Зарубки
От приборов тянут к телу трубки,
Бледный свет струится по лицу.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки
На пути по вечному кольцу.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки.
Грубые зарубки на костях.
И плывут прозрачные скорлупки
Мимо рыбы, бьющейся в сетях.
Белые прозрачные скорлупки –
По волнам несбывшихся морей.
Белые, прозрачные – как трубки
К этой плоти вспоротой моей.
Белые, прозрачные – как трубки
От приборов к телу – и назад.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки.
Но об этом вслух не говорят.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки.
В вечности – сумей – не заблудись!
У деревьев зеленеют юбки,
Кроны-корни прорастают ввысь...
У деревьев зеленеют юбки,
На цветы садятся мотыльки.
От приборов тянут к телу трубки,
Эти корни – так не глубоки...
От приборов тянут к телу трубки,
Бледный свет струится по лицу.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки
На пути по вечному кольцу.
Бледный свет струится по лицу.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки
На пути по вечному кольцу.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки.
Грубые зарубки на костях.
И плывут прозрачные скорлупки
Мимо рыбы, бьющейся в сетях.
Белые прозрачные скорлупки –
По волнам несбывшихся морей.
Белые, прозрачные – как трубки
К этой плоти вспоротой моей.
Белые, прозрачные – как трубки
От приборов к телу – и назад.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки.
Но об этом вслух не говорят.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки.
В вечности – сумей – не заблудись!
У деревьев зеленеют юбки,
Кроны-корни прорастают ввысь...
У деревьев зеленеют юбки,
На цветы садятся мотыльки.
От приборов тянут к телу трубки,
Эти корни – так не глубоки...
От приборов тянут к телу трубки,
Бледный свет струится по лицу.
Жизнь и смерть – не больше, чем зарубки
На пути по вечному кольцу.