Миг

Слезы, нехотя, текли по лицу. Казалось, они сами устали от предшествовавшего им  бурного потока. Да и за последнее время немалое их количество уже покинуло лучистые, но несчастные глаза  хозяйки. Хрупкая, с каштановыми волосами, девушка сидела, не шевелясь, словно замерев перед надвигающейся и непобедимой силой, которую она, завороженная, увидела в неведомой тайне глубин зеркала, находившегося перед ней. Окаменелый, неподвижный взгляд ее остановился в одной точке, той, которая в передразнивающем зеркальном мире, находилась напротив сердца.

-Остановись… - жалобно, с подкатившейся к горлу болью, шептала она. - Приказываю тебе, остановись. Не смей биться. Не смей. Я не хочу…

Слова, как и ленивые слезы, медленно выскальзывали и растворялись. Даже сама суть, все мысли девушки улетучивались, бросали ее наедине с ее невыразимой болью, которая прокатывалась по всему ее телу, словно оглядывая свои владения. Лишь тяжелые, тошнотворные, с привкусом крови слезы текли, смывая с ее лица ежедневную маску. С каждым миллиметром, которого касалась слеза, лицо становилась все более печальным, все более отчаянным, более безразличным ко всему. Ко всему. Кроме Него, источника ее боли. Она вглядывалась в зеркало с немой надеждой. Сейчас, именно в этот миг, все прекратится. Не будет этой ужасающей силы, которая сдавила ее, смяла, прижала своими загнутыми когтями и медленно давила, словно выдавливая последние силы и надежды из ее сердца. Подойдя ближе, всматриваясь в свои поблекшие черты, о чем она думала? Что решила? Медленно опускаясь, скользя по зеркалу, она видела свое исхудавшее, бледное, несчастное лицо. Она видела глаза, янтарно-коричневые, присыпанные шоколадным блеском. Видела пухлые, нервно сжатые губы. Красные от слез пятна на щеках. Свою стройную фигуру. Лицо. Невыразимую застывшую силу на нем. Решительную, безвыходную. Такое же лицо у человека, который решает сброситься с обрыва вниз. Ближе к земле, ближе к той, которая прячет за собой покой.

Покой - это то, что ей сейчас нужно. Покой.

***

           За окном чужой, голый город. Чистый. Без воспоминаний. Без груза чувств. В самый раз.

Недавний переезд, бурные хлопоты, и наконец, она и Марк добрались. Такой долгий путь трудно перенести:  сутки в пути  без отдыха и полноценного обеда. Ничего не значащие разговоры при мимолетных встречах с еще менее значимыми для нее людьми. Но это того стоило. Можно начать заново. Она всегда знала, что именно переезды могут заставить ее чувствовать снова. Подарить чувство «нового» рождения, «нового» взгляда на жизнь и саму жизнь. Когда она вышла замуж за Марка, многие злорадно думали, что она сделала это не то в благодарность за участие в ее жизни, не то из отчаяния. Считали, что это лишь  безжалостный, жалкий порыв укрыться от жестокой реальности. Нет, за Марка она вышла с сознательной головой и решительным сердцем. Никогда бы не вышла замуж без уважения. Как можно заставить человека страдать, чтобы прекратить свои муки? Вера никогда не могла так поступить. Лучше пускай сама будет страдать, изнывать, но никто не будет страдать из-за нее. Уж ей-то не знать, что ее сердце способно выдержать многое, непосильное…

5 лет… 5 призрачных, смутных, сменявших друг друга с бешеной скоростью лет с момента принятия решения, которое полностью изменило ее жизнь, повлекло за собой разрушение старых представлений и создание новых, пока еще слабых надежд. Сердце уже не ныло, мысли о Нем не приносили страданий. Настоящее выцвело на фоне цветущих воспоминаний. Вера не позволяла себе такую роскошь: окунаться в бессмысленное, болезненное плавание по собственной жизни, по не прекращавшейся  любви к Нему. Ничего не изменилось. Куда бы она не поехала, чтобы ни делала, все о Нем, ради….

