.

         Йаркин достал из кармана светящийся овальный предмет, напоминающий хрустальное яйцо, и что-то на нём нажал. Тотчас комнату заполнило объёмное изображение бесчисленного множества ярких искорок, каких-то туманных шлейфов, спиралей и сгустков.

         - Вот отсюда.

         Гость уверенно ткнул пальцем в туманное облачко почти на самом краю звёздной карты, и оно увеличилось, рассыпавшись на тысячи крупных и мелких искорок.

         - Это звёздная карта галактики?

         - Нет, это карта вашей... и нашей вселенной.

         Чуть наклонив голову, Йаркин застыл на мгновение, словно к чему-то прислушиваясь, а затем удовлетворённо констатировал:

         - Ну вот, адаптайзер закончил подстройку межгалактического лингво переводчика, и теперь я могу говорить правильно и уверенно.

         - А вы можете показать, где находимся мы? - попросила Ника.

         - Охотно.

         Гость быстрым движением рук развернул объёмную карту на девяносто градусов и указал на небольшую туманную спираль в пустынном секторе, где галактики располагались в некотором удалении друг от друга.

         - Вот здесь.

         - Не самый густонаселённый участок, - разочарованно вздохнул Ксенофонт. - А современные учёные говорят, что наша галактика едва ли не одна из самых крупных.

         - Ну, всё относительно на самом деле, - успокоил его Йаркин. - К тому же ваши учёные пока не располагают достаточными данными, но в скором времени это изменится.

         - Что вы хотите этим сказать?

         Ксенофонт с Вероникой удивлённо переглянулись.

         Гость приосанился, на его лице проступило официальное выражение, и он торжественно произнёс:

         - Я представляю Межгалактический совет содружества свободных цивилизаций по контактам и перемещениям в доступных зонах вселенной и прибыл сюда с официальной миссией.

         - Ох, наверное, произошла небольшая ошибка, - осторожно пояснил Ксенофонт. - Мы самые обычные люди, а вам нужно встретиться с кем-нибудь из правительства, а скорее всего с представителями Организации Объединённых Наций.

         - Никакой ошибки нет, - уверенно возразил Йаркин. - Цель моего визита - установление контакта именно с вами и... с вами.

         Гость обернулся к Веронике и плавно повёл рукой в её сторону.

         - Но... я не понимаю...

         - Сейчас всё объясню, - Йаркин указал на дверь, через которую вошёл. - Этот портал соединяет ваш мир и мой, хотя в пространстве их разделяет около сотни миллиардов световых лет...

         - Невероятно, - пролепетала Вероника. - Даже представить не могу.

         - О, да! - согласился Йаркин. - Раньше это являлось непреодолимой преградой для установления контактов и поддержания отношений между цивилизациями. Но с тех пор, как появилась возможность осуществлять практически мгновенные перемещения в любую точку нашей вселенной, эта проблема исчезла. Для этого нужен всего лишь портал.

         - А как вы их создаёте? - поинтересовался Ксенофонт. - Ведь для того, чтобы установить такой портал на другом краю вселенной нужно, как мне кажется, сначала доставить туда оборудование, необходимое для работы. Разве не так?

         - В принципе да, но, как вы сами уже догадались, полёт космического корабля даже на сверхсветовых скоростях всё равно занял бы сотни тысяч световых лет, поэтому...

         Гость с сожалением развёл руки, как бы констатируя безысходность данной ситуации.

         - Но в таком случае, как же вы смогли создать этот портал? - не удержалась Вероника.

         - Никак. Этот портал создали вы сами!

         - Не понимаю, - пробормотал Ксенофонт. - Я всего лишь делал двери, а они просто открывались в неведомые миры. Я и предположить не мог, что они находятся так далеко... да и вообще, это больше похоже на чудо, чем на технологию.

         - Так и есть, - подтвердил Йаркин. - Дело в том, что вы сотворили портал силой своего воображения... можно сказать, это подсознательная работа ума и души.

