Нет у человека большего врага, чем он сам
Жанр:
Философское
Вид:
Только глубокой ночью тишина бывает такой бездонной. Сон ушел, но вставать не хотелось. Люба проснулась в три, видимо, из-за разницы во времени. Вчера вернулась из-за океана. Обычно ей снятся кошмары, просыпается со сжатыми кулаками, закаменевшим телом и повышенным давлением. А сегодня все не так. Тело легкое, как помолодело, хотя вчера жутко устала.
Тихо, черный квадрат окна, и в нем ни звезды. «Шедевр Малевича», — отметила Люба, пытаясь хоть что-то увидеть за стеклом. Потянулась, наслаждаясь легкостью. Не включая свет, вышла на балкон, захотелось посмотреть в ночь. Тихо. Над горизонтом черноту рассекла тонкая светло-розовая полоска света. Казалось, что глыба тьмы сейчас ее раздавит и снова будет одна чернота. Некое откровение было в хрупкости рассвета.
Зачарованно смотрела на пробуждение дня. Диво дивное происходит по утрам, а все перестали его замечать. Почему она никогда не вставала, чтобы выйти и встретить рассвет?
Депрессия ссутулила ее плечи, погасила взгляд. Серая пелена безнадежности застилала глаза. Уставшая от невзгод, как безучастный наблюдатель она приняла свои печали. Черные полосы, делавшие ее жизнь зеброй, стали настолько частыми, что превратились в сплошную черноту. У детей не ладится, с работы «ушли», здоровье рухнуло. И надо было ей тогда на работе попасть в такую мясорубку…
Все проблемы от головы. Нет у человека врага большего, чем он сам. Вот и она, была бы умнее — ушла бы с работы раньше. Была бы глупее — не заметила бы, что через их отдел директор старается перекинуть деньги в свой карман. И жила бы спокойно, работала до сих пор.
Могло повезти, но могло и нет, и пропал бы тогда весь их отдел. А директор потирал бы руки и жаловался, что его подставили. Доказывай потом, что сразу не разобралась, к чему вело указание директора. Указаний письменных не попросишь, если попросишь, сразу вылетишь, причину не найдет — так придумает.
И надо было ей тогда показать директору его же нарушения. Да еще с полным раскладом задуманной им схемы. Глаза ему открыть хотела? Надеялась, что он не понимает, что творит? Сколько здоровья она из-за этого потеряла, да и работу тоже. Всем отделом пошли правду искать в вышестоящую организацию. Начались разборки, суды. И весь отдел попал в изгои. Чего на них только не вылили! Кто они, а кто директор?!
После увольнения Люба погрузилась в депрессию. На работу не устроиться, работодатели звонили на место прежней работы… С восставшими всегда расправляются, а предводителю отрубают голову. Посыпались проблемы, беда не приходит одна.
Почернела Люба от переживаний, десятки раз прокручивала в голове ситуацию. Вину директор упорно перекладывал на них. Казалось, выхода нет, справедливости нет, правды не найти… Здоровье ухудшалось, мир темнел и темнел…
И вот два месяца назад, отчаявшись, Люба уехала на заработки в другую страну. Будь что будет. Немного заработала, прикупила себе там обувку, одежонку, и …потерялся ее багаж. А там все, даже зарядное от телефона. Черная полоса накатывала по возрастающей.
Люба давно приметила, что мысли материальны, и опасалась собственных. Хорошие в последнее время не приходили, а плохие сбывались. Служащий в аэропорту, приняв у нее багаж, протянул талончик: «Сохраняйте. Это на случай, если багаж будет утерян». Ей и в голову не приходило, что багаж может быть утерян. А тут эта зловредная мысль просто клещом вцепилась: ее багаж утеряют.
На пересадку в Амстердаме четыре часа. Хотелось спать после ночного перелета, хотелось есть. Но, взглянув на цены, решила поголодать — полезно для фигуры. Самолет опаздывал, посадку пассажиров производили быстро, багаж грузили еще быстрее. Сумки в салоне теснились не только в верхних отсеках, но и под сиденьями.
«Зачем столько ручной клади? — подумала Люба о пассажирах. – Столько ценного везут?». У нее в руках была только дамская сумочка, все остальное в дорожной сумке сдала в багаж, чтобы не таскать четыре часа на себе в аэропорту. «А вдруг мой багаж, в самом деле, не загрузят?», — грызнуло предчувствие. Люба уставилась в иллюминатор, выискивая глазами свою рябенькую сумку на подъехавшем к самолету погрузчике. Сумки не было. Может, ее до этого загрузили?
