Лесная баллада

Лесная баллада

Как приятно утром рано

В тишине пешком пройтись

И, вдыхая воздух пряный,

Наслаждаться пеньем птиц.

Воробьи, слетаясь в стайку,

Издают свой "чик-чирик”,

А сорока, одев майку,

Подняла вдруг громкий крик.

Она страшно любит новость,

Видит в ней всегда беду

И кричит во весь свой голос.

Что я по лесу иду.

Вон синички торопливо

Перелёт свершают вновь,

Томным голосом, игриво

Напевают про любовь.

Мне бы дать им хлебных крошек,

Только нет их у меня;

Ладно…пусть половят мошек,

Вон их сколько вокруг пня.

Грач шагает очень важно,

В черном фраке, как министр,

Перелёт свершив отважно,

В коем был он смел и быстр.

Прилетел он к нам проверить

Все леса, луга, поля:

Можно ль птицам местным верить,

Не заела ли нас тля.

Он взъерошенной вороне

Очень строго указал,

Что она жучков не ловит,

А клюёт, что бог послал.

Не стерпев такой обиды

На подобный "этикет”,

Склонив голову для виду,

Она каркнула в ответ.

 

 

Дескать, что вы не даете

Жить как я хочу сама,

Демократию "пасёте”,

Контролеров всюду тьма.

Тут скворец с большой березы,

Шум услышав, прилетел

И…запел, глотая слёзы,

Про вороний беспредел.

Как она ворует яйца

У щеглов, синиц, скворцов,

А иной раз, может статься,

Не щадит живых птенцов

Грач, услышав эти вести,

Оглядел лесной приют

И назначил через месяц

Над вороной птичий суд.

А за месяц, как и надо,

Он, как старший, повелел

Опросить всё птичье стадо

Про вороний беспредел.

 

 

Через месяц вновь шагаю

По дороге тем же лесом

И невольно ощущаю

Сверху тихую завесу.

В это время здесь обычно

Птичий гомон раздаётся,

А сейчас всё непривычно,

Тишина с деревьев льётся.

Все сидят тихонько в гнёздах,

Ждут глашатая – сороку:

Когда будут судьи-звёзды

И к какому прибыть сроку.

На сегодня суд назначен

Над преступницей–вороной;

Ровно месяц был потрачен,

Чтоб собраться вновь под кроной.

Грач тогда своим решеньем

Приказал всех потерпевших

Отыскать с особым рвеньем,

В кронах леса здесь осевших.

 

 

Три грача трудились честно,

Опросили всех как надо

И набрали потерпевших

Вдруг огромнейшее стадо.

Потому все ждали очень

Этот суд над злой вороной

И заметим, между прочим,

Эта мера была новой.

Наконец глашатай бодро

Объявил, чтоб прилетали

На суд праведный, народный,

Какового долго ждали.

Суд собрался на ветвях

Под большим, зелёным дубом;

Рядом село море птах

С любопытством и испугом.

В центре "зала” сел судья,

Мудрый филин, всё видавший;

Прокурорская "скамья”

Занята грачом, всё знавшим.

 

 

Для защиты же ворона

Перепёлку наняла,

Обещала ей "корону”

За успешные дела.

Дескать всё уже готово,

Чтобы власть в лесу сместить,

А корону, даю слово,

Будешь ты тогда носить.

Ты у нас почти жар-птица,

Ты красива и умна,

Быть тебе у нас царицей!

Слава всем перепелам!

Перепёлку стало пыжить

От подобных перспектив;

Ей ворона стала ближе,

Сладок был подобный миф.

И она с большим стараньем

Стала дело изучать,

Чтоб с особым прилежаньем

Здесь ворону защищать.

 

 

Наконец, судья по праву

Всех проверил, кто тут был

И спокойно, величаво

Суд открытым объявил.

Слово дали прокурору…

Грач, одёрнув черный фрак,

Был суров, красив-нет спору…

Речь свою построил так:

" Собрались мы все сегодня

Для для решенья важных дел:

Осудить здесь всенародно

Злой вороний беспредел.

Мы сумели всесторонне

Изучить её дела,

Доказали зло воронье,

Как творит его она.

Ни кого не уважает,

Научилась воровать,

Все законы попирает

И на всех ей наплевать.

 

 

Потерпевших очень много

И свидетелей не счесть;

Всех клюёт она жестоко,

Всюду топчет птичью честь.

Доказали мы всецело,

Опросив пять тысяч птиц,

Как она свершает смело

Кражу с гнёзд чужих яиц.

Восемьсот яиц украла

У дроздов, синиц, скворцов

И повсюду оставляя

Плач мамаш и гнев отцов.

А ещё она свершает

Преступленья всех гнусней:

Птичьи гнезда разрушает

И клюет живых детей.

Сорок душ она сгубила;

Говорю вам без прикрас:

Не воронья б злая сила,

Они были бы средь нас.

 

 

И за эти преступленья

Я прошу, как прокурор,

Объявить без сожаленья

Самый строгий приговор.

Я прошу ей наказанья

Нестандартного чуть-чуть,

Чтоб преступная каналья

Всем смогла долги вернуть.

Чтоб смягчило наказанье

Слёзы мам и гнев отцов,

Ей назначить до скончанья

Выводить чужих птенцов.

А чтоб эта злая гидра

Не сумела убежать,

Надо ей подрезать крылья

И за ногу привязать”.

После этих слов ворона

Издала печальный звук,

Так похожий на те стоны,

Когда зло творят вокруг.

 

 

Обвиненье состоялось,

Каждый был той речи рад,

Но работа продолжалась…

Говорить стал адвокат.

