Из дорожного дневника

    Ожидание длилось,
        а проводы были недолги.
    Пожелали друзья:
        "В добрый путь, чтобы все без помех".
    И четыре страны
        предо мной расстелили дороги,
    И четыре границы
        шлагбаумы подняли вверх.

    Тени голых берез
        добровольно легли под колеса,
    Залоснилось шоссе
        и штыком заострилось вдали.
    Вечный смертник-комар
        разбивался у самого носа,
    Превращая стекло лобовое
        в картину Дали.

    Сколько смелых мазков
        на причудливом мертовм покрове,
    Сколько серых мозгов
        и комарьих раздавленных плевр!
    Вот взорвался один,
        до отвала напившийся крови,
    Ярко-красным пятном
        завершая дорожный шедевр.

    И сумбурные мысли,
        лениво стучавшие в темя,
    Устремились в пробой -
        ну попробуй-ка останови!
    И в машину ко мне
        постучало просительно время.
    Я впустил это время,
        замешанное на крови.
    И сейчас же в кабину
        глаза из бинтов заглянули
    И спросили: "Куда ты?
        на запад? Вертайся назад!.."
    Я ответить не смог:
        по обшивке царапнули пули.
    Я услышал: "Ложись!
        Берегись! Проскочили! Бомбят!"

    Этот первый налет
        оказался не так чтобы очень:
    Схоронили кого-то,
        прикрыв его кипой газет,
    Вышли чьи-то фигуры -
        назад, на шоссе - из обочин,
    Как лет тридцать спустя,
        на машину мою поглазеть.

    И исчезло шоссе -
        мой единственный верный фарватер.
    Только - елей стволы
        без обрубленных минами крон.
    Бестелесый поток
        обтекал не спеша радиатор.
    Я за сутки пути
        не продвинулся ни на микрон.

    Я уснул за рулем.
        Я давно разомлел до зевоты.
    Ущипнуть себя за ухо
        или глаза протереть?
    В кресле рядом с собой
        я увидел сержанта пехоты.
    "Ишь, трофейная пакость,- сказал он,-
        удобно сидеть".

    Мы поели с сержантом
        домашних котлет и редиски,
    Он опять удивился:
        Откуда такое в войну?
    "Я, браток,- говорит,-
        восемь дней как позавтракал в Минске.
    Ну, спасибо, езжай!
        будет время, опять загляну..."

    Он ушел на Восток
        со своим поредевшим отрядом.
    Снова мирное время
        в кабину вошло сквозь броню.
    Это время глядело
        единственной женщиной рядом.
    И она мне сказала:
        "Устал? Отдохни - я сменю".

    Все в порядке, на месте,-
        Мы едем к границе, нас двое.
    Тридцать лет отделяет
        от только что виденных встреч.
    Вот забегали щетки,
        отмыли стекло лобовое,-
    Мы увидели знаки,
        что призваны предостеречь.

    Кроме редких ухабов,
        ничто на войну не похоже.
    Только лес молодой,
        да сквозь снова налипшую грязь
    Два огромных штыка
        полоснули морозом по коже,
    Остриями - по мирному -
        кверху, а не накренясь.

    Здесь, на трассе прямой,
        мне,
         не знавшему пуль,
            показалось,
    Что и я где-то здесь
        довоевывал невдалеке.
    Потому для меня
        и шоссе, словно штык, заострялось,
    И лохмотия свастик
        болтались на этом штыке.