Постепенно она начала замечать, что в ней менялось лишь одно: болезненная упрямство и надежда сменились смирением. Она смирилась, что путь с Ним окончен. Что впереди есть еще  что-то яркое, чувственное, проникновенное. Возможно, это и есть конец? Когда смиряешься? Когда эмоции от пережитых мгновений затухают? Когда становится не так больно? Когда ты понимаешь, что ты сможешь прожить и без своей любви? Однако самой крохотной, самой дальней частью своей поникшей души она чувствовала, что жизнь что-то еще готовит, что ее фантазия не остановится на достигнутом. Поначалу  по приезде в новый город все меркло. Меркло рядом с Ним. По вечерам, в своей комнате, без освещения, когда муж писал в своей комнате, она сидела на окне, вглядывалась в размытые капли на стекле, хотела прочитать, что несут за собой их следы. Будущее? Либо они также оплакивают свою несбывшуюся любовь? Она вглядывалась из темноты в темноту с наброском тусклых, искрящихся фонарей, которые плыли сквозь пелену печального дождя. Она любила такую погоду, через нее она воплощала себя. Любила, несмотря на то, что с приходом дождя приходила и грусть, и сердце в вопиющем броске сжималось, едва давая дышать. Постепенно сердце переставало быть одержимым им. Лишь тоска. Редко. Иногда. Всегда.

Марк. Муж. Любила ли она его? Если можно назвать любовью бесконечную благодарность, чувство признательности, бесконечное уважение вперемешку с восхищением, то да. Иногда ей казалось, что это и есть любовь. Без страсти. Без страха боли. Но с приходом вечера приходил вновь терзающий вопрос: если бы появился он? Этот вопрос без шанса на ответ лишь тянул бесконечный поток других вопросов. Что она тогда делала бы? Ушла от мужа? Бросила бы все? Рискнула бы бросить свою новую жизнь ради прошлого? А разве возможна эта новая жизнь? Или это лишь иллюзия?

Она убеждала себя, что не уйдет от Марка. Заставляла себя думать, что ничто больше не собьет ее с пути. Гордость? Нет. Скорее чувство ответственности за мужа. За его гордость. Но где-то внутри нее жил страх, страх возврата и невозврата. Прошлое, которое боится одиночества, которое боится быть покинутым, забытым. Прошлое, которое напоминает о себе в тот же миг, как хватка хозяина ослабевает, дает трещину, слабину. Словно враг, который находится в длительной осаде, не спящий, не готовый на перемирие. Переезд в другой город был намеренным. Чтобы отпустить. Жить. Жизнь сама пригласила ее к себе, передала, вручила билет через Марка. И она не должна его отпустить. Должна держаться за этот шанс всей своей сущностью, она должна оправдать доверие и любовь Марка. Пускай. Не любовь, так обязанность! Это сумеет привязать…

***

Персикового цвета дом стоял в окружении других домов. Вера сама выбирала. Дома - это люди. А люди - это именно то, что ей нужно. Больше людей, больше, больше. Люди не позволяют думать. Дом был большой, просторный и светлый. Большие, прозрачные, стеклянные окна, словно водопад, спадающий вниз. Свет. Здесь постоянно было большое количество света. Маленький пучок, отражаясь стократно, становился больше и охватывал, поглощая темноту, все уголки этого дома. Но свет снаружи не мог заполнить внутреннюю пустоту. Кухня, сделанная на иностранный манер. Стол в центре. Цветы. Рояль. Вся изящное, все светлое и уютное, все другое. Ничего из прошлого, ничего напоминающего. Даже телевизор настроен на местный язык, чтобы ничего общего, ничего общего с прошлым. Устроилась в цветочный магазин. Не так престижно для молодой девушки с высшим образованием и явным музыкальным талантом. Но все-таки эта работа ее полностью устраивала: замечательное настроение и аромат цветов делали свое дело, вытесняя все невзгоды. Маленькое крыльцо, утопающее в цветочных плетениях. В ярких, нежных, молочных красках приковывали взгляд. Жизнь идет. Стремительно.

Здесь она жила безумно, жадно. Здесь она впитывала в себя малейший шорох, невинный шелест листьев. Здесь она дышала. Воздух был необыкновенно легок и сладок. Он был смесью сладкого цветочного аромата и соленого моря. Все здесь жило своей особой жизнью. Даже насекомые вели себя иначе. Солнце… Солнце! И еще раз солнце. Природа жила страстно. Яркий день или свирепый ураган. Вера любила такие резкие перемены. Она полюбила их. Ей казалось, что так и должно быть. В каждую секунду жизни нужно вкладывать все свои силы. Жить на износ. Не оставляя за собой долгов чувствам и эмоциям. Жить рядом с этим ветром, пытаясь изо дня в день его догнать, чтобы тихо шепотом, еще тише, попросить рассказать свою тайну. И возмутившись, ветер рванет еще быстрее. Взлетит. Вырвется из человеческих рук. Прямо за горизонт. Прямо туда, что называют концом света.

