Огненная чаша - часть 06

Последний дар

 

         Темны и непроходимы дикие неизведанные Леса Забвения, наполненные плотным зеленоватым сумраком. Под сплошным куполом из густо переплетающихся гибких ветвей и упругих мясистых листьев, куда лишь крайне редко удается пробиться одинокому солнечному лучу, в перенасыщенном влагой душном горячем воздухе медленно плавают раздувшиеся кожистые мешки, покрытые короткой шелковисто-мягкой шерсткой. Словно многоцветные живые реки, струятся с ветки на ветку гибкие и мощные - в несколько обхватов тела невиданных гигантских змей. Чудовищные полузвери - полурастения, сутками неподвижно затаившись в темных оврагах либо с кажущейся безобидностью свисая с раскидистых ветвей исполинских деревьев, ежечасно поджидают неосторожную добычу. Мелкие, средние и крупные обитатели Лесов Забвения постоянно охотятся друг на друга, выслеживая, нападая и безжалостно расправляясь с теми, кому не повезло. Кажется, нет места человеку в этом царстве клыков, когтей и смертоносных объятий.

         Практически недоступные и непроходимые, Леса Забвения с востока отделены от остального Вальгарда широкой цепью приземистых Хэлдарских гор, обрывающихся сразу за Алмазными копями в бездонный Провал.

         От северных соседей эти леса надежно закрыты Безмолвными горами и пустынным неприветливым побережьем беспокойного моря Харлад. Никто не рискует селиться в предгорьях Безмолвных гор, опасаясь нашествия неведомых чудищ из дебрей дремучих лесов.

         Лишь с южной стороны на длинной пересеченной равнине, что вытянулась гигантским языком между песчаными барханами побережья Предельного моря и ядреной зеленью чащобы, обитают примитивные чернокожие полудикие племена, еще совсем недавно объединенные одним из наиболее воинственных вождей в пока еще молодое и не устоявшееся королевство Понго. Но эти дикари никогда не пересекали видимую границу леса и не входили в чащу, слепо и безоговорочно веря в то, что там обитают древние и могучие злые духи, живьем уносящие смельчаков на ужасные вечные мучения в неведомый Мертвый мир. Туземцы панически боялись самого леса и злых духов, обитающих в нем. Они всячески пытались умилостивить их, принося дары на опушку к зловещим каменным идолам, которых сами же и соорудили, и наивно полагая, что эти дары и спасают их от неминуемой гибели.

         Талак горько усмехнулся.

         " Бедные невежественные дикари... - подумал он. - Наверное, пройдет еще немало десятилетий, прежде чем они наконец-то осмелятся войти в Леса Забвения по доброй воле. Но, к сожалению, тогда уже не будет никого, кто смог бы передать им безграничную мудрость накопленных за тысячелетия знаний. То, что они увидят здесь, лишь еще больше испугает их..."

         Талак сокрушенно вздохнул и устало смежил сухие морщинистые веки, напоминающие птичьи. Да, он очень устал. Устал от бесконечно долгой и безумно одинокой жизни. Талак был чрезвычайно стар, даже по меркам своего собственного племени. По людским же понятиям он прожил уже не один десяток полноценных жизней. И вот теперь Костлявая старуха - смерть наконец-то пришла за ним и встала на пороге. Он не боялся ее. Последний живущий на этой земле из племени зулархов - крылатых людей, Талак сожалел лишь о том, что все знания его народа уйдут в небытие вместе с ним.

         Много, очень много тысячелетий назад над цветущей землей поднялись и раскрылись огненные бутоны смерти, безжалостно испепеляя все живое. Реки расплавленного металла растекались по распадкам и межхолмья, выжигая даже саму память о жизни. Мир погрузился в беспросветный мрак, где не было голубого неба, зеленых лесов и звенящих ручьев.

         Но малая горстка людей все же нашла спасение в глубоких подземельях древнего города. Там, питаясь только одними бледными лишайниками и бесцветными грибами, прожили свой век несколько поколений людей. И вот однажды они решили выйти на поверхность.

         Каково же было их безграничное удивление, когда вместо знойной безжизненной пустыни, они очутились в самом сердце огромного непроходимого леса, навсегда поглотившего руины некогда величественного города.

         Первое время люди с огромной радостью принялись заново отстраивать светлые здания, мечтая возродить былую цивилизацию. Они возводили высокие просторные дворцы, насквозь просвеченные солнечными лучами, собирали невероятно сложные механизмы, обучали наукам детей, рожденных во тьме запутанных подземелий, старательно развивали культуру. Вдобавок ко всему у многих из них начали проявляться уникальные способности к управлению окружающим миром посредством одной только силы ума и внутренней энергии, то есть магии.