Прилетев, первая подошла к терминалу, а мысль настойчиво над ней глумилась: «Может, в самом деле потерялся багаж?». Взяла тележку, подошла ближе. Сумки двигались по транспортеру, люди снимали свои и уходили, но ее рябенькой не было. Стоявшая у терминала служащая аэропорта, глядя на нее, сказала: «Это весь багаж».
Оформили акт. И, наверное, ее расстроенный вид побудил сотрудницу сразу связаться с аэропортом в Амстердаме. «Ваш багаж нашелся, его привезут завтра этим же рейсом», — успокоила она Любу. Настроение было испорчено. Домой приехала, как говорится, налегке. Следующий день ждала звонка, потом стала звонить сама. Ответили, что сегодня ее багажа не было. Это было вчера, а сегодня на рассвете она стоит на балконе.
Казалось, что чернота неба поглотит любой свет, но розовая полоска переходила в желтую, а потом в голубую, росла, наступала. Люба увидела под балконом сирень, а вчера прошла, не заметив. Первая машина выехала из-за соседнего дома.
Только солнце может посылать такой свет, меняющий настроение. Темнота уходила из мира, из мыслей. Печали таяли, казались мелкими. «Все наладится», — пришла первая за последние месяцы позитивная установка. Люба встрепенулась – то, что она так рано встала и встречает рассвет — это знак. Ведь она не собиралась этого делать, все произошло непроизвольно.
«Сегодня большой праздник, – вспомнила Люба. — День Святой Троицы». Перекрестилась на восток и стала молиться. Она ничего не просила, а благодарила вселенную за то, что ей открылось. Свет отодвигал тьму. Это знак — черная полоса отступает. Все наладится.
В этот же день ей сообщили, что суды выиграны. Директор уволен. Проблема, отнявшая столько сил и здоровья, была закрыта. Дети позвонили и сказали, что у них все ОК. А потом позвонили из аэропорта: «Ваш багаж найден». Люба обрадовалась. Пронеслась шальная мысль: «Если багаж найдет, то это точно начало белой полосы».
«Ваша сумка в красном чехле?», — спросила женщина на том конце провода. «Нет, моя без чехла», — ответила Люба, понимая, что это не ее багаж. «Но бирка на ней ваша, — утвердительно сказала служащая аэропорта. — Завтра привезем после обеда». Люба поймала себя на том, что это ее уже не тревожит. Более того, ей интересно, привезут ее сумку или чужую. Если ее, то точно начинается белая полоса.
Тихо, черный квадрат окна, и в нем ни звезды. «Шедевр Малевича», — отметила Люба, пытаясь хоть что-то увидеть за стеклом. Потянулась, наслаждаясь легкостью. Не включая свет, вышла на балкон, захотелось посмотреть в ночь. Тихо. Над горизонтом черноту рассекла тонкая светло-розовая полоска света. Казалось, что глыба тьмы сейчас ее раздавит и снова будет одна чернота. Некое откровение было в хрупкости рассвета.
Зачарованно смотрела на пробуждение дня. Диво дивное происходит по утрам, а все перестали его замечать. Почему она никогда не вставала, чтобы выйти и встретить рассвет?
Депрессия ссутулила ее плечи, погасила взгляд. Серая пелена безнадежности застилала глаза. Уставшая от невзгод, как безучастный наблюдатель она приняла свои печали. Черные полосы, делавшие ее жизнь зеброй, стали настолько частыми, что превратились в сплошную черноту. У детей не ладится, с работы «ушли», здоровье рухнуло. И надо было ей тогда на работе попасть в такую мясорубку…
Все проблемы от головы. Нет у человека врага большего, чем он сам. Вот и она, была бы умнее — ушла бы с работы раньше. Была бы глупее — не заметила бы, что через их отдел директор старается перекинуть деньги в свой карман. И жила бы спокойно, работала до сих пор.
Могло повезти, но могло и нет, и пропал бы тогда весь их отдел. А директор потирал бы руки и жаловался, что его подставили. Доказывай потом, что сразу не разобралась, к чему вело указание директора. Указаний письменных не попросишь, если попросишь, сразу вылетишь, причину не найдет — так придумает.
И надо было ей тогда показать директору его же нарушения. Да еще с полным раскладом задуманной им схемы. Глаза ему открыть хотела? Надеялась, что он не понимает, что творит? Сколько здоровья она из-за этого потеряла, да и работу тоже. Всем отделом пошли правду искать в вышестоящую организацию. Начались разборки, суды. И весь отдел попал в изгои. Чего на них только не вылили! Кто они, а кто директор?!