Поднималась она в 6 утра. Не хотела пропустить рождение природы. Когда ветер, поумерив свой пыл, возвращался маленькими каплями, опускаясь на насыщенно зеленую траву, на  девственные лепестки еще закрытых цветов, именно тогда открывалась тайна. В этот момент что-то невидимое вдыхало в жизнь в каждую клеточку этого мира. Вера не хотела упустить этот момент, она хотела, чтобы этот кто-то и в нее вдыхал эту жизнь. Когда просыпаешься, первое, что видишь - луч морского солнца, он падает прямо на кровать. Нежно скользит по ней, все ближе и ближе к изголовью кровати. Вот он уже совсем подобрался. И сливается с твоим лицом в ласковом поцелуе. Ты нежишься, зажмуриваешь глаза и загадываешь желание, просишь Бога: пускай это не кончается никогда. Казалось, здесь не существуют ни смерть, ни война, ни деньги, ни фальшь, ни злость. Здесь можно только любить. Только дарить. Только благодарить.

Первый утренний полет ласточек. Его нельзя оставить без внимания. Ласточкины гнезда были под крышей дома. Маленькие, совсем детские головки высовываются из крепкого жилья, неуверенно шевелятся, пытаясь перебороть солнечный свет. И резко, словно пушечное ядро, стремительно вырываются из своих гнездышек. Навстречу новому дню. Новой мечте. Они взмывают вверх. Только вверх. Они знают, чего хотят. И знают, чего хочет от них их крошечная жизнь. Они летают, парят. Несколько людей зачарованно смотрят им в след, устремив свои глаза в молочно-сиреневое небо. Смотришь, ликуешь и чувствуешь, как нежное тепло проникает в сердце, находит свое место и замирает. А ты стоишь и не можешь двинуться. Боишься. Вдруг пошевелишься, и все исчезнет? Закрываешь резко с надеждой глаза, распахиваешь и с восторгом, почти с детским криком, словно ребенок, радуешься, что все остается на своих местах. Только солнце перенеслось чуть западнее. И ласточки следят за первым, неопытным полетом своих детей.

Море… Раньше Вере чудилось, что стоит кому-то лишь произнести это слово, и она уже слышит шепот его волн, его дыхание, его манящее нутро. Теперь она убедилась, в каком бы месте ты не находился здесь: хоть в северной, базарной части города, хоть на восточной, где круглые сутки слышен топот детских ног, их веселые заливистые голоса (там находились школьные пансионы), хоть на западной, в деловом центре, ты всюду слышишь его. Словно оно поселилось в твоем сердце.

Бывает, сидишь вечером с Марком на берегу. Молчишь. Воздух холодает, а шум волн согревает. Ты вместе с ними выхлестываешь свою душу, питаешь ее таинственными звуками, и она вновь возвращается, свежая и счастливая. Звезды, разрывая ткань неба, пытаясь гореть ярче и насыщеннее других, освещают лунную, морскую дорожку. Они кажутся плодами фантазии, словно подвешенные на ниточках новогодние игрушки. И луна, торжествующая, стоит в центре этого невинного, манящего хоровода. И вот чудо! Или это лишь навеваемая дремотой мечта? Из морских глубин, идет девушка с длинными, лунными волосами. За горизонт. Пора будить солнце.

 Соленый воздух пропитал нашу одежду, наши губы, наши души. Я засыпаю на его плече.

***

Каждый день, в обед, во время сиесты, я включала музыку. И каждый раз становилась у окна, подглядывая за морем. Закрывала глаза. Чувствовала. Наслаждалась. Я слушала, и было такое чувство, что композитору удалось написать мою душу. Мои мысли. Я могла кружиться в танце, могла рыдать, но никогда мелодия не оставляла меня равнодушной. Я невольно думала об авторе произведения, о людях, которые вслушивались в каждую ноту до меня... И приходила к выводу, что творения всегда больше, чем их творец. У творца только замысел появляется, а глядишь, произведения уже живут своей самостоятельной жизнью. Творец дает им часть своей души, а они превращают ее в свою.

