Милицейский пёс

                I
Звонок настойчивый: Не бросят…
Снимает трубку — там басят:
«Алло, сержант? Начальство просит.
Являйся, срочно в аккурат».

Всё ясно. Кончен выходной.
Вот брюки с красной полосой,
Вот для любимой поцелуй,
Вдогон услышал: «не балуй…»,

И улыбнувшись на ходу
Одёрнул  китель с гимнастёркой,
Махнул  любимому  окну,
И был таков. С окна легонько

Качнулась девичья ладонь,
Жена во след ему смотрела…
Явился в срок. И хмуря бровь
Начальство посвятило в дело:

«Ну здравствуй, здравствуй. Молодцом.
Садись и слушай, есть вопрос.
В питомнике раздрай и гром.
Там появился новый пёс…»

Ему начальство рассказало
О том, как друга покупало.
За дорого. Что молод он:
Мать — немка, папа — чемпион.

И в родословной тьма имён.
Но есть загвоздка, пёс не хочет
Дружить ни с кем, неделю он
Ни ест ни пьёт, и весь клокочет…

В вольер не думай и зайти!
О том теперь все разговоры.
«Ну как, рискнёшь? - Коль ты кинолог!» —
Начальство тронуло виски, —

«Ведь кто-то должен, чёрт возьми!».
И милиционер поехал,
Купив немного колбасы.
Но встретил вечер без успехов.

Собачьи думы тяжелы.
Не подошёл. Не поглядел.
И лакомства не помогли,
Хотя бы месяц пёс не ел.

                II

Был дома краткий разговор.
И ужин вкусный за столом —
«И ушки у него стоят?» —
Чертил вопрос пытливый взгляд.

«И ушки у него стоят…» —
Вздохнул задумчиво сержант.
И месяц он ходил к собаке.
И с колбасой, и с лаской, в страхе

В вольер он боком заходил;
Надел ошейник… Поводок…
— В затылке лёгкий холодок…
Но пёс сержанта пощадил.

Гуляли долго по степи.
Не тётка  голод не родня:
Поев немного колбасы,
Позволил пёс кормить себя.

И выгулять себя позволил —
Всё лучше, чем сидеть в неволе.
И всё — стена! И ни гу-гу!
Рычаньем встретил он узду.

Начальство жутко недовольно:
Два месяца и псу под хвост!
А пёс гулял себе спокойно.
Сержант форсировал вопрос.

Ушли далече. Берег Волги.
Решил сержант проверить пса,
Пускай уносит свои ноги,
Иль примет верность навсегда.

Снят карабин — «свободен ты:
Гуляй! Давай, иди!.. Иди!».
Задумался хвостатый друг.
Недоуменье?.. Иль, испуг?

Но побежал — быстрей, быстрей…
Сержант окликнул: «Стой! Ко мне!».
Но пёс не вёл на зов ушей,
И приближался к полынье.

«Куда ж ты прёшь!» — орал сержант.
—  «Стоять!!!». Помчал за ним в погоню.
А талый лёд хрустел… назад
Вернёшься ль   снова той тропою?!

Но всплеск развеял мутный страх,
Как добежал   не знает он.
Ошейник!.. Вот он!.. Всё – в руках!
Дыханье… Пар и  бег… Спасён!

…Стоит поникшее созданье,
Трясясь мороженым нутром,
В глазах чума непониманья.
С поджатым наглухо хвостом.

«Простудишься! Башка – два уха!» —
Ругал собаку человек.
А сердце радовалось глухо.
И пёс, как будто дал ответ.

В тот день гонял его нещадно,
Сержант по кручам и пескам.
И было им двоим отрадно,
Судьбою спаянным друзьям.

Явились затемно в питомник,
Впервые пёс доел всю снедь.
А человек, дойдя до дому,
Упал в постель, забыв поесть.

Наутро новый день — иной.
Спецкурс грядёт собаке той.
И сотни, тысячи проблем,
То — служба, запах перемен.