Перепёлка гордо села

На трибуну не спеша

И уверенно "запела”

Сколь ворона хороша.

Дескать зло не от природы…

И считать ли это злом,

Коль в её младые годы

Ей нигде не повезло.

Лишь немного оперилась,

Только стала чуть летать,

Как мамаша испарилась…

Корм пришлось самой искать.

Вот тогда-то она стала

Жизнь всецело узнавать:

Пищу с горем добывала,

Даже стала воровать.

 

 

А теперь себя мы спросим:

Кто виновен в том грехе?

Почему её мир бросил

В страшном детском далеке?

Где в то время были власти?

Где был умник-прокурор?

Он обязан был вмешаться,

Должен быть его надзор.

Почему в лесу доныне

Нет сиротского приюта?

Потому и души стынут,

Так как нет о них заботы.

Даже в снежной Антарктиде

Власть заботится о детях,

Расставляя в разном виде

Воспитательные сети.

Кроме этого напомню:

В большинстве из дела мест

Преступленья весьма спорны,

К месту будет наш протест.

 

 

Потому прошу я судей:

Что мной сказано учесть

И тогда, надеюсь, будет

Оправданье, Ваша честь.

После слова адвоката

Суд свидетелей назвал

И по очереди – свято

Их к присяге приглашал.

И на дачу показаний

Вызывали их три дня;

Сколько было слёз, страданий,

Силы гнева и огня!

Все ворону осуждали

За насилье и разбой,

Потерпевшие рыдали,

Видя зло перед собой.

А скворец, лишенный сына,

Не устав по нём рыдать,

Вдруг Вороне сел на спину,

Стал ей голову клевать.

 

 

Но порядок есть порядок,

А тем паче на суде;

Хоть и был тот миг всем сладок,

Но пришлось встревать судье.

Он команду дал охране

И тот час же два грача

Навели порядок в "зале”,

Удалив того скворца.

На исходе третьих суток

Все свидетели прошли,

Но четвёртым ранним утром

Все опять на суд пришли.

Так судья распорядился:

Чтобы праведно судить,

Он в делах не торопился

И велел всем утром быть.

Собрались, расселись строго

По судебному закону

И к назначенному сроку

Два грача ввели ворону.

 

 

Решено сегодня слово

Подсудимой предоставить,

Чтобы выяснить основы

Поведенья – всюду гадить.

Она села на "трибуну”

(Толстый сук в низовьях дуба)

И оглядывая крону,

Стала речь держать негрубо.

Она даже была кроткой,

Иногда слезу пускала,

Представлялась всем сироткой,

Как она несчастной стала.

Говорила про обиды,

Что другие ей чинили,

Как в её младые годы

Все нещадно её били.

Как однажды серый ястреб

Обошёлся с ней жестоко:

В ход пустив клювище острый

Ощипал ей аж полбока.

 

 

Обращалась в суд с упреком,

Что ей власть не помогала,

Когда с жутким, голым боком

Она вовсе не летала.

И тогда какой-то ворон

(Оказался вор в законе)

Приютил её под кроной

И женился на ней вскоре.

Научил её он драться,

Воровать и сквернословить,

Любой птицы не бояться,

В жизни всё себе позволить.

Так она и "развлекалась”

Всё без дела, по-пустому,

Пока как-то не попалась

В когти коршуну крутому.

Ворон-муж, её спасая,

Был повержен в дикой схватке;

С этих пор она и злая,

Ненавидит все порядки.

 

 

Вот такое откровенье

Всем поведала ворона

И просила в заключенье,

Чтоб простила её крона.

После слова подсудимой

Суд ушел на совещанье

И затем ей справедливо

Объявили наказанье:

"Подсудимаявиновна

Аж по трём статьям закона,

Потому суд всенародно

Объявляет перед кроной:

Чтоб смягчило наказанье

Слёзы мам и гнев отцов,

Ей назначить до скончанья

Выводить чужих птенцов.

А чтоб эта злая гидра

Не сумела убежать,

Ей велим подрезать крылья

И за ногу привязать”

 

 

После этих слов ворона

Чувств лишилась "на скамье”,

Ну а жители всей кроны

Дружно хлопали судье.

Её вскоре привязали

У гнезда трудяг-скворцов

И строжайше обязали

Их высиживать птенцов.

Те скворцы, как оказалось,

Были месяц уж больны

Потому что наклевались

Где-то гадкой белены.

Срок пришел, младое племя

Под вороной ожило

И опять настало время

Подыскать ей вновь гнездо.

Долго то гнездо искали

Где услуг её хотят,

А в итоге обязали

Воспитать "своих” скворчат.

 

 

А ворона наказанье

Приняла душой журча

И взялась за воспитанье

Совсем маленьких скворчат.

Вот уж осень близко стала,

Дети начали летать,

Но ворона продолжала

Их прилежно обучать.

Научила стойко драться,

Воровать и сквернословить,

Любой птицы не бояться,

В жизни всё себе позволить.

Из лесной больницы вскоре

Отец с матерью вернулись

И детей увидев в споре,

Их повадкам ужаснулись.

Они всех подряд клевали,

Брали всё, что глаз увидит,

Когти в ход порой пускали

И пугали всех, кто дышит.

Сколько было огорчений!

Мать слезами заливалась:

От скворцов, не знавших лени,

Ничего в них не осталось.

Только внешний вид детишек

Был скворцовый - благородный

А повадки милых птичек

Были полностью вороньи.

И в лесу с тех пор все птицы

Стали ясно понимать,

Что вороне не годиться

Мать родную заменять.

Ведь ребёнок несмышлёный

Всё впитает в свою кровь:

Толи ужас незнакомый,

Толи радость и любовь.