         - А сама дверь?

         - Это всего лишь вспомогательный элемент, так сказать, условный образ, необходимый для запуска творения вашей беспокойной, ищущей души.

         - У нас многие считают, что души не существует, - усмехнулась Вероника.

         - Знакомая ситуация, - кивнул Йаркин. - Когда-то очень давно и у нас так считали, но теперь всё иначе.

         - Вам известно, что собой представляет душа? - изумилась девушка.

         - Наши учёные тысячелетиями ищут ответ на этот вопрос, но к сожалению, до сих пор не могут его найти. Мы просто верим.

         - "По вере вашей да будет вам.." - задумчиво пробормотал Ксенофонт.

         - Странно, - удивился гость. - Вы почти дословно процитировали одну из главенствующих строк нашего самого древнего писания... откуда она вам известна?

         - На самом деле, это строка из нашего священного писания. Очевидно, это случайное совпадение... или они каким-то непостижимым образом связаны между собой.

         - Что ж, вот и ещё одна загадка для учёных, - резюмировал Йаркин. - Но сейчас мы говорим о вас и вашей уникальной способности создавать пространственно-временные переходы.

         - Из всего сказанного я понял, что не настолько уж уникальной. Ведь существуют и другие, подобные мне, которые тоже создали свои порталы в далёких мирах.

         - Да, но эта способность встречается крайне редко. К сожалению, на тысячу обитаемых планет приходится лишь один создатель переходов. Да и то его способностей хватает лишь на один-единственный портал. А у вас их больше десятка...

         - Он бы ещё больше создал, - с невольной гордостью за Семёна добавила Ника. - Просто здесь места не хватает.

         - О, об этом не стоит волноваться, - заверил гость. - Мы создадим для вас тут целый комплекс - Межгалактический транспортный узел, где у вас будут практически безграничные возможности.

         - Откуда же здесь возьмётся столько места?

         - У нас есть технические возможности размещения любых объёмов технологий в подпространстве, ничего не нарушая в самом измерении. Всё зависит лишь от вашего желания сотрудничать.

         - Что ж, я согласен, - улыбнулся Ксенофонт. - Если только это не пойдёт во вред человечеству.

         - Наоборот, благодаря вам Земля займёт почётное место в Содружестве! - обрадованно воскликнул Йаркин. - Вы даже не представляете, насколько уникальны.

         - Ну, думаю, что на Земле найдётся немало таких как я романтиков, - смущённо ответил хозяин квартиры.

         - Тем лучше, это ещё больше подымет статус Земли!

         Ксенофонт задумчиво потеребил подбородок и осторожно поинтересовался:

         - Меня удивляет, что двери всегда открываются в миры, пригодные для жизни людей, хотя по логике существуют же планеты с враждебной атмосферой, а возможно, и с враждебными формами жизни.

         - Это так. Но пока по неизвестным причинам, к счастью, а скорее благодаря провидению порталы всегда открываются в миры, схожие друг с другом. Что касается агрессивных миров, то для контактов с ними существуют другие, более громоздкие, но безопасные формы. Впрочем, об этом у нас ещё будет время поговорить.

         Гость обернулся к Веронике и, галантно поклонившись ей, спросил:

         - Ну, а вы согласны сотрудничать?

         Девушка изумлённо округлила глаза и развела руками.

         - Так я же здесь совершенно ни при чём... это всё делал Семён.

         - Безусловно, порталы - это его заслуга. Но ваша особенная способность настолько уникальна, что это даже словами трудно передать!

         - О нет, вы ошиблись... нет у меня никаких особенных способностей, тем более, уникальных.

         - Как же, а разве возрождение, вернее, пробуждение жизни не является такой способностью?!

         - Но...