         Но незримая, и оттого еще более ужасная смерть внезапно обрушилась на людей, безжалостно унося из жизни целые семьи, а то и роды. Пустели дома, улицы, город... Выживали очень немногие. Те, кто уцелел, стали долгожителями. Они старели весьма медленно... и как-то странно менялись. Оставшиеся в живых полностью облысели, их кожа приобрела землистый серый цвет, а кости стали полыми и легкими. Но на этом изменения не закончились, они пошли гораздо дальше, и вскоре появились складчатые кожистые крылья, как у летучих мышей. Так люди, пережившие ужасную всемирную катастрофу, превратились в зулархов - крылатых людей. Они научились летать, как птицы, но полностью и окончательно утратили способность к продлению рода, став бесполыми существами. Осознав это, многие из них добровольно ушли из жизни, упокоив свои тела и души в глубоких непроницаемых водах Черного озера.

         Так появилась печальная традиция. Зуларх, уставший от безмерно долгой жизни, поднимался на самую верхнюю площадку Прощальной башни. Оттуда он направлялся в свой последний ритуальный полет к Черному озеру, расположенному в самом центре Лесов Забвения.

         Зулархов с каждым десятилетием становилось все меньше и меньше. И вот теперь последний из крылатых людей задумчиво стоял перед алтарем Храма времени.

         Талак обреченно опустил дряблые немощные руки на холодный молитвенный камень, навсегда прощаясь с ним. Сегодня вместе с последним одиноким зулархом уходил в темное прошлое всеми забытый древний мир Вальгарда. На смену ему являлся новый молодой мир, еще не окрепший, но уже пытающийся найти свой путь в беспредельных просторах мироздания.

         Где-то там, в центре материка, словно застарелый болезненный нарыв, вызревало могучее зло, а на далеком севере ждало своего страшного часа погибельное семя сатанинского огненного цветка. Войны, пожары, слезы и кровь - все это мгновенно промелькнуло перед мысленным взором старого зуларха. Большая общая беда уже простирала свои необъятные черные крылья над головами людей, грозя вновь ввергнуть на долгие и долгие тысячелетия их мир во мрак бесплодия и забвения.

         "Ну, уж нет, зло на этот раз не должно победить! - решил Талак. - Я обязательно найду того, кто сможет противостоять ему, и отдам этому человеку всю свою энергию магической силы."

         Пальцы обессилено соскользнули с гладкого молитвенного камня, и немощные руки обвисли вдоль высохшего тела. Медленно переставляя отяжелевшие каменеющие ноги, зуларх обогнул алтарь, открыл небольшую потайную дверцу и, с трудом протиснувшись в нее, ступил на винтовую лестницу, ведущую на самый верх Прощальной башни. Серые тяжелые складки кожистых крыльев, словно дорожный плащ, сухо шелестели за его спиной. Каждая ступень все дальше и дальше уводила его от прожитой жизни к тому неведомому рубежу, за которым Талака ждали его давно ушедшие соплеменники. Там, в ином мире душа его сольется воедино с вселенским духом и станет частицей безграничной божественной Вечности - он твердо верил в это.

         Подул свежий ветер.

         Талак радостно улыбнулся, почувствовав его неукротимую силу. Уже давно, может быть, даже слишком давно не летал он над миром, проводя бесконечные дни в тоскливом и унылом одиночестве. Но сегодня зуларх наконец вновь поднимется в воздух, и сильный ветер, наполнив его просторные крылья, подарит счастливые мгновенья последнего - прощального полета.

         Талак поднялся на смотровую площадку и напряженно замер на самом ее краю, с какой-то светлой грустью и одновременно невыразимым облегчением глядя вниз на древний заброшенный город, чьи просторные улицы слишком давно пустовали. Его большие глаза наполнились слезами жалости. Старик расслабился и заплакал, совершенно не стыдясь своих чувств. Да и от кого ему нужно было таиться - последнему на этой земле крылатому человеку...

         Глядя прямо перед собой, зуларх пошире развернул могучие серые крылья и смело шагнул вперед. Упругий ветер жестко хлестнул по лицу, мгновенно высушив слезы невольной слабости. Чувствуя разливающуюся по всему телу пьянящую свободу полета, Талак начал постепенно набирать высоту, направляясь в сторону Черного озера - последнего пристанища для его старческого тела. Дремучий величественный лес уходил далеко вниз, превращаясь в темно - зеленый сплошной ковер, сквозь который изредка проблескивали маленькие зеркальца многочисленных озер и искрящиеся нити лесных речушек.

