Однажды не захочется стихов...

  Литературное предприятие было такого рода. Издается в России множество столичных и провинциальных газет и других журналов, и в них ежедневно сообщается о множестве происшествий. Год отходит, газеты повсеместно складываются в шкапы или сорятся, рвутся, идут на обертки и колпаки. Многие опубликованные факты производят впечатление и остаются в памяти публики, но потом с годами забываются. Многие желали бы потом справиться, но какой же труд разыскивать в этом море листов, часто не зная ни дня, ни места, ни даже года случившегося происшествия? А между тем, если бы совокупить все эти факты за целый год в одну книгу, по известному плану и по известной мысли, с оглавлениями, указаниями, с разрядом по месяцам и числам, то такая совокупность в одно целое могла бы обрисовать всю характеристику русской жизни за весь год*, несмотря даже на то, что фактов публикуется чрезвычайно малая доля в сравнении со всем случившимся.

"Бесы” Ф. М. Достоевский

Однажды не захочется стихов, и бредить, и заботиться о рифме.

Однажды оправданий не найдя ремесленной усталости руки,

"однажды” иронически вздохнёт,  домашнее заданье повторив мне,

и слово скоро тоже надоест, возвышенной привычке вопреки.

Расправить что ли плечи, выйти вон на воздух, что реальнее регалий

в конверты расфасованных, зайти чуть дальше, чем позволено строке

финальной, отцепляясь, как вагон.  Свобода, обнимая перегаром,

хрипато процитирует латынь и скроется в ближайшем старике.

И мне бы увязаться вслед за ним, за ней, точнее, пойманным на вере,

хоть взглядом зацепиться – не рукой, а стало быть, из виду потерять…

Оставшись в этом вакууме, я присяду на скамью в прохладном сквере,

газету кем-то брошенную взяв, взломаю прошлогоднюю печать.

У жизни и газеты – разворот, и  купленная слава, до потери

площадной громогласной новизны, но слово тянет слово за собой,

и чтобы вновь заполнить пустоту им нужно, чтобы форма опустела,

а также, чтобы время всякий раз давило смысл космической стопой.