Вспоминала ли я его? Иногда мне кажется, что я никогда его и не забывала. Я смирилась. Боль не прошла, но улеглась. Ее тоже поразила моя новая жизнь, и она под лазурным грузом впечатлений, присмирела. Иногда во сне я видела его образ и не хотела просыпаться. Привыкла, что он постоянно где-то рядом. Внутри. Но его не было, а счастье было. Еще пару лет назад я и представить не могла жизнь без него. А теперь не могу представить жизнь с ним. Любовь и счастье часто противоположные понятия. Волею судьбы разбросаны по полюсам. Марк. Марк - божественный человек. Мое все. Он то, чем я держусь. С ним мне уютно, покойно. Покой. Разве этого мало?

Проворно перепрыгивая ступеньки, молодая и резвая кошечка взбежала в мой Цветочный. Каждое утро она появлялась. Сначала подходила ко мне, здоровалась. Я наливала ей миску молока около входа. Она мягко мурлыкала, благодарила. И спала, нежась, на крыльце. Ее серая, густая шерсть переливалась перламутром. Я всегда заглядывалась на нее, хотела взять к себе. Но мой частый посетитель, старик из соседнего дома, говорил, что нельзя ее запереть. Это место ее. Она свободна. И, правда, здесь нет холодных зим, нет голода. Есть солнце и добрые люди. Она окружена любовью, свободой. Что еще можно пожелать? Что может быть еще надо? И тут я подумала о Нем.

Раз в неделю шел дождь, и два раза в месяц с грозой. Я всегда любила грозу. Для меня она равняется чуду. Я благоговею перед ней. Местные смеются над ней, говорят, злится. А мне напоминает танец, ее звуки похожи на мелодию известного композитора. Как здорово, что можно ее понять и жить ею! Я наслаждалась каждым мигом. Использовала каждый шанс благосклонной судьбы. Правда, иногда возникала смутная тревога. Для чего я здесь? Почему судьба, подарив любовь, не оставила возможности для ее воплощения? Для чего живу? Ах, если бы я только могла разгадать тайну жизни. Я всегда верила, что жизнь нам дана для того, чтобы познать ее секрет, сущность. И человек рано или поздно узнает. Кто-то в середине жизни, кто-то перед началом новой, кто-то перед смертью слышит вдохновенное, разъясняющее дыхание. А когда узнаю я? Или я уже знаю? Ведь я наполнена Им, любовью и жизнью. Пускай Он только в моих воспоминаниях, но из них ему никуда не деться. Поэтому можно было не думать, не бояться потерять. Ведь страх потери так страшен.

Марк пришел. Я радостно выбегаю на крыльцо и целую его. Этого момента жду целый день. Единственный близкий мне человек. Я задумывалась: а не двулична ли я? В моем сердце любовь к другому мужчине, а Марк? Люблю ли я Марка? И незнание ответа на этот вопрос мучило меня. Ведь я хотела его полюбить! Но как обмануть память?

Сегодня вечером придут друзья, знакомые Марка с работы и соседи. Стол был накрыт в саду. Свечи томно освещали выбранное место. Пришли почти одновременно. Веселый, непринужденный смех. Стук  бокалов, тихие разговоры. Здесь не было разговоров по интересам, говорили, о том, что чувствуют. Здесь лишь чувства имели настоящее значение, все остальное было даже не второстепенным, а попросту не заслуживающим внимания. Звезды прорезали небо, выпячивали свое нутро, от чего свечи казались еще более яркими. Что-то магическое было в тихо склоненных ветках яблонь, облетавших лепестках вишни, в перешептывающемся заговоре листвы и ветра. Мне хотелось остаться в этом мгновении навсегда. Всей. И я как можно глубже вдохнула. Этот воздух, мгновение наполнили все мое существо, я пропиталась им. Оно навсегда останется со мной. Разве мы лишь не вместилище пережитых мгновений?

Вера полюбила жизнь. Она смотрела на нее как на игру. Ты действуешь сейчас и лишь можешь воображать, что будет дальше. Она ждала, ее охватил азарт. Она хотела узнать, что ее ждет. Что несет за собой это девственное утро? Что таится за легким дыханием ветра? Новый поворот в жизни или сама жизнь? Она верила, что все предначертано. Все развивается без конца. Постепенное привыкание к Марку и та душевная близость, которой у них не было раньше...  Поездки на яхте, кино. Новые друзья. Бизнес. И новый напор жизни вытеснил застоявшееся прошлое. Каждый вздох она делала с радостью. Каждый вздох наполнял легкие, расширял их и готовил еще к большему вдоху. Она смеялась, кружилась  голова от ярких, едва уловимых мгновений счастья. Видимо, и прошлому может прийти конец.