         Одновременно с этим Талак устремил свой внутренний взор на поиски того единственного человека, которому решил отдать всю свою энергию души. С огромной заоблачной высоты зуларх пристально разглядывал второй - духовный мир Вальгарда, недоступный глазам простых людей.

         Где-то в лесистом предгорье далеких скалистых гор на юго-востоке он отыскал, наконец, того, кто был нужен. Им оказался одинокий воин на рослом коне, упорно пробивающийся на юг. Талак сконцентрировал на нем все свое внимание.

         Закаленная сила духа, осознанное мужество и внутренняя честь образовывали вокруг него светлый ореол, невидимый простым взглядом, от которого куда-то вверх вела тончайшая белая нить - знак избранности Всевышним.

         Да, Талак не ошибся, это был именно тот человек, кому он должен был передать без остатка свой последний дар.

         Далеко внизу показались темные непроницаемые воды Черного озера. Близился последний миг.

         Талак сложил широкие крылья и начал падать вниз, стремительно набирая скорость и концентрируя свое сознание для создания мощного импульса внутренней энергии. Неожиданно он почувствовал какое-то неосознанное, едва ощутимое беспокойство. Взгляд скользнул чуть севернее, и тут зуларх обнаружил еще одного человека. И первый и второй воины были одной крови, оба обладали необходимыми качествами. Но к своему величайшему ужасу Талак узрел над вторым воином зловещую черную нить, которая, как пуповина, соединяла его темную ауру со средоточием могущественных сил зла в центре Вальгарда. Времени на размышления уже не оставалось - поверхность озера была совсем близко. И тогда, долго не раздумывая, а повинуясь скорее наитию, старый зуларх направил всю свою внутреннюю энергию на эту черную нить...

         Сознание последний раз полыхнуло ослепительным сиянием и погасло навсегда. Серое безжизненное тело камнем рухнуло в темную воду, подняв целый фонтан тяжелых брызг, и быстро пошло на дно - туда, где ушедшие поколения дожидались своего последнего собрата. Поверхность Черного озера постепенно разгладилась, безмолвно поглотив тело зуларха. Вместе с ним навечно скрылась в неизведанных глубинах тайна крылатых людей...

         Талак уже не увидел того, как посланный им импульс внутренней энергии с огромной скоростью промчался над поверхностью Вальгарда и напрочь отсек черную пуповину, словно брошенный чьей-то могучей рукой топор. Теперь эта пуповина бешено извивалась, судорожно дергалась, тщетно пытаясь отыскать и воссоединиться с тем, кого она долгие годы питала черным ядом...

 

*        *        *

 

         Раскаленная игла неожиданно вонзилась в темя, пробуравила его и обжигающей волной жесточайшей боли прокатилась по всему телу, отзываясь болезненным эхом в самых дальних его уголках.

         Ратон покачнулся в седле и, с глухим стоном опустившись на шею коня, медленно съехал на обочину дороги. Тотчас к нему подскочил перепуганный ординарец.

         - Что случилось, мой господин? Вам нездоровится? - засуетился он. - Позвать лекаря?

         Ратон вяло отмахнулся.

         - Оставь меня! Я хочу побыть один...

         Ординарец покорно согнулся в поклоне и поспешно отъехал в сторону, тем не менее, продолжая внимательно и настороженно поглядывать на командующего объединенными войсками Форвана и Эрденеха. За его жизнь, воин отвечал собственной головой перед наместником Муридом, а с тем шутки плохи.

         Конные и пешие колонны огромного войска скорым походным маршем двигались к реке Звоннице. Там за переправой начиналась прямая дорога к неприступным Горным баронствам - цели нынешней военной компании.

         Вернувшиеся из разведки лазутчики донесли, что за рекой все спокойно, нет ни одного вражеского дозора, да и вообще не видать ни души на много лиг в округе, словно все повымирали. То ли бароны Джунхаргских гор совершенно ничего не ведали о готовящемся в их вотчину вторжении, то ли хитрили, затаившись в засаде где-то на высокогорных перевалах, но в любом случае большой крови было не избежать. Это понимали все воины без исключения, потому и шагали они хмурые и угрюмые. Одно дело - обыденные пограничные стычки с мелкими неорганизованными разбойничьими шайками на открытых землях Свободных поселений и совсем другое - изнурительная война с поднаторевшими в ратном деле баронами, которые славились неукротимым свободолюбием и бесстрашием.

