ЗВЕЗДА (импровизация по мотивам.... )
Тип произведения:
Авторское
По вечерам гремя стаканами,
Бурлит безбашенный шалман.
Сверля людей глазами пьяными,
Свирепо бычится мужлан.
Три стриптизёрши в позах корчатся,
Под вопли и солёный мат,
У стенки фрик какой-то мочится,
Свой оголив мохнатый зад.
В углу, усыпанном окурками,
Гудит, дымя, игральный стол,
И меж азартными придурками
Затвором клацнул чей-то ствол.
Будь ты храбрец, иль псих отчаянный,
Не суй свой нос в такой вертеп,
Чтоб не словить свинец нечаянно,
И завернуться жмуром в креп.
И каждый вечер в злачном логове
Угрюмо пялюсь я в стакан,
И мысли злобными бульдогами
На горле стиснули аркан.
Напротив - кореш мой единственный
Упрятал лезвие в ладонь,
В его зрачках горит таинственный,
Со скрытой яростью огонь.
У бара трётся пара гоблинов,
С нелепой грацией шкафов –
Спускают пар за день накопленный
Из твердолобых черепов.
Здесь не кричит «In vino veritas!»
И не пьянеет контингент,
Здесь в глотки льют со спиртом перекись,
Иль на худой конец, абсент.
И каждый вечер, в час назначенный,
Здесь дива местная поёт.
Спиртовой дурью зал накачанный
В экстазе бешеном ревёт.
А голос, нежный и пленительный,
В толпу срываясь с милых уст,
Свергает в омут разум бдительный,
В волшебный мир забытых чувств…
Пока звучал романс таинственный,
Сжимал дыханье в горле ком,
И душу голос рвал неистово,
И сердце протыкал штыком…
Вдруг стихло всё в притоне чёртовом,
В глазах блеснули искры слёз,
Как будто вспыхнул шнур бикфордовый,
И весь шалман пошёл вразнос.
Как странно видеть в храме похоти
В бездушных прежде лицах свет,
И тихий всхлип за место хохота,
И «Браво!» брошенное вслед…
И сквозь табу пройдя, запретная,
В вертепе про́клятом зажглась –
Святой Любви Звезда заветная,
Бурлит безбашенный шалман.
Сверля людей глазами пьяными,
Свирепо бычится мужлан.
Три стриптизёрши в позах корчатся,
Под вопли и солёный мат,
У стенки фрик какой-то мочится,
Свой оголив мохнатый зад.
В углу, усыпанном окурками,
Гудит, дымя, игральный стол,
И меж азартными придурками
Затвором клацнул чей-то ствол.
Будь ты храбрец, иль псих отчаянный,
Не суй свой нос в такой вертеп,
Чтоб не словить свинец нечаянно,
И завернуться жмуром в креп.
И каждый вечер в злачном логове
Угрюмо пялюсь я в стакан,
И мысли злобными бульдогами
На горле стиснули аркан.
Напротив - кореш мой единственный
Упрятал лезвие в ладонь,
В его зрачках горит таинственный,
Со скрытой яростью огонь.
У бара трётся пара гоблинов,
С нелепой грацией шкафов –
Спускают пар за день накопленный
Из твердолобых черепов.
Здесь не кричит «In vino veritas!»
И не пьянеет контингент,
Здесь в глотки льют со спиртом перекись,
Иль на худой конец, абсент.
И каждый вечер, в час назначенный,
Здесь дива местная поёт.
Спиртовой дурью зал накачанный
В экстазе бешеном ревёт.
А голос, нежный и пленительный,
В толпу срываясь с милых уст,
Свергает в омут разум бдительный,
В волшебный мир забытых чувств…
Пока звучал романс таинственный,
Сжимал дыханье в горле ком,
И душу голос рвал неистово,
И сердце протыкал штыком…
Вдруг стихло всё в притоне чёртовом,
В глазах блеснули искры слёз,
Как будто вспыхнул шнур бикфордовый,
И весь шалман пошёл вразнос.
Как странно видеть в храме похоти
В бездушных прежде лицах свет,
И тихий всхлип за место хохота,
И «Браво!» брошенное вслед…
И сквозь табу пройдя, запретная,
В вертепе про́клятом зажглась –
Святой Любви Звезда заветная,
Поправ неверье, страх, и грязь…
По сюжету — «Город грехов»
«In vino Veritas!» кричат.