***

8.15. На работе. Странно, на родине редко, кто заходит в цветочный магазин в такое время. Но не здесь. Здесь постоянный поток клиентов. Мужчины для девушек, девушки для матерей, матери для дочерей. Беспрерывный поток. Здешние жители любят быть причиной счастья и радости своих близких. Когда рассматриваешь нежные, невинные лепестки, их бархатный отблеск, душа расправляется и хочется петь, творить, любить.

Зашел молодой человек. Посмотрел кругом и очаровательно улыбнувшись, произнес:

-Всегда любил местное солнце, но даже оно блекнет под вашим сиянием.

Жители этого города всегда называли все местным, своим. Ни слова о чужом, далеком. Я улыбнулась, наклонила голову набок. Высокий, спортивный парень с высокими скулами и черешневыми глазами. Наверняка, спешит на встречу к своей любимой. Она ждет. Может, и Он забегает также мельком, кивком указывая продавщице на букет, и стремительно уходит. Но сейчас не время вспоминать о прошлом, Вера! С трудом вырвав себя из смертельных объятий воспоминаний, я ответила:

-Благодарю Вас. Могу я чем-нибудь помочь Вам? Какой букет нравится больше?

-Вот этот…

 Он подошел и сел рядом с большим, ярким букетом гиацинтов, одаряющих его благоуханием и приветствовавших едва заметным движением нежных лепестков. Внезапно повернувшись, он сказал:

- Когда я дарю ей цветы, и она улыбается, весь мир начинает трепетать, дрожать, опускаясь перед ней на колени. Птицы затихают, ветер прячется рядом и с нетерпением подглядывает, солнце усмиряет свой пыл. Как сейчас вижу, ее бархатный, алый рот приоткрывается, вдох, и звук молодого ручья раздается, изливается в «спасибо»…

Я смотрела на него и умилялась. Влюбленный, с закрытыми глазами и рисующей рукой свое видение. Он уже и забыл обо мне. Застыл в позе восторга.

-Что это? Вы плачете? - его слегка испуганный голос звучал издалека. Я и не заметила, как все затуманилось, как сердце в свое облегчение пустило слезы…

***

Я вышла на крыльцо. Здесь, в этом городе, я начала замечать и рассветы, и закаты. Жизнь приобрела новую палитру красок. Нет ничего прекрасней, когда пылающее, кровавое морское небо принимает в себя огненное, жгучее, могучее солнце. Этот расплывающийся, словно тающий в своем собственном блеске круг пронзает небо, возвещая о неведомом счастье и бесконечности. Он словно говорит: «Ты ловишь этот миг. А я и состою из них».

Мой день был расписан. Я старалась не упускать ни одной минуты. За час до окончания рабочего дня мужа я не выходила на улицу, готовилась к встрече. Готовила ужин, поправляла вазы, осматривала свой внешний вид. И ждала. Но сегодня, к своему удивлению, я обнаружила, что привычный уклад моей жизни нарушен. К ужину я хотела приготовить любимое блюдо мужа: курица, фаршированная ананасом. Но о том, что я должна была сегодня купить ананас, незаменимый для этого блюда ингредиент, я совершенно забыла. Странное упущение! Раньше я никогда не забывала о таких вещах и не позволяла себе забывать. Что-то творится со мной в последнее время. Словно замерла перед неведомой, надвигающейся силой. Немного сердясь на себя, но прощая мелочи, я побежала в ближайший магазин. Путь лежал через Набережную. На мгновение я остановилась. Солнце кончалось. Я застыла в предвкушении, хотела поймать последние его лучи. Так больной старается поймать больше целебного воздуха. С надеждой. На пляже было несколько человек. Все семейные пары выйдут только через 2 часа. После совместного ужина. Кто-то лежал, загорал. Мужчина в легком темном костюме шел по щиколотки в воде. Он приближался. Солнце отсвечивало его лицо. Он был близко. Здесь все друг другу улыбаются. Так принято. Здесь люди - маленькие солнышки. Светят. Светят. Я приготовилась пожелать хорошего вечера и двинуться дальше. Мужчина приблизился, наклонился. Солнечный свет скрывал лицо.