         Ломило в затылке. Голова была тяжелой, словно камень. Перед глазами еще плавали размытые огненные круги, прочерчиваемые горячими пламенными вспышками, но Ратон уже начал постепенно приходить в себя. Он поднял на мерно шагающие колонны мутный взор и отстраненно подумал: "Зачем и куда они идут?"

         - На бойню...

         Он даже не заметил, как ответил сам себе вслух.

         Ординарец тут же придвинулся поближе, всем своим видом изображая полную готовность без промедления исполнить любое пожелание командующего.

         - Что угодно господину?

         - Объяви привал... - поморщившись, приказал Ратон.

         - Но вы же сами отдали недавно распоряжение, что отдых будет уже за рекой?! - попытался возразить воин.

         - Я сказал: здесь! - медленно с расстановкой процедил сквозь стиснутые зубы Ратон.

         - Слушаюсь, господин!

         Побледнев от страха и испуганно втянув голову в плечи, ординарец бросился со всех ног исполнять приказ.

         Вскоре целеустремленное движение войска заметно замедлилось, а затем колонны и вовсе остановились. Пропыленные солдаты сходили с разбитой дороги и располагались в лесу на отдых.

         Запылали многочисленные костры, разогревая походные котлы, возле которых уже вовсю суетились кашевары. По лесу поползли ароматы армейской походной кухни.

         В одной из групп отдыхающих под деревьями ратников был и Гилбер по прозвищу Одноглазый. Его сосед расположился полулежа на мягкой шелковистой траве и, с мечтательным видом раскуривая вересковую трубочку, заметил:

         - Эх, тепло-то как! Даже и не верится, что у нас дома зима еще вовсю лютует...

         - А тут всегда так, места ведь южные, - отозвался Гилбер.

         - Тебе-то откуда ведомо?

         - Оттуда и ведомо: бывал я раньше в этих краях...

         Гилбер криво усмехнулся и добавил:

         - Тут я свой правый глаз потерял и, наверное, если бы не Странник, сам остался бы лежать в этой земле навеки...

         Гвардейцы заинтересованно подсели ближе. Имя Странника и раньше-то завсегда вызывало любопытство, а уж нынче и подавно... Слушатели располагались нешироким полукругом.

         - Ну-ка расскажи, как дело было, - попросил один из них.

         - Да чего тут рассказывать, - попытался уклониться Гилбер. - Дело-то давнишнее... я все, пожалуй, и не припомню...

         - Ты Одноглазый, не увиливай! Начал, так уж говори до конца.

         Здоровяк шумно засопел, собираясь подняться и уйти, но его не отпустили. И тогда он сдался.

         - В общем, дело было так, - начал свой рассказ Гилбер. - Странник, я да еще трое тогдашних наших сотоварищей по оружию возвращались домой от северных рубежей Горных баронств после одной довольно неудачной вылазки. И до нас неоднократно пытались штурмовать их скалистые бастионы, да все без толку. Да, так вот, решили мы, чтобы не тащиться кружным путем вместе со всем медлительным войском, срезать угол: переправиться выше по течению Звонницы, а там прямиком через Земли кочевников выйти к берегу Соленого озера, а уж оттуда до крепости Скурбел - рукой подать. Сказано - сделано. Проехали мы примерно лиги три - четыре и нежданно-негаданно угодили в засаду большой банды мародеров. Было их, наверное, человек сорок. Только ежели бы они напали в открытую, тогда, может, все было бы иначе. Ан нет! Мародеры в упор обстреляли нас из тяжелых штурмовых арбалетов. Мы и глазом моргнуть не успели, как трое наших товарищей лежали бездыханными на земле, густо утыканные стрелами, что твои ежи. Мы со Странником тогда просто чудом уцелели, видно повезло... Ну и взъярился же он! Вы такого в жизни не видели! Уж на что я привычный, а и то оробел перед ним. Выхватил Странник свой меч - и к бандитам! Такая потеха пошла, что и вспоминать страшно!

         Одноглазый неожиданно умолк и, привалившись могучим плечом к шершавому стволу дерева, принялся сосредоточенно править лезвие своего меча, словно потеряв всяческий интерес к дальнейшей беседе.

         - Эй, Одноглазый, погоди! - нетерпеливо воскликнул сосед. - А дальше-то что было?

         - Дальше я ничего не помню. Как только вся кутерьма завертелась, меня почти сразу по лицу чем-то полоснуло, как огнем ожгло, я и свалился с коня без памяти. Очнулся уже с одним глазом. Странник меня выходил, кровь остановил и повязки наложил, какие надобно было. Он же и всех наших павших в той скоротечной схватке товарищей схоронил...

         - А разбойники, куда ж подевались-то?

