Ярило
Снова над миром
Ярило плывёт:
- Доброе утро,
народ!
И тем, кто нежится
сладко
в кровати,
и тем, кто пьёт кофе
в кафе
на Арбате,
и всем, кто улыбку,
как знамя
несёт…
Доброе утро,
народ!
С небесного пьедестала
Ярило орёт:
- Я каждого
расцеловало!
Поврозь или скопом,
Азию и Европу,
белых,
чёрных
и сивых,
тех, кто живёт
в Росси,
тех, кто живёт
в Камбодже –
я расцелую
тоже,
и граждан Сирии,
и граждан Ниццы,
тех, кто живёт
в селе
или живёт
в столице,
и тех, кто носит береты,
и тех, кто печёт багеты,
и всех, до последней
мушки,
я расцелую
в макушки!
Облобызаю тех,
в ком есть хоть какой-то
грех,
в ком есть хоть какой-то
изъян,
ведь я обожаю
землян!
Особенно тех,
кто смеётся,
кто любит смотреть
на солнце,
кто счастьем, как я,
лучится,
кто может теплом
делиться,
игрушками, радостью,
сдобой –
для них я стараюсь
особо!
Пока ваше сердце
бьётся,
Порхает, как стрекоза,
над вами -
небо и солнце,
лишь стоит поднять
глаза.
Ведь я – в глазах
малыша,
в глазах
старика-аскета…
Пусть будет объята
душа,
солнечным
светом,
божественным
светом!
Взгляните! -
Солнце в зените,
и снова плывут
облака…
В ком много-премного
солнца,
заметно
издалека.
Ярило плывёт:
- Доброе утро,
народ!
И тем, кто нежится
сладко
в кровати,
и тем, кто пьёт кофе
в кафе
на Арбате,
и всем, кто улыбку,
как знамя
несёт…
Доброе утро,
народ!
С небесного пьедестала
Ярило орёт:
- Я каждого
расцеловало!
Поврозь или скопом,
Азию и Европу,
белых,
чёрных
и сивых,
тех, кто живёт
в Росси,
тех, кто живёт
в Камбодже –
я расцелую
тоже,
и граждан Сирии,
и граждан Ниццы,
тех, кто живёт
в селе
или живёт
в столице,
и тех, кто носит береты,
и тех, кто печёт багеты,
и всех, до последней
мушки,
я расцелую
в макушки!
Облобызаю тех,
в ком есть хоть какой-то
грех,
в ком есть хоть какой-то
изъян,
ведь я обожаю
землян!
Особенно тех,
кто смеётся,
кто любит смотреть
на солнце,
кто счастьем, как я,
лучится,
кто может теплом
делиться,
игрушками, радостью,
сдобой –
для них я стараюсь
особо!
Пока ваше сердце
бьётся,
Порхает, как стрекоза,
над вами -
небо и солнце,
лишь стоит поднять
глаза.
Ведь я – в глазах
малыша,
в глазах
старика-аскета…
Пусть будет объята
душа,
солнечным
светом,
божественным
светом!
Взгляните! -
Солнце в зените,
и снова плывут
облака…
В ком много-премного
солнца,
заметно
издалека.