-Доброго вече…

 Все застыло. Словно художник перенес на картину этот момент, запечатлел. Я замерла. Сердце перестало биться. Передо мной лицо. Его лицо. Лицо из прошлого. Не меньшее удивление отобразилось и на его таком близком, когда-то родном лице. Но оно, скорее, выражало радость, чем печаль.

-Вера! Не ожидал тебя увидеть здесь! Какими судьбами? – пауза. - Ты так похорошела.

 Голос его рассыпался, стеклянно разбивался. Он смеялся. Он был искренне рад увидеть меня. Его лицо кричало: «Эх. Так много времени прошло. Ну что ж. Пусть любуется». А я молчала. Что я могла сказать? И был ли смысл говорить хоть что-то? Спустя столько лет… Солнце погасло. Звуки, море исчезли. Я снова в той квартире перед зеркалом. Снова размытое от слез отражение. Снова боль…

-Вера! Ты не узнала меня?

Он нагнулся и заглянул мне в глаза. Не знаю, что он увидел в них, но в его глазах я не увидела ничего. Ни его прежнего, ни себя, ни тщательно защищаемой мною любви.

Надевая улыбку, я, стараясь казаться веселой, ответила:

-Ты изменился. Тебя сразу и не признаешь.

-Что ты здесь делаешь? - внимательно, с каким-то любопытством разглядывал он меня.

-Я здесь живу…

-Живешь? – он захохотал. - А ты неплохо устроилась. В раю.

-Я с мужем здесь. У него бизнес. А я наслаждаюсь.

 Давай же, Вера, говори, что у тебя все хорошо. Ты счастлива. Но сердце скулило. Слезы едва не выбегали из глаз. Сжаты кулаки. Сильно било в висках. Боль сжала. Я смотрела в его смеющиеся, прищуренные, светящиеся глаза. И все больнее сердце вырывалось. Перехватило дыхание. Я ухватилась за перегородку, отделявшую пляж от Набережной.

-Осторожней, а то упадешь… Голову напекло, что ли?

Я взяла себя в руки.

-А ты как? Как тут? – трудно вспоминать прежний язык. Совсем забыла.

-Да на отдыхе. Наш с девушкой рейс отменили. Шторм, видите ли. Заменили билеты. И сюда пришлось ехать. Случайность, - белые зубы отражали свет. Он весь светился.

А в голове одна мысль: «Случайность, случайность!» Как пулемет. Случайность?

-Случайность? - переспросила она. Голова безумно кружилась. Теплый воздух не давал достаточного количества кислорода.  Солнце казалось лживым. Все было лживым. Жизнь была нещадной лгуньей. Или это жестокая истина? Или ложь - это и есть сущность истины?

-Да. Ну, я спешу. Скоро ужин. Был рад тебя увидеть. Может, еще встретимся. Семьями. Познакомимся. Отлично. Пока, – его губы коснулись щеки. Раз по сердцу. Не выдержу.

-Пока... - прошептала я.

Он медленно удалялся спокойной, уверенной походкой, ни разу не обернувшись.

«Похорошела. Но что-то нервная какая-то… - думал он. - А все могло же быть и иначе, – расплывался он в улыбке. - Нет, слишком странна».

Он чувствовал себя героем. Непревзойденным. Он чувствовал себя Гераклом. «Если бы я пригласил ее вечером, она бы наверняка пришла…» - ухмыльнулся он, настроение улучшилось. И больше он не вспоминал о ней. Может, за ужином, невзначай, мимолетом, равнодушно скажет: «Встретил свою знакомую. Живет здесь. Правда, шикарно устроилась?»

***

Солнце довершало свой круг. Все люди разбрелись по домам. Никого.

Вера стояла, не шелохнувшись. Ветер дул. Солнце продолжало освещать горизонт мягкими, наивно-нежными красками. Чайки продолжали, смеясь, заигрывая с ветром, жить своей страстной жизнью. Все жило. А Вера… Сердце застыло. Все оставалось. А он… Он уходил. УХОДИЛ!

Внезапный порыв. Резко обернувшись и уже собираясь бежать вдогонку, Вера резко остановилась. Его не было. Была лишь точка. Лишь маленькая, черная точка на горизонте. Точка на горизонте.