         - Да никуда они не делись. Все там лежать остались... все, как один. Никто не ушел.

         - Неужто их Странник всех сам...?!

         - А кто ж еще? - Гилбер пожал плечами. - Он - первый меч Вальгарда... я-то уж знаю!

         Некоторое время слушатели потрясенно молчали. Слышно было лишь, как басовито гудят над небольшой поляной, тускло поблескивая воронеными надкрыльями, жуки-барышники, да чуть в стороне кто-то взахлеб хохочет над очередной казарменной шуткой.

         Наконец один из слушателей вздохнул:

         - Эх-хе-хе... Видать и в самом деле Странник - мужик что надо! Только почему о нем говорят, будто он враг?

         - Это кто ж говорит, интересно было бы знать?

         - Ну-у... указ был наместника Мурида, да и люди болтают всяко... слухи разные ходят...

         Гилбер осторожно понизил голос и медленно, словно размышляя вслух, произнес:

         - Болтают, говоришь... Одна собака сбрешет спросонок, а другая подхватит не знамо что, ветер-бродяга по округе разнесет - вот тебе и слухи! А указы... они ведь тоже разные бывают: может, умные, а, может, и нет. Да и люди, их издающие, тоже. Иные, может статься, и не люди вовсе...

         - Ты это на что намекаешь, Одноглазый?

         - Ничего я не намекаю! - внезапно разозлился Гилбер. - Вот пристал, как репей!

         Он пружинисто вскочил на ноги, в сердцах с лязгом вогнал меч в ножны и широким шагом удалился куда-то за густой кустарник, раздраженно бормоча себе под нос что-то неразборчивое о тупых бараньих лбах и длинных ослиных ушах.

         Вслед ему из-за ствола старого дерева задумчиво смотрел Ратон.

         Боль постепенно ушла из головы, но вместо нее появилось доселе неизведанное ощущение абсолютной потерянности. Словно он шел, шел куда-то и вдруг обнаружил, что совершенно заблудился.

         Ратон решил незаметно пройтись по лагерю, чтобы разузнать настроения, царящие среди воинов, и невольно стал свидетелем разговора об Аргнаре. Это его взволновало еще больше. Снова и снова, уже в который раз он вспомнил драматическую встречу с мужественным Странником у Волчьего бора; дни совместного путешествия по Малурийскому тракту.

         Нет, Аргнар никак не мог быть плохим человеком.

         Но, тем не менее, он был врагом.

         "Раз наши жрецы во главе с Яридом объявили его вне закона, значит так оно и есть на самом деле! - решил Ратон. - Если судьба вновь сведет меня с этим необычным человеком, мой долг - уничтожить его. Но... я предложу ему честный поединок на мечах, и пусть победит сильнейший из нас двоих! Лучше будет, если Странник погибнет от благородного меча, как воин, чем попадет в лапы муридовых мясников и заживо сгниет где-нибудь в подземельях Панграда..."

         - Господин! Господин!

         Встревоженный ординарец выскочил из-за кустарника, быстро огляделся по сторонам и, заметив Ратона, бегом направился к нему, размахивая какой-то бумагой.

         - Вот! - воскликнул он, тяжело дыша. - Срочный пакет от наместника Мурида! Приказано немедленно передать лично в руки. Насилу вас нашел...

         Ратон одним резким движением сорвал кроваво-красную сургучную печать и развернул пакет.

         Послание было совсем коротким, написано тайными символами жреческой касты Гру и подписано Яридом. Оно лаконично гласило: "Немедленно штурмовать Горные баронства! Всех без исключения пленных гнать в Малурию! Ярид."

         Ратон привычно подобрался. Все сомнения и раздумья разом куда-то ушли. Их место заняли мысли стратега - военачальника. Приказ есть приказ, его нужно исполнять неукоснительно и без промедления.

         - Когда прибыл пакет?

         - Да вот, только что!

         - Кто доставил?

         Ординарец несколько раз растерянно моргнул, как-то неуверенно пожал плечами и, словно спеша оправдаться, принялся торопливо и сбивчиво объяснять:

         - Прямо посреди лагеря, как из-под земли, объявился какой-то неизвестный карлик в балахоне. Только что его и в помине не было, а тут - на тебе, стоит, как истукан. Лица его я не видел, а голос противный и скрипучий, как у немазаной телеги. Говорит: "Срочное послание от наместника Мурида главнокомандующему!" Я этот пакет взял, пока печать на сургуче проверил, а его уже и след простыл. Словно испарился...

