Осознание приходит в конце

Ночь. Яркий лунный свет пробивается сквозь белоснежные занавески, порхающие на легком сквознячке, прямо в царство умиротворения и покоя. Здесь, по коридорам картинных галерей Морфея бродят уже не первый час двое супругов. Укрытые теплом и уютом, унесенные вдаль на своем надежном двуспальном плоту, они наслаждаются лучшими шедеврами бесконечного лабиринта. В коридоре у входной двери, лёжа на боку, отдыхает от дневных «тягот» маленькая собачка, временами издавая смешные звуки, отдалённо напоминающие лай. При этом она дергает лапками и морщит мордочку так, словно гоняет своих собратьев, в страхе разбегающихся при виде этого свирепого монстра. Кажется, будто все пространство вокруг пропитано сладостью сновидения, и каждый, кто окажется внутри, неминуемо попадет в те же «коридоры власти». И за всей этой безмятежностью наблюдают два больших блестящих глаза невозмутимого котэ. Сидя на комоде, он занимался привычным для себя делом - смотрящим ничегонеделанием.

Но мы здесь не для того, чтобы вместе с верными супругами разделить сладость спящего режима. И уж тем более не для того, чтобы смотреть, как спят другие! Мы здесь, вот за этим:

- Нет! Не стреляй! Не стреляй! Только не ты, пожалуйста, только не ты…! - завизжал, как девчонка, размахивая при этом руками, здоровенный татуированный амбал, коим являлся, как не трудно догадаться - муж. Продолжая вопить что-то уже не совсем внятное, очередным стремительным махом увесистой руки он убивает ни в чем не повинный ночник, а вместе с ним и царство умиротворения. Не желая останавливаться на достигнутом, татуированный качок, в продолжение истерики совершает пока ещё беспрецедентный акт десантирования с плота. По данному акту немедленно было возбуждено мощное звуковое сопровождение, которое окончательно добивает царство умиротворения там, где оно еще не было добито - у соседей.

От ударов, полученных чрезмерно концентрированной порцией звуковых волн по барабанным перепонкам, словно граф-кровопийца, поднимающийся из гроба, совершает своё пробуждение супруга. По бессмысленному выражению её лица, а особенно, по легкой невнятной улыбке только что нокаутированного боксёра, можно было с уверенностью сказать, что сон не желает уходить с первыми «барабанами» и очень хочет быть досмотренным. Оксана Игоревна, а именно так зовут супругу, находясь в пограничном состоянии между «картинными галереями» и «реальным миром», подчиняясь воле цепкого сновидения, вскидывает левую руку, совершая ладонью плавные движения, напоминающие жест «Проходите! Не задерживайтесь!», сопровождая это словами, - кредиты оформляют в пятом окне… - Доподлинно неизвестно, как часто руководитель отдела логистики видела себя в качестве сотрудника банка, но сон, однозначно, стоило бы досмотреть до конца. Однако судьба распорядилась иначе, и в следующее мгновение женщина уже стояла на полу в своих теплых тапочках, в виде какого-то забавного грызуна,  и завязывала пояс, на молниеносно накинутом халате. Быстро оглядевшись по сторонам она «нащупывает» источник звука, и, бросив в его направлении испуганный взгляд, наблюдает доселе невиданную картину: «омываемые» лунным светом атлетичные  ноги любимого супруга, скребут пятками по с таким трудом выбранному ковру и впечатывают верхнюю часть мужа куда - то в стену за тумбочкой.

Не успев составить четкий план действий, Игоревна отважно бросается на помощь, прямиком через кровать. Не успев пройти и половину пути, она запутывается в одеялах…, пытается выбраться…, захватывает простынь…, запутывается еще больше, и, совершив по своей изящности не менее красивый прыжок, с грохотом падает на место, где еще недавно совершил свою посадку супруг. Выбравшись из «белого плена» она подлетает к мужу и, видя безумный взгляд, бледное лицо, залитое потом, и дергающиеся как в бреду губы мужа она понимает…, да, в общем - то, ничего не понимает! Здоровенный мужик визжащий как девчонка посреди ночи в собственной спальне на глазах у кота - что, блин, тут можно понять! Недолго думая Оксана бросается на кухню, совершенно верно проложив свой маршрут подальше от кровати, на которой остались еще нетронутыми наволочки. Прибежав на кухню, она хватает со стола первую попавшуюся емкость, которая, по счастливой случайности, оказывается граненым стаканом, и наливает туда двенадцатилетний коньяк…, прямо из - под крана. Бежит с этим стаканом в спальню и со всего размаха вводит орально сразу всю порцию ночного успокоительного дорогому супругу.

Лёха…, так зовут мужа, … влупив гранёнку…, начинает потихоньку приходить в себя. Оксана помогает мужу встать, и усаживает его на кровать.

- Лёшенька, что с тобой? Что тебе опять приснилось? Ты чего так разорался?

- Всё не так! Всё не то! Бред какой-то! Вот раньше, раньше было… - высокие ноты истеричного мужского голоса уверенно сопровождали слюни, сопли, всхлипы… Фу! Ну и картина, блин! Супруга упорно продолжала сеанс успокоения мужа ещё в течение десяти минут, и вдруг…, неожиданно…, он затих. Закончились слёзы. Иссякли реки пота. Вконец обезвоженный мужик умытый ржавым спиртом…, а ты же не думаешь, что она действительно ему с такого размаха все в рот залила, там на рожу прилетело столько, что это скорее капли для глаз, чем раствор для приёма внутрь…, в общем - он успокаивается.

- Лёш, что тебе приснилось, ты чего так визжал? Ты что там такого увидел…?

Подпираемая руками мощная короткостриженная башка мрачно склонилась к коленям. Пальцы совершали обратно поступательные движения не то массируя голову, не то нервозно её скребя.

- Я такого в самой бредовой фантазии представить не мог… - спокойно, монотонно и, разумеется, мрачно выдавил из себя Алексей.

- Да что приснилось-то? – начинает нервничать супруга.

- Да блин… - Голова мужа дернулась в противоположную сторону от собеседницы, с характерной для такого жеста гримасой. В народе такие жесты имеют однозначный смысл, что-то вроде - «Да отвали ты…».

Но у жены проснулся неподдельный интерес к сновидению, которое подарило, всё еще сидящему на комоде коту незабываемое ночное шоу.

- Ну?! Что ты там видел - то…?

- Видел…, видел…, будто… Ван Дамм у Нагиева позвонить стрельнул… - холодно, и все также мрачно, словно на исповеди произнёс он.

Игоревна залилась истеричным звонким смехом.

- Ну ты дурак…! И это всё…?! - Смех начал распирать её, как наполняющийся газом «воздушный шарик», аж покраснела.

- Чё дуракто?! Чё дурак?! - Возмущению мужа не было предела. - Ван Дамм не должен стрелять позвонить! Он должен стрелять только из пушки…, и все падать вокруг должны…, и пушку держать он должен вот так, вот так он её держать должен…! - Ладонь старательно приняла форму бутафорского огнестрела, а её горизонтальное положение на вытянутой руке с отведенным в сторону локтем подозрительно сильно смахивало на стиль киношных гангста-гопников.

- Алексей Никифорович, - когда у мужа начинало что-то ехать, а он, совершенно очевидно, не находился за рулём того, что начинало ехать, супруга невольно переходила на официальное обращение, - Вам сколько лет? Тридцать шесть? Вы руку то опустите, не надо тыкать в кота незарегистрированным импровизатом. - Не успела Оксана опустить руку мужа, как он неожиданно продолжил животрепещущую для него тему.

 - А что дальше будет? Сталлончик вязать начнёт…?! - неподдельно возмущался Алексей.

- Так он и так вязал. В разрушителе…, помнишь? – супруга пытается аккуратно напомнить мужу очень важную подробность.

- Эээ…! - Лёха разводит руками. - Это ж только для фильма! - торжественно отчеканил он, в полной уверенности, что это аргумент.

- А откуда ты знаешь, может он действительно вяжет…

- Хурма вяжет! А мужик не должен! - перебивая супругу, с гордостью и ещё большим возмущением воскликнул он.

- Лёш, с твоих слов можно подумать, будто рабочие будни Ван Дамма - это валить врагов налево и направо, да вертушки крутить. - Всё также мягко и аккуратно продолжает супруга.

- Ты ничего не поняла! Я вообще не об этом… тебе не понять… - Снова опускает голову по направлению к коленям. 

- Послушай, Лёш, а с чего вообще такая реакция? Ну ладно он попросил бы у кого попало, а тут то - Нагиев - нормальный мужик, - рассуждала супруга, добавив при этом, как-бы успокаивающе: -  если хочешь знать, в моих снах он всем «Неудержимым» даёт…

- Что даёт?! - Мгновенно возникшее, словно по волшебству, вопросительное выражение мужского лица с нескрываемым волнением ждало ответа.

- Как что? Интернет! А ты о чём подумал? - Удивление супруги, как бы говорило - «А разве, это не очевидно?».

- Знаешь, как раздаёт?! Оооо, как он раздаёт! Вырывает чеку и орёт, аж вены на шее разбухают «Эй Слай*, лови вай-фай»! - В момент произнесения последних слов, она совершает резкое, немного неуклюжее движение, которое очень сильно походит на бросок тяжелого предмета, и продолжает с тем же напором. - Мужики, подходи! Здесь Димка раздаёт! Ли - лови! Как это не нужно?! - В эту секунду, нечто напоминающее бутафорский пистолет оказалось на этот раз у неё в руке и, прицелившись куда-то в угол, на каждый «выстрел» она, чуть-ли не с яростью добавляла. - Взял инет! Взял инет! Взял инет!

- Чеку?! - Гримаса Лёхиного лица продолжала радовать кота. - А ты уверена, что это он интернет раздаёт…?

- Конечно? А что же ещё? Всем раздаёт…, кроме Норриса.

- Почему, кроме Норриса? - спрашивает муж.

- Ну, Норрис… Чак Норрис. Бородатый такой…

Вопросительное выражение мощной физиономии мужа стало ещё более «говорящим».

- Да я не спрашиваю, кто он такой! Я знаю, кто такой Чак Норрис! Я спрашиваю, почему ему инет не достается?

- А, не, достаётся, просто другим путём. Чак настолько крут, что принимает сигнал прямо на свою антенну!

Алексей Никифорович, не выходя из «вопросительного» состояния, осторожно интересуется.

- На какую антенну?

- Ну ты даёшь, анатомию забыл что-ли? Ботаника за восьмой класс. Одна же антенна в организме! На копчик, елки - зелёные…!

- Ботаника? - И вновь удивление. - А тебе не кажется, что ты немного не так воспринимаешь то, что видишь в своих снах?

- Да какая разница! Зато не ору, как ты.

Вопросительно-удивлённое состояние супруга плавно сменилось на насмешливо-удивлённое.

- Действительно! Какая разница: раздавать люлей или вай-фай; вспоминать ботанику или анатомию…

Супруга быстро поняла, что пафосная речь, обращенная куда-то в кота, все еще восседающего на комоде, есть, ни что иное, как - стёб. Обида не заставила себя долго ждать. Едва появившись на пороге сознания, она быстренько подала Оксане Игоревне качественную идею для ответа.

- Лёша…, в следующий раз, я сниму твоё визжание на мобильник, сделаю ГИФку и отправлю твоим коллегам. И уверяю тебя, что в этот день с сухими штанами не уйдет ни один сотрудник твоего ЧОПа…

Столь решительное заявление супруги мужчина оценил по достоинству. По горячим следам от услышанного, воображением Алексея, немедленно были составлены фотороботы лиц коллег. Увиденное повергло его в шок. А добавленные к фотороботам мокрые в области паха штаны, привели его в настоящий ужас, по сравнению с которым бестелефонный Ван Дамм бесцельно махающий ногами на яхте в обществе Нагиева, уже кажется обыкновенным анекдотом. 

- Да ладно, Оксан, не обижайся. Я же это…, не со зла…, в общем…, надо нам успокоиться…

Спокойный и мягкий тон супруга склоняет Оксану Игоревну к сотрудничеству. Она направляется к месту приземления и начинает скатывать одеяла и простыни в аккуратный кулёк.

- Да я то спокойна. Это же ты организатор концерта. -  Идет в ванную и отправляет кулёк в ёмкость для грязного белья, попутно давая указания: - Лёш, собери с пола и с кровати  все то, что ты там наломал! Ага?

Никифорович подчинился воле супруги и начал потихоньку собирать останки несчастного ночника.

Когда все уборочно-восстановительные работы были закончены, супруги вновь вернулись на свой плот. О быстром отплытии, конечно, можно было и не мечтать, но, делать нечего - до первых петухов далеко. Они лежали, смотря в потолок, пытаясь окончательно  успокоиться.   

- Надо снова коллективную жалобу в управу писать на этот водопровод, - решительно заявил муж. - Не, ну откуда там ржавчина ещё понятно - трубы лет десять не меняли - но спирт то там, блин, откуда! - закончил он, недовольно хлопнув руками по одеялу.

- Ага. - Лениво зевает жена. - Ладно, я спать. Меня в банке наверное обыскались.

Получив массу удовольствия, кот свернулся калачиком на комоде, закрыл глаза, и неожиданно для самого себя, осознав причину своего бесконечно легкого индифферентного состояния, подумал: «Блин, а ведь я ту же воду пью…»

 

*Слай - Сильвестр Сталлоне.