         Ника растерянно умолкла, не зная, что и ответить. Но тут Ксенофонт хлопнул себя ладонью по лбу и обрадованно заявил:

         - А я-то никак не мог понять, откуда взялась живность в мире трёх солнц. Теперь всё ясно! Это же ты их всех... создала, что ли...

         - Возродила, - терпеливо подсказал гость. - Существует теория, согласно которой вся наша вселенная заполнена семенами жизни, спящими в ожидании разума, способного их пробудить. Именно в этом и заключена ваша невероятная уникальность.

         Постепенно смысл сказанного начал доходить до Вероники. Сперва она побледнела, а затем неожиданно залилась смущённым румянцем и, опустив глаза, предположила:

         - Наверное, где-нибудь ещё есть такие же как я, а может, и ещё лучше...

         - В том-то и дело, что вы пока единственная в своём роде! - восторженно воскликнул Йаркин. - Это вообще невероятная удача обнаружить на одной планете два таких уникальных таланта! У меня предчувствие, что ваш мир - это невероятная вселенская кладовая уникальных талантов, благодаря которым Земля займёт почётно место в Совете межгалактического содружества.

         - Простите за любопытство, - обратилась к нему девушка. - Вы такой же на вид, как и мы. А другие... они такие же или?..

         - Понимаю вас. В основном многочисленные гуманоидные расы нашей вселенной схожи между собой, хотя имеются и довольно своеобразные формы. Но смею вас заверить, отношения между цивилизациями доброжелательные, даже дружеские, в чём вскорости вы сами сможете убедиться.

         - Каким образом?

         Йаркин выпрямился, придавая лицу официальное выражение, и торжественно провозгласил:

         - Я уполномочен Координационным Советом пригласить вас для ознакомительной встречи и официальной церемонии вступления Земли в Межгалактическое Содружество!

         - Когда? - не удержалась от вопроса Ника.

         Йаркин улыбнулся и добавил, указывая на распахнутую дверь, из которой лился радужный свет:

         - Прямо сейчас. Тем более, что вас там с нетерпением ждут...

         А в это время в притихшем по вечернему времени дворе жизнь шла своим чередом. Постепенно удлинялись тени, слизывая последние солнечные пятна с растрескавшихся плит. В окне первого этажа шторы озарились призрачным светом включившегося телевизора, и голос диктора начал жизнерадостно вещать об очередных достижениях в народном хозяйстве. Отовсюду доносилось негромкое позвякивание посуды - жильцы готовились к ужину.

         Сидя рядком на скамейке, словно куры на насесте, Нина Степановна, Татьяна Васильевна и тётя Дуся оживлённо судачили о том, что должна сделать в ближайшее время мэрия, чтобы решить вопрос ритмичной работы городского транспорта и уборки на улицах, а заодно и о том, что обязано ответить правительство на требования Международного валютного фонда. Дворовым сплетницам и невдомёк было, что именно сейчас совсем рядом в полуподвальной квартире их соседа, которого они до недавнего времени считали пропащим бобылём, решился вопрос о вступлении Земли в Межгалактическое содружество свободных цивилизаций. И отныне все жители планеты стали его полноправными членами, хотя пока ещё об этом и не подозревали.

         Дворничиха тётя Дуся, подобно первой скрипке в нерушимом трио дворовых кумушек, увлечённо вела излюбленную мелодию обсуждения новых жильцов, на днях заехавших в третью квартиру - об их вероятных характерах, склонностях и возможных пороках, что являлось особо любопытным. При этом лица вторивших ей Нины Степановны и Татьяны Васильевны были преисполнены выражения вселенской важности обсуждаемого вопроса.

         Один лишь Цезарь демонстративно в этом не участвовал. На удивление он уже не дремал, как обычно, а очень внимательно наблюдал за окнами полуподвальной квартиры, словно своим загадочным кошачьим чувством ощущал и понимал важность происходящего сейчас там. Похоже было, что Цезарь о многом догадывался, но стойко молчал, умея хранить тайны и к тому же имея на всё это своё особое независимое мнение.