Удушливая безысходность

Вокруг, танцуя, вьётся снег,
А под подошвой грязь.
В удушливой злой тишине
Опять совсем увяз.

Опять собачий лютый холод
Не долетает до лица.
И купол плавится из стёкол.
И надо мной сужается.

Коптится кожа. Утопают
В поту не вышедшем глаза.
А жару всё не видно краю.
Насквозь пробрал меня пожар.

Вскипела кровь, обуглен мозг.
Как слизни склизко растекаясь,
Костей остатки всех желёз
По швам раскраивают ткани.

Нет больше сил вариться в этом
Зловонном липком киселе,
Где больше нет ни крошки света.
Ни лёгкой мысли в голове.

Тяжёлой слякотною массой,
Уныло, всё ж, тащусь домой.
Чтоб грязью всё своей замазать.
Чтоб заразила моя боль
Всех тех, кто будет вдруг пытаться,
Зачем-то говорить со мной.

Быть не хочу такою мразью.
Но я по принужденью злой.

Нигде не спрятаться снаружи
От ада, что горит внутри.
И никакой на свете стуже
Меня уже не починить.

И перманентнее наземной
Лишь пытка, что грозит мне там.
Где вечной жизнью , псевдосветлой,
Мне угрожают облака.

Да, страх сменится большим страхом,
А пламя, большим лишь огнём.
И свежий воздух не достанет
того, кто молит так о нём.

Один лишь миг дарует свежесть,
Пригасит угли в черепке.
На миг один прохладой нежной
Свинец взорвется на виске.

И на мгновенье станет легче,
Словно дают свободу мне.
Но то лишь миг. За ним же — вечность,
Плавленья в адовом огне.