Взметнулись руки, много рук
Взметнулись руки, много рук.
Смычки легли на струны птицей,
И тишина ловила звук -
Незримой властною десницей.
И овладела залом всем -
Дрожанье звуков - над сердцами,
Ещё немного - Вифлеем -
Родит Христа, умыв слезами.
И освещалось свысока -
Чело покрытое печалью.
И крест несли издалека,
В беззвучность паузы - распяли.
Взметнулись в небо сотни глаз,
Взлетели бабочки и в зале -
Им слуги дьявольский указ -
С листа по нотам зачитали.
И - чёрный ворон - дирижёр,
И музыканты той же масти,
Игрались люди в приговор,
И рвались души их на части.
И вычерпав всю грязь со дна,
И наслаждаясь страшной властью,
Сверкала трость и сатана,
Любил их дьявольскою страстью.
И небо освещало даль,
И все болезненные лица.
И с кровью подали грааль,
И он с креста взметнулся птицей.
Рукоплескали сотни рук,
Несли цветы ему, подарки,
И целовали кровью губ,
Ворота триумфальной арки.
Смычки легли на струны птицей,
И тишина ловила звук -
Незримой властною десницей.
И овладела залом всем -
Дрожанье звуков - над сердцами,
Ещё немного - Вифлеем -
Родит Христа, умыв слезами.
И освещалось свысока -
Чело покрытое печалью.
И крест несли издалека,
В беззвучность паузы - распяли.
Взметнулись в небо сотни глаз,
Взлетели бабочки и в зале -
Им слуги дьявольский указ -
С листа по нотам зачитали.
И - чёрный ворон - дирижёр,
И музыканты той же масти,
Игрались люди в приговор,
И рвались души их на части.
И вычерпав всю грязь со дна,
И наслаждаясь страшной властью,
Сверкала трость и сатана,
Любил их дьявольскою страстью.
И небо освещало даль,
И все болезненные лица.
И с кровью подали грааль,
И он с креста взметнулся птицей.
Рукоплескали сотни рук,
Несли цветы ему, подарки,
И целовали кровью губ,
Ворота триумфальной арки.