После увольнения Люба погрузилась в депрессию. На работу не устроиться, работодатели звонили на место прежней работы… С восставшими всегда расправляются, а предводителю отрубают голову. Посыпались проблемы, беда не приходит одна.
Почернела Люба от переживаний, десятки раз прокручивала в голове ситуацию. Вину директор упорно перекладывал на них. Казалось, выхода нет, справедливости нет, правды не найти… Здоровье ухудшалось, мир темнел и темнел…
И вот два месяца назад, отчаявшись, Люба уехала на заработки в другую страну. Будь что будет. Немного заработала, прикупила себе там обувку, одежонку, и …потерялся ее багаж. А там все, даже зарядное от телефона. Черная полоса накатывала по возрастающей.
Люба давно приметила, что мысли материальны, и опасалась собственных. Хорошие в последнее время не приходили, а плохие сбывались. Служащий в аэропорту, приняв у нее багаж, протянул талончик: «Сохраняйте. Это на случай, если багаж будет утерян». Ей и в голову не приходило, что багаж может быть утерян. А тут эта зловредная мысль просто клещом вцепилась: ее багаж утеряют.
На пересадку в Амстердаме четыре часа. Хотелось спать после ночного перелета, хотелось есть. Но, взглянув на цены, решила поголодать — полезно для фигуры. Самолет опаздывал, посадку пассажиров производили быстро, багаж грузили еще быстрее. Сумки в салоне теснились не только в верхних отсеках, но и под сиденьями.
«Зачем столько ручной клади? — подумала Люба о пассажирах. – Столько ценного везут?». У нее в руках была только дамская сумочка, все остальное в дорожной сумке сдала в багаж, чтобы не таскать четыре часа на себе в аэропорту. «А вдруг мой багаж, в самом деле, не загрузят?», — грызнуло предчувствие. Люба уставилась в иллюминатор, выискивая глазами свою рябенькую сумку на подъехавшем к самолету погрузчике. Сумки не было. Может, ее до этого загрузили?
Прилетев, первая подошла к терминалу, а мысль настойчиво над ней глумилась: «Может, в самом деле потерялся багаж?». Взяла тележку, подошла ближе. Сумки двигались по транспортеру, люди снимали свои и уходили, но ее рябенькой не было. Стоявшая у терминала служащая аэропорта, глядя на нее, сказала: «Это весь багаж».
Оформили акт. И, наверное, ее расстроенный вид побудил сотрудницу сразу связаться с аэропортом в Амстердаме. «Ваш багаж нашелся, его привезут завтра этим же рейсом», — успокоила она Любу. Настроение было испорчено. Домой приехала, как говорится, налегке. Следующий день ждала звонка, потом стала звонить сама. Ответили, что сегодня ее багажа не было. Это было вчера, а сегодня на рассвете она стоит на балконе.
Казалось, что чернота неба поглотит любой свет, но розовая полоска переходила в желтую, а потом в голубую, росла, наступала. Люба увидела под балконом сирень, а вчера прошла, не заметив. Первая машина выехала из-за соседнего дома.
Только солнце может посылать такой свет, меняющий настроение. Темнота уходила из мира, из мыслей. Печали таяли, казались мелкими. «Все наладится», — пришла первая за последние месяцы позитивная установка. Люба встрепенулась – то, что она так рано встала и встречает рассвет — это знак. Ведь она не собиралась этого делать, все произошло непроизвольно.
«Сегодня большой праздник, – вспомнила Люба. — День Святой Троицы». Перекрестилась на восток и стала молиться. Она ничего не просила, а благодарила вселенную за то, что ей открылось. Свет отодвигал тьму. Это знак — черная полоса отступает. Все наладится.
В этот же день ей сообщили, что суды выиграны. Директор уволен. Проблема, отнявшая столько сил и здоровья, была закрыта. Дети позвонили и сказали, что у них все ОК. А потом позвонили из аэропорта: «Ваш багаж найден». Люба обрадовалась. Пронеслась шальная мысль: «Если багаж найдет, то это точно начало белой полосы».
«Ваша сумка в красном чехле?», — спросила женщина на том конце провода. «Нет, моя без чехла», — ответила Люба, понимая, что это не ее багаж. «Но бирка на ней ваша, — утвердительно сказала служащая аэропорта. — Завтра привезем после обеда». Люба поймала себя на том, что это ее уже не тревожит. Более того, ей интересно, привезут ее сумку или чужую. Если ее, то точно начинается белая полоса.