         Ратон криво усмехнулся и утвердительно кивнул головой. Все сходилось в точности. Он слишком хорошо знал и карлика, и его необыкновенное умение внезапно появляться и исчезать в самых неожиданных местах. Этот карлик был личным и доверенным посланцем Ярида. Если верховный жрец отправил его с приказом, значит дело весьма серьезное. Видимо, что-то пошло не совсем так, как рассчитывали жрецы, и теперь приходилось спешить, чтобы исправить положение дел.

         Командующий нахмурился и строго бросил:

         - Трубить сбор! Немедленно выступаем!

         Ординарец недоуменно вскинул бровь, но промолчал.

         Поди, пойми их, этих странных господ?! То привал им, то подъем... сами не знают, чего хотят. Но спорить бесполезно - себе дороже обойдется!

         Придерживая одной рукой ножны, а другой прижимая к груди шлем, ординарец побежал к штабу.

         Вскоре пронзительно запела сигнальная труба, вызвав многоголосый ропот недовольства среди ратников, едва только успевших расположиться на отдых. Но железная дисциплина сделала свое привычное дело. Через некоторое время построение закончилось, и колонны двинулись скорым маршем к переправе.

         Весенний лес, просвеченный теплым солнышком, расступился далеко в стороны, открывая взглядам спокойное и плавное течение реки Звонницы. Зажатая с боков деревьями, дорога с облегчением вырвалась на широкий простор и устремилась к массивному мосту из потемневших от времени толстых бревен. Просверк веселых солнечных бликов на тягучей поверхности Звонницы резанул по глазам яркими радужными вспышками. Ратон резко зажмурился и несколько раз тряхнул головой.

         Закованные в тяжелые латы штурмовые панцирники бесконечной стальной многоножкой втягивались на мост, за которым справа виднелись древние и дряхлые развалины. Лишь внимательно присмотревшись, в них можно было с трудом угадать остатки крепостной стены и высоких дворцовых колонн. Настырные деревья и кустарники пробили себе путь к свету, раскрошив в пыль каменные плиты старинной площади, и угнездились в расщелинах полуразрушенных стен.

         - Что здесь было раньше? - поинтересовался Ратон, обратившись к армейскому летописцу, ехавшему по левую руку от него.

         - Говорят, что будто бы давным-давно здесь жил могучий, справедливый и никем не побежденный король, который повелевал всем южным побережьем Вальгарда. Он был гордым и уверенным в собственных силах. Этот король решил бросить вызов самому времени, построив Вечный город.

         - Как звали короля?

         - Кто его знает... Всемогущее время стирает из памяти целые цивилизации, не то, что какие-то имена... От Великого города уже почти ничего и не осталось, а про того древнего короля только благодаря песне и знают.

         - Что за песня?

         Летописец махнул рукой, подзывая одного из юных музыкантов, что ехали следом за штабом, чуть поодаль. Когда музыкант поравнялся с ним, летописец попросил:

         - Спой для командующего о древнем короле.

         Юноша тотчас с готовностью достал из-за спины продолговатый деревянный ящик с натянутыми струнами из козьих жил, пробежался по ним чувственными пальцами и тихо запел.

         Воины поворачивали головы, прислушиваясь к словам песни.

 

Здесь был когда-то замок стройный.

В нем жил король и шут придворный.

Кипела жизнь, был праздный пир,

И не смолкали звуки лир.

Король вершил свой правый суд,

А веселил всех старый шут...

 

И был король непобедимым -

Все беды проходили мимо.

Забыв печаль, там жил народ,

Не зная горя и невзгод.

Но время шло, и час настал,

И гордый замок обветшал...

 

         Ратон представил себе высокие стройные колонны, поддерживающие изукрашенные тончайшей резьбой ажурные арки; и сводчатые залы просторных светлых дворцов; пышные дивные сады, с произрастающими в них диковинными растениями со всех сторон света; и, сверкающие радужными мостами, алмазные фонтаны; пеструю разноголосую шумную толпу свободных и зажиточных горожан; и наконец - величественного и благородного монарха, восседающего на высоком беломраморном троне.

         Бесконечные торговые караваны днем и ночью непрерывно входили и выходили из мегалитических ворот города, а на самом высоком шпиле, достающем едва ли не до небес, гордо развевалось на ветру полотнище золоченого знамени, украшенное величественным гербом королевства...

 

Все то, что было, стало былью,

Покрылось вековою пылью.

Никто теперь не разберет:

В той жизни, чей был выше счет?

Кто шут, а кто король - их нет,

И время сгладило их след...

 

         Певец уже давным-давно умолк, а Ратон все еще ехал, низко опустив голову и размышляя о всесильном добром и одновременно с этим беспощадном времени, дающем всходы жизни и стирающем с лица земли целые цивилизации.

