Оборотень
Одиноко плывет королева сна,
Словно сыр в океане дегтя.
Покрываясь щетиной, зудит спина.
Отрастают клыки и когти.
Крик души, перешедший в протяжный вой,
Угасает во мраке вязком.
Пожелтевшей, полегшей в воде травой
Содрогнулась в болоте ряска.
Человеческий облик остался там,
Где закат утонул в тумане.
Психология оборотня проста,
Зверь "вилять" и "юлить" не станет.
Не скрывая, кричу, что к тебе всегда
Рвусь в упрямой слепой надежде,
Что из сердца не стерли тебя года,
Что ты так же нужна, как прежде.
Что остыл, успокоился – полный бред,
Человек – не хозяин слова.
Но, как только забрезжит вдали рассвет,
Стану я человеком снова.
Словно сыр в океане дегтя.
Покрываясь щетиной, зудит спина.
Отрастают клыки и когти.
Крик души, перешедший в протяжный вой,
Угасает во мраке вязком.
Пожелтевшей, полегшей в воде травой
Содрогнулась в болоте ряска.
Человеческий облик остался там,
Где закат утонул в тумане.
Психология оборотня проста,
Зверь "вилять" и "юлить" не станет.
Не скрывая, кричу, что к тебе всегда
Рвусь в упрямой слепой надежде,
Что из сердца не стерли тебя года,
Что ты так же нужна, как прежде.
Что остыл, успокоился – полный бред,
Человек – не хозяин слова.
Но, как только забрезжит вдали рассвет,
Стану я человеком снова.
Свет полной луны пробивался сквозь тонкие ветки.
Тепло изгоняя, из кровью наполненных жил,
Звериный инстинкт раскалён до критичной отметки.
— Римус, дружище! Ты принял сегодня таблетки?
Лунатик, оскалившись, яростно волком завыл.