Презрев былые величины...
Презрев былые величины
От невозможности достичь.
Не находя в себе причины
Их тайны мудрые постичь.
И сделав вид, что эти тайны,
Набив оскомину, смешны,
Спешу свой опыт урожайный
Забросить в закорма страны.
Когда в начале было слово,
Оно пребудет и в конце
И в старце опытном, суровом,
И в малограмотном юнце.
В наивной, трепетной девице
И в той, что прошагала Крым.
Всему уже пришлось случиться,
А мы всё так же говорим.
Не предрекая засух годы,
Течёт словесная река,
Питая разные народы,
Уже которые века.
Давно пора им захлебнуться,
Но их вместилища без дна.
Слова и ткутся, и куются,
Им ненавистна тишина.
А помолчать давно пора бы,
Но кто же даст отмашку в мир,
Где вдохновенные прорабы -
Рабы словесных пирамид,
Возводят с вавилонским пылом
Их бесполезную красу.
И я, пыхтя лицом унылым,
Свои кирпичики несу.
И в очередь до горизонта,
Пытаясь втиснуть блоки строк,
Не вижу, в общем то резона,
Когда весь мир ко мне жесток,
(И я к нему. А как иначе?
Иначе скушают с концом).
Искать обманчивой удачи
В примерах прошлых удальцов.
При конкуренции, что ныне
Равняет всюду всех и вся,
Поддавшись каверзной гордыне,
Смешную совесть не спрося,
Терзая ум сомнений полный
И лист бумаги, словно зверь,
В стакане, бурей сею волны,
В себя распахивая дверь.
Но нет гостей, все ждут их дома,
Чтоб бесшабашно закатить
Пиры словесного Содома,
Где жизнь короткую пропить
И с первым, и с последним встречным,
Готовы, долакав до дна,
Свои восперенные речи.
Ведь дальше только тишина...
О, люд коварный и презревший,
Пресытившись от этих слов,
Ты, горне тишину узревший,
Спешишь взалкать её даров.
Останови свой шаг печальный,
Взвалив ещё на рамена
Словесный опыт урожайный,
Что взят из моего гумна.