         Колонна за колонной неустанно двигалось вперед войско, ритмично вздымая десятками тысяч ног целые тучи пыли, которые несло жарким ветром, дующим с пустынного побережья Предельного моря на дряхлые руины.

         Молодая и, может быть, оттого еще жестокая и безжалостная цивилизация с безразличием шагала мимо, повергнутого в прах забытья, былого величия, не думая об извечной ценности бытия и величии духа.

         Далеко впереди над пробитой редким всхолмьем равниной скалили в беззвучном рыке черные клыки с белоснежными навершиями неприветливые Джунхаргские горы.

 

Столкновение

 

         Округлый блестящий камешек, словно лягушонок, вылетел из-под сапога и, сухо пощелкивая, запрыгал по крутым скалистым уступам, уносясь куда-то далеко вниз.

         Прижимая к голове уши и тревожно кося большим глазом в сторону бездонной пропасти, Данго осторожно шел следом за хозяином по узкому каменному карнизу, прилепившемуся к отвесной стене горы. Она сплошь была исполосована причудливыми ломаными трещинами.

         Аргнар упорно поднимался к узкому высокогорному перевалу, за которым начинался плавный и пологий спуск в обширную котловину баронства Берт. Он очень спешил, чувствуя за спиной неумолимо надвигающуюся стальную лавину объединенных войск. А впереди еще предстоял весьма непростой разговор с правителем Берта и его рыцарями. Поймут ли они его, поверят ли?

         - Должны поверить! - вслух произнес Аргнар, упрямо двигаясь вперед по неверной тропе.

         Первая стрела неожиданно высекла искру у его ног, когда до огромных гранитных валунов, перекрывающих горную тропу завалом, оставалось всего лишь шагов тридцать. Вторая предупреждающе свистнула возле самого уха и ушла в пропасть. Убивать незваного гостя явно не собирались, лишь убедительно дали понять, что он находится под прицелом.

         Аргнар поднял над головой правую руку и громко крикнул:

         - Не стреляйте! Я пришел без вражды!

         Из-за крайних камней выглянула широкоскулая физиономия, заросшая густой дремучей бородой чуть ли не до самых глаз. Хриплый голос неприветливо осведомился:

         - Ты кто такой и зачем тебе понадобилось в Берт?

         - Мне нужно поговорить с бароном Гофером, - ответил Аргнар, осторожно уклоняясь от прямого ответа.

         - Ишь ты, с самим бароном ему говорить приспичило!    Бородатый произнес что-то неразборчивое, явно насмехаясь над пришельцем. За валуном раздался дружный хохот многих людей. Здоровяк поудобней устроился на вершине одного из камней и скрестил на груди крепкие руки.

         - Может, сперва со мной потолкуешь? - осклабился он.

         - Могу и с тобой, если только не боишься из-за камней выйти, - спокойно отозвался Аргнар.

         Бородатый громоподобно взревел, как племенной бык на выгуле, и, в мгновение ока, перепрыгнув через каменную преграду, вплотную приблизился к смельчаку, игриво помахивая здоровенной секирой, которая в его ручищах казалась игрушечной. Был он почти на пол головы выше Аргнара и чуть ли не вдвое шире его в плечах. С веселым любопытством глянув на смелого пришельца, бородатый насмешливо прищурился.

         - Ну что, не передумал еще?

         Вместо ответа Аргнар обнажил меч и шагнул вперед.

         - Если выиграю я, то вы пропустите меня к барону. Идет? - предложил он противнику.

         - А если я? - поинтересовался бородатый.

         - Тогда это уже не будет иметь никакого значения... - равнодушно пожал плечами Аргнар.

         - Ну-ну, посмотрим... - бородатый поднял высоко над головой секиру и неожиданно ринулся в атаку.

         Над валунами показались головы заинтересовавшихся необычным поединком защитников перевала. Они приготовились насладиться зрелищем того, как их бывалый товарищ проучит упрямого и заносчивого чужеземца.

         Но все произошло невероятно быстро и совсем не так, как они этого ожидали.

         Аргнар по-кошачьи мягко скользнул под руку бородатому. Никто даже не успел толком понять, что произошло. Меч пришельца молниеносно описал в воздухе какую-то замысловатую дугу, и тяжелая секира со звоном отлетела далеко в сторону. В следующее мгновение здоровяк уже лежал навзничь и тупо таращился на меч противника, замерший всего лишь на волосок от его горла.

         - Ты сдаешься? - спокойно поинтересовался Аргнар.

