Следственный эксперимент
Следственный эксперимент.
Когда я проходил мимо одного из бараков,
густо заполнивших данную часть нашей столицы, из подъезда вышел лейтенант
молоденький милиции и стал предлагать мне исполнить мой гражданский долг.
Еще не поняв толком того, что он от меня
хочет, я стал отказываться, ссылаясь на неотложные дела по которым я спешу.
Минуту спустя из двора того же барака
вышел парень в гражданской одежде, небритый, усталый и прикрикнул на
лейтенанта: «Ты, что с ним возишься, бери под руки и вперед, следователь давно
ждет!».
Не желая вступать в конфликт с органами,
я прошел в указанном мне направлении. В коридоре барака было темно и сыро. За
лейтенантом я вошел в одну из квартир, расположенных в длинном захламленном
сундуками коридоре.
Маленькая прихожая и чуть больше нее
комнатка, в которой много людей. Через некоторое время я осмотрелся. Кроме двух
уже описанных в комнате был энергичный парень в гражданке, женщина безотрывно
что-то записывающая на листах бумаги, еще одна молодая женщина с признаками неравнодушия к спиртному на
лице, двое мужчин с растерянными взглядами.
В комнате стоял стойкий запах дешевого
курева, человеческого пота и мочи. Обстановка была древняя и малочисленная. На
полу, почему-то была вода и грязь, хоть на улице дождя не было. У стены стояло
кресло-кровать, как я вскоре понял залитое кровью. Но трупов вроде бы нигде
видно не было, да и все присутствующие как будто поранены не были.
Писавшая женщина сказала:
-
Оксана, расскажи,
как все произошло?
-
Ну, дядя Рамиль много пил после смерти жены.
Иногда выпить к нему приходили и мы. Потом он стал пропивать вещи. Когда мы от
знакомых узнали, что он продал холодильник, то решили зайти к нему в гости. Это
было вчера. Пришли я, мой сожитель Николай и подруга Эльвира. Всю ночь пили.
Приходили разные люди, знакомые и незнакомые. Потом кто-то за что-то ударил
хозяина, но вроде не сильно. Под утро дядя Рамиль уснул. Кому-то в голову
пришла мысль о том, что и телевизор пропьет. Решили пока, спит унести
телевизор. Мы с Эльвирой тоже взяли до кучи скатерти, пододеяльники, скатерти,
полотенца. Николай взял телевизор, и все унесли к нам домой. Когда выходили
было ранее утро, по пути никого не встретили, и нас никто не видел. Потом
какие-то тряпки продали, купили водки. По дороге встретили Нелю с ее другом
Сашей, и пошли выпить к другому Саше в этот дом. Саша, как и дядя Рамиль живет
тоже в этом доме. Пришли. Когда вдвоем с Эльвирой возились на кухне, она стала
переживать о том, что вдруг дядя Рамиль пойдет в милицию и заявит об избиении и
краже телевизора на нас. После пили водку. Мужчины разговаривали и Неля с ними.
Мы с Эльвирой сказали, что выйдем в коридор покурить на свежем воздухе, а то от
больной матери Саши сильно воняет лекарствами, аж курить в квартире не в кайф.
Когда вышли, пошли по коридору. Проходя мимо двери дяди Рамиля, дернули за
ручку, дверь была не закрыта. Вошли, хозяин спал на кресле-кровати. Эльвира
предложила убить его, чтобы не заявил в милицию. Взяла на кухне нож и дала его
мне. Я левой рукой стала трясти дядю Рамиля. Он поднялся и когда стал вставать,
я, держа его левой рукой за плечо, правой ударила ножом в живот.
-
Как ты это
сделала? – спросила следователь, - покажи подробнее.
Потом следователь повернулась в нашу сторону
и обратилась ко мне:
-
Мужчина, подойдите
к креслу.
Затем попросила кого-то из сотрудников:
-
Сергей, дайте
Оксане что-нибудь похожее на нож.
Парень передал молодой женщине кухонный нож.
Я подошел к креслу. Оксана продолжила свой рассказ:
-
Ну, он вставал из
положения, сидя в кресле, согнувшись, был сонный, еще пьяный и вот когда стал
разгибаться, я рукой придержала его за плечо, а другой ударила ножом, наверное,
куда-то в живот. Нож был тупой. Я сказала об этом Эльвире. Она из кухни
принесла другой нож и передала его мне. Дядя Рамиль пытался разогнуться и
вырваться, но я придержала его рукой в согнутом положении. Когда я взяла новый
нож, я дала возможность дяде Рамилю разогнуться и несколько раз ударила его
ножом в живот и в грудь. Он от боли перегнулся напополам, тогда я ударила его в
спину, наверное, где-то посредине между лопаток. После чего он упал и уже не
шевелился, как я подумала, умер.
-
Сколько раз вы
ударили его ножом в грудь и сколько раз в живот?
-
Я не помню.
-
А в спину?
-
В спину один раз.
В ходе этой исповеди, я наклонялся вперед,
выпрямлялся и вновь сгибался, по мере того, как Оксана сгибала и разгибала меня
за плечо левой рукой. Правой она делала медленные движения, обозначая удары
ножом.
Не знаю, как это выглядело со стороны,
может быть не очень впечатляюще, не страшно. Движения ее были замедленны,
говорила она, не спеша, но я чувствовался себя неуютно в роли потерпевшего.
Мелькала мысль, а вдруг резко ударит. Кто знает, что у нее на уме, ведь судя по
рассказу после того, как она заколбасила дядю Рамиля не прошло и двенадцати
часов. Из присутствующих, похоже, так, как я не думал никто.
-
Когда он уже
лежал в кресле, - продолжала Оксана, - мы с Эльвирой собрались уходить.
Следователь жестом попросила меня встать на
свое прежнее место, тот же парень забрал нож у Оксаны.
-
Что было дальше?
-
Эльвира взяла у
меня нож и унесла его куда-то на кухню. Она вернулась, и мы хотели уже выйти из
двери. У двери Эльвира сказала, а что если вдруг он жив и его откачают, а потом
он все расскажет? Я сказала, что она пересмотрела американских боевиков. Но
Эльвира предложила на всякий случай перерезать ему горло. Она вновь пошла на
кухню, вынесла нож, отдала его мне. Подошла к дяде Рамилю, запрокинула ему
назад голову и сказала: «Режь!». Она держала голову, а я перерезала горло.
После Эльвира унесла нож на кухню. Куда она его положила, я не знаю. Когда
снова подошли к двери, Эльвира сказала мне подождать, взяла в прихожей тазик,
налила на кухне в него воду, вернулась в комнату и вылила воду на пол. Как она
пояснила для того, чтобы на полу не осталось следов обуви. Мы вышли, прикрыли
дверь снаружи и по коридору вернулись в квартиру к Саше. Я не знаю, сколько
прошло времени, но о причинах нашего отсутствия и времени отсутствия никто не
спросил. Мужчины также пили и о чем-то разговаривали. Мы присели за стол и
присоединились к ним. Потом выпили, еще выпили. Когда водка и курево
закончились, Николай предложил всем пройти прогуляться. Хозяин квартиры Саша
отказался и остался дома, а мы все вышли в коридор. Когда проходили мимо
квартиры дяди Рамиля, Эльвира предложила зайти к нему посмотреть, как он
чувствует себя после вчерашней пьянки. Неля дернула дверь. Дверь оказалась не
закрытой. Когда все вошли в квартиру, то увидели дядю Рамиля с перерезанным
горлом и в крови. Эльвира закричала и заплакала. Заплакала и я. Эльвира
предложила мне сбегать позвонить по телефону и вызвать милицию. И мы с ней
вместе побежали звонить. Милицию вызывала Эльвира. Все.
В комнате стояла гнетущая тишина. Только
следователь быстро писала свой протокол. Потом она попросила расписаться в
протоколе следственного эксперимента тех двоих мужчин. Лейтенант спросил у
следователя можно ли отпустить понятых? Следователь утвердительно кивнула.
Лейтенант сказал мне: «Вы, извините,
понятых нужно было только два, я пригласил Вас на всякий случай». Небритый
парень, услышав извинения лейтенанта, громко хмыкнул. Я вышел на улицу,
закурил, и не спеша, пошел домой.
После через знакомых поинтересовавшись,
я узнал, что суд дал подругам по восемь лет лишения свободы.
Этой зимой в феврале 2001 года я вновь
случайно проходил мимо того барака, вспомнил этот эпизод, произошедший со мной.
Сопоставив даты, сообразил, что тот случай имел место в январе 1993 года и
невольно подумал, что те «девицы» наверняка уже вышли на свободу с «чистой
совестью»…