Лекарство от постмодернизма

Постмодерн. Постмодерн – вот ответ на всё, что происходит сейчас с нами. Эпоха тех, кто хватает налету и скользит по воде, не погружаясь. Чаще предпочтительнее сделать что-то некачественное быстро, чем потратить годы на что-то великое. Тратить годы на что-то некачественное – вот то, что я называю постмодерном. Перемешанная колода карт, на лицах которой всё то, что успел произвести мир культуры до начала первой мировой войны. А на рубашках только года, сухие года. Бери, и складывай пасьянс.

 

Западная Европа очень уверенно и с полным доверием возложила на плечи человека того времени бремя, которое он принял, но оказался не в силах его нести. Различив мировые и эпохальные основания для того, чтобы просветиться самому, дать образование всем, избавить мир от рабства, а угнетенные классы от угнетения, он взял решительный курс на прогресс. И, действительно, это было прекрасно.

Вот, единственный сын резчика по дереву из Бергамо, благодаря переходу общества из традиционного в модерн, вовсе не обязан продолжать бесполезное, по его мнению, дело отца. Появившаяся у мальчика тяга к истинно гуманитарному изучению законов не будет задушена и признана фарсом. Его отец теперь понимает, что социальная мобильность – это залог великого прогресса.

Он изменяется, развивается, приспосабливается к городской среде и чутко отзывается на ритм жизни городов-гигантов.

Общая логика нового видения мира заставляет вполне реальных, кстати, братьев Люмьер искать новые связи искусства и массового общества. В стремлении донести и, что самое главное, показать массовому человеку картины и жизнь, они изобретают и патентуют сначала съёмочный, а потом и проекционный аппарат. Со своим кинотеатром, но чуть позже, они проедут по всему миру.

А здесь опытный и работящий бригадир-contremaître, отобравшись в Национальное собрание, получил возможность рассказать о своём видении проблем и нестыковок в индустрии строительства Монреаля. Модерн привил ему чувство гражданского долга и желание самому управлять своей жизнью и жизнью страны. Его услышат, поймут, выделят конструктив. По высказанному им предложению о порядке строительства домов будет сформирован и принят законопроект, впоследствии упростивший жизнь тысячам рабочих.

Преобразования могли  бы продолжаться бесконечно, пока выстрелом Принципа не был дан старт страшнейшему марафону, заставившему в корне сменить европейские пейзажи.

 

Здесь вот уже слишком тихо. Это полк французов готовится штурмом выбивать немецкие дивизии из ДОТ-ов под Верденем. Синие мундиры ждут команду, нервничают, и.. «Attaquier!!» Вот, в отчаянном штыковом приступе, залп германской шрапнели страшно рвёт лицо старому врачу-адьютанту, буквально срубая его в цепи атакующих. Командующий штурмом, в прошлом неплохой французский инженер, падёт уже позже жертвой артиллерии, когда командный пункт попадет под прусскую артподготовку.

А здесь, ещё вчера мелкий немецкий буржуа, ратующий за индивидуальность и великую свободу воли, заправляет перед полётом одну из вершин человеческой мысли – самолет. Через каких-то двадцать минут, новенький Fokker взмоет в небеса и отправится сбрасывать на мирную, но, так уж получилось, занятую противником деревню, бомбы, оставляя под собой разорванные тела и гектары выжженной земли.

Здесь молодой и духовно-состоявшийся австриец, уверенно взявший на себя право мысли и выбора, распыляет в окопы противника фосген. Он заставляет целый полк выплёвывать свои внутренности и сгорать в агонии от едкой и, несомненно, гениальной химической структуры. Умирает и корчится в муках тоже не абы кто  -  цвет российского офицерства – люди высоко духовные и ученые, советники и джентльмены.

 

Изначально предполагалось, что модерн, содержащий в своей парадигме идеи всеобщего развития и блага, явит собой вино. Томясь в умах, как совиньон блан в погребе коллекционера, он будет зреть и улучшаться с каждым днём, обретать новые невероятные формы и обличья, расти, задавать тон, ритм, такт. Сокрушив устаревшие представления о понимании мира через религию, он станет ориентиром и подарит человеку святую веру в то, что развитие сделает его Богом.

В реальности модерн оказался совсем не вином, а молоком. Он перегорел, прокис. Идея прокисла. Как оставленная на подоконнике бутылка или забытый в холодильнике пакет. Прямая идеального модерна разошлась с прямой реальности, пересекаясь только на ничтожный временной промежуток мира. Всё было хорошо, пока всё было хорошо. Постмодернизм, как естественное явление эпохи, взял человечество под свой контроль.

Так было с Наполеоном, так было и с Первой Мировой войной. Реальный эффект от просвещения, каким бы он не был великим, просто смешон и ничтожен, по сравнению с ужасами глобальных катастроф, типа войны. Продукты чистого человеческого прогресса, в следствие его неустанной борьбы за власть и склонности к конфликтам, так или иначе будут становиться поводами к борьбе и соперничеству. А достижения и победы будут меркнуть на горизонте абсолютной вечности.

Будильник реальности слишком настойчиво и жёстко пробудил мир, повергнув его в шок. Человечество взяли за грудки и вытрясли модерн, попутно задав целый ряд вопросов, на которые невозможно дать ответ. Его поставили на рельсы постмодерна. Почему? Зачем? Какой смысл? Только перебор готовых форм. Только симулякры.

Мы потеряли желание производить и развиваться, Мы приобрели возможность потреблять и пользоваться. Мы экзистенциальны. Зачем что-то делать? Учится, работать, терпеть лишения ради чего-то великого? Ведь всегда может прийти война. Прийти смерть. Прийти революция. 

 

Выйти из состояния постмодерна человечеству будет очень тяжело. Он достаточно глубокий, сложный и избирательный. На предложения о решении проблемы методами искусства, философии и культуры постмодерн всегда говорит: «Нет, друзья мои, это уже было. Это уже было – а, значит – это постмодерн».

Что бы Мы не придумывали, находясь в постмодерне – это будет постмодерн. Фильмы, музыка, кино, литература. Ловкая ментальная ловушка, напоминающая ситуацию с пожаром в театре, когда, выбежав на сцену, человек кричит – «Загорелась подсобка, общая эвакуация!», а публика смеётся и аплодирует.

 Считается, что необходимо бороться с липкой структурой самого явления радикально, меняя на фундаментальном уровне предпосылки культуры человека. Люди должны избавиться о такой категории обоснования своего существования, как «смысл».

Вопрос «зачем?», «для чего?» - бессмыслен. Краеугольным камнем ответа на него является смерть. Так что необходимо отказаться от смерти, как от гипотезы. Реально существует то, что является частью эмпирического опыта человека. Из этого получается, что смерти нет, потому что Мы не может её пережить. Человек должен убрать своё окончательное исчезновения из философского уравнения жизни. Человек начинает жить в некоем бесконечном настоящем.

Вчера – нереально. Вчера – часть опыта и памяти. Завтра – нереально. Реально настоящее.