         - А что еще мне остается? - прохрипел бородатый, с опаской косясь на отточенное лезвие меча.

         Странник спрятал клинок в ножны и, отступив на шаг, подал поверженному руку помощи. Опираясь на нее, здоровяк смущенно поднялся с земли, отряхнулся и, подхватив свою секиру, вразвалку направился к валунам.

         - Чего рты-то поразевали?! Поединков не видели?! - грозно рыкнул он на опешивших от скоротечности боя товарищей. - Открывайте живее проход!

         Стражи перевала засуетились, о чем-то приглушенно споря. Что-то громыхнуло, треснуло, и два огромных камня откатились в сторону, открывая узкую дорогу.

         Бородатый приглашающе махнул рукой.

         - Заходи!

         Взяв Данго под уздцы, Аргнар с достоинством вошел внутрь пограничной заставы. Камни за его спиной с грохотом вновь встали на свои места, и он оказался в плотном окружении неприветливых воинов, напряженно следивших за каждым его движением.

         - Так зачем тебе все-таки нужен барон Гофер? - скрестив руки на груди, терпеливо спросил бородач.

         Аргнар испытующе глянул на него, словно обдумывая то, что собирался сказать, и ответил вопросом на вопрос:

         - Ты тут за старшего будешь?

         - Ну, я, а что?

         - Тогда отойдем в сторонку.

         Недоуменно пожав плечами, здоровяк шагнул следом за Аргнаром к глубокой нише в скале, успокаивающе махнув рукой остальным, чтоб оставались на месте.

         Перед нишей слабо тлел полузатухший костер, на котором подрумянивалась крупная баранья лопатка, истекая золотистыми каплями жира. Присев возле костра, Аргнар взял обгоревшую с одного конца суковатую палку и начал подправлять ею рассыпавшиеся угли. Бородатый устроился напротив него и с нетерпением спросил:

         - Ну, в чем дело-то?

         - Война у вас на пороге...

         - Какая война? - выпучил на него глаза здоровяк. - Ты что, белены объелся?! Берт ни с кем не воюет!

         - Не воевал, - поправил его Аргнар. - А нынче будет.

         - С чего ты взял?

         - Следом за мной сюда движется огромное объединенное войско Форвана и Эрденеха.

         - Не может быть! Герцог Хэдмир никогда не пойдет на грязный союз с Гермундом Красавчиком!

         - Времена меняются... - возразил Аргнар. - Да и Форваном нынче правит уже не Хэдмир.

         Бородатый растерянно взъерошил пятерней волосы на макушке, с сомнением глядя на собеседника.

         - Ну и дела...

         Аргнар нетерпеливо кашлянул, и, глядя прямо в глаза здоровяку, убедительно произнес:

         - Мне нужно срочно увидеться с бароном Гофером! Поверь мне! Пока мы тут с тобой лясы точим да препираемся, объединенные войска на месте не сидят. Скорее всего, через неделю здесь будут. Так что давай - решай быстрее!

         Бородатый, долго не раздумывая, встал, отдал вполголоса какие-то распоряжения пограничникам, а затем окликнул Аргнара:

         - Ладно, едем к барону.

         Пройдя примерно сотню шагов следом за провожатым, Аргнар за очередным зубчатым выступом скалы обнаружил небольшую площадку, на которой был расположен лагерь стражников перевала. Здесь отдыхали свободные от дежурства воины, другие готовились сменить на посту товарищей. Мирно булькало в походном котле какое-то варево.

         У коновязи смирно стояли лошади, обмахиваясь пышными хвостами. Рядом с ними, опершись на длинное струганное бревно, заменяющее городьбу, беседовали несколько стражников.

         Бородатый быстро переговорил со старшим и, вскочив на одну из лошадей, коротко бросил Аргнару:

         - Поехали.

         Спуск во внутреннюю просторную долину Берта, опоясанную сплошным кольцом высоких гор, был широким, пологим и хорошо утоптанным. По всему было видно, что им довольно часто пользовались.

         Ехали быстро и молча, стремя в стремя. Аргнар постоянно ловил на себе любопытные взгляды спутника, но сам разговора не начинал, предпочитая разглядывать открывавшийся перед ним во всей красе простенький, но вместе с тем приятный мягкий ландшафт.

         Берт был самым восточным и самым маленьким по территории в дружном союзе Горных баронств. Пожалуй, верхом на коне его можно было бы пересечь из края в край всего лишь за несколько дней. Вся практически ровная, как стол, долина была изрезана витиеватой сетью мелких речушек и ручейков. Она напоминала сверху большой расшитый голубыми