от милосердия осталась молекула
Ночью подняли в каземате сонного,
громом, хрипом, звоном стали
Поволокли по улицам Грозного,
по стенам тени заплясали
Скрипнула дверь, угол стены,
жизнь пролетела по жилам и венам
Стоят в кандалах ряды и ряды,
верят что со смертью воскресает вера
Грязная плаха, звенит тишина,
смотрят с небес на это зрелище.
Это расстрел а ночью Луна,
смеётся в глаза твердо верившим.
Солнце здесь нет, оно не взойдет,
отзвуки льнут к ледяному зеркалу.
Вскрики. В упор здесь бьют,
а от милосердия осталась молекула
Отец и Сын и Дух Святой
Слабеет сердце и замирает время
И все стоят перед чертой,
живые и нагие на коленях
А в небесах многоголосый хор,
не слышат эту боль и горе.
Смеются лишь наперекор,
и звезды падают по сложной
траектории.
громом, хрипом, звоном стали
Поволокли по улицам Грозного,
по стенам тени заплясали
Скрипнула дверь, угол стены,
жизнь пролетела по жилам и венам
Стоят в кандалах ряды и ряды,
верят что со смертью воскресает вера
Грязная плаха, звенит тишина,
смотрят с небес на это зрелище.
Это расстрел а ночью Луна,
смеётся в глаза твердо верившим.
Солнце здесь нет, оно не взойдет,
отзвуки льнут к ледяному зеркалу.
Вскрики. В упор здесь бьют,
а от милосердия осталась молекула
Отец и Сын и Дух Святой
Слабеет сердце и замирает время
И все стоят перед чертой,
живые и нагие на коленях
А в небесах многоголосый хор,
не слышат эту боль и горе.
Смеются лишь наперекор,
и звезды падают по сложной
траектории.