Строка, оборванная пулей. Н. С. Гумилёв.

          В этом эссе рассказ пойдёт об известном русском поэте Николае Степановиче Гумилёве. Не буду подробно останавливаться на его биографии, сейчас с ней можно ознакомиться и в Википедии, и на официальном сайте поэта http://www.gumilev.ru, и ещё во множестве бумажных и электронных изданий. Напомню только основные события из его биографии.

          Родился 3 апреля 1886 года (по старому стилю) в семье корабельного врача Степана Яковлевича Гумилёва и Анны Ивановны (Львовой). Его первый сборник стихов «Путь конквистадоров» был выпущен в 1905 году на средства родителей за год до окончания гимназии. С 1906 жил в Париже и слушал лекции по французской литературе и живописи. Много путешествовал.

          В 1909 году он принимает активное участие в организации нового издания – журнала «Аполлон», в котором в дальнейшем, до 1917 года, печатал стихи и переводы и вел постоянную рубрику «Письма о русской поэзии». Гумилёв пользовался покровительством у Валерия Брюсова, которого считал своим учителем.

          В 1910 году женился на известной поэтессе Анне Ахматовой, их брак не был долгим и счастливым и к 1914 году фактически распался, хотя официально они развелись только в 1918 году.

          В 1911 году при активнейшем участии Николая Гумилева был основан «Цех поэтов», в который, кроме Гумилева, входили Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Владимир Нарбут, Сергей Городецкий, Кузьмина-Караваева, Зенкевич и другие. В том же году написана пьеса-импровизация в стихах «Любовь-отравительница».

          Дважды он путешествовал по Африке, причём в 1913 году в качестве руководителя экспедиции от Академии наук, для пополнения коллекции этнографического музея.

          В начале Первой Мировой войны Гумилёв добровольцем ушёл на фронт, был награждён Георгиевским крестом, которым очень гордился. А Ахматова по этому поводу написала ироничный стишок, адресованный их маленькому сыну:

                    Долетают редко вести

                    К нашему крыльцу.

                    Подарили белый крестик

                    Твоему отцу.

          После революции он продолжает заниматься литературной деятельностью: работает как переводчик в издательстве «Всемирная литература», пишет несколько пьес, издает книги стихов «Костер, «Фарфоровый павильон», пишет пьесу «Охота на носорога», представление по хронике Шекспира «Фальстаф», сценарий массового действия «Завоевание Мексики», пьесу для детей «Дерево превращений». Максим Горький приглашает его в редакцию «Всемирной литературы».

          В 1920 году был учрежден Петроградский отдел Всероссийского Союза писателей, куда вошел и Гумилев. Главой Союза был избран Блок. Под предлогом того, что в выборах председателя не было достигнуто кворума, были назначены перевыборы, однако на перевыборах была неожиданно назначена кандидатура Гумилева, который и победил.

          3 августа 1921 года Николай был арестован, а 24 августа расстрелян вместе с другими участниками "таганцевского заговора” (всего 61 человек).

          За что же расстреляли поэта Гумилёва?  Официально, за участие в заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева». Однако вызывает сомнения существование самого заговора и, тем более, участие в нём Гумилёва.

          Поэт легкомысленно не скрывал своих монархических убеждений, но был совершенно аполитичен, ни в творчестве, ни на занятиях в поэтической студии он никогда не высказывал какой-либо критики существующего режима и не занимался политической агитацией.

          Но для новой власти лояльности было мало, решающие значение в становлении нового государства играла диктатура пролетариата и классовая борьба.

          Известный чекист Мартин Лацис весьма откровенно писал о принципах революционного правосудия:

          «Мы не ведем войны против отдельных людей, мы уничтожаем буржуазию как класс. Во время расследования не ищите свидетельств, указывающих на то, что подсудимый делом или словом выступал против Советской власти. Первый вопрос, который вы должны задать: к какому классу он относится, каково его происхождение, каково его образование или профессия. Ответы на эти вопросы определят судьбу обвиняемого»

          Вот как раз дворянское происхождение и образование, полученное в Сорбонне, стало приговором в деле Николая Гумилёва. Зачем советскому государству образованные граждане, если государством управляли кухарки? Даже через тридцать лет мало что изменилось, и его сыну Льву Николаевичу в 1950 году, когда он получал последний срок за принадлежность к "антисоветской группе и террористические намерения”, пришлось выслушать пояснения прокурора: «Вы опасны, потому что вы грамотны».

          О каком правосудии можно говорить, если всё обвинение построено на противоречивых показаниях всего одного свидетеля, в обвинительном заключении нет никакой конкретики, и там же, по сути, вынесен приговор, хотя это прерогатива суда:

          «Виновность в контрреволюционной организации гр. Гумилева Н.Ст. на основании протокола Таганцева и его подтверждения вполне доказана. На основании вышеизложенного считаю необходимым применить по отношению к гр. Гумилеву Николаю Станиславовичу как явному врагу народа и рабоче-крестьянской революции высшую меру наказания – расстрел.

Следователь Якобсон

Оперуполномоченный ВЧК»

          Чекист даже не удосужился правильно написать отчество Гумилёва. И всего лишь одна подпись, сделанная синим карандашом…

          Советское государство в первую очередь уничтожало цвет нации – талантливых и образованных людей.

          Лишь в 1992 году Гумилёв был реабилитирован, то есть 71 год в СССР его творчество фактически находилось под запретом.

          В заключении хочу привести стихотворение Валерия Рыбакова, посвящённое поэту:

                    Вот из ладожской дали

                    День последний возник,

                    И гуртом их согнали,

                    Запихнув в грузовик.

                    По торцам и ухабам

                    Долог питерский путь, 

                    Да и охтенским бабам

                    Есть, кого помянуть.

                    По любому проулку

                    Все известно у баб:

                    Этих – не на прогулку,

                    А к Духлинину в штаб.

                    Стража – Петр и Прохор,

                    Да Андрей, да Иван,

                    Отхлебнули эпохи

                    Белену и дурман.

                    И поэт понапрасну

                    Звал ту злобу святой –

                    В ней – лишь темный страсти

                    Да дурной перепой.

                    Смотрят, меряя взглядом,

                    Как телят на торги;

                    И с хозяйским приглядом:

                    С этого – сапоги…

                    Те ж – сидели, шептались

                    Тихо «Боже, храни…» -

                    Никого не дозвались

                    В окаянные дни.

                    Был неправедно гневен

                    Или в отпуске Бог –

                    Ни пажей, ни царевен –

                    Никого не сберег.

                    Без молитв и расспросов

                    Вышел час похорон

                    У кронштадтских матросов

                    У тобольских княжон.

                    А поэт – что, особо? –

                    Он с гурьбой и гуртом

                    Примет смертную пробу

                    Обескровленным ртом.

                    И подруга родная

                    Сквозь года немоты

                    Никогда не узнает,

                    Где оставить цветы.

                    И в земле без возврата

                    Здесь, под каждой пятой,

                    Или грешник заклятый,

                    Или кроткий святой.

                    Но для тех, кто навеки

                    Пребывает в ночи,

                    Все погибшие – зеки,

                    А кто жив – палачи.

          В статье использованы материалы сайтов:

http://www.gumilev.ru

http://pravo.ru/process/view/22152

http://www.km.ru/forum/news/gumilev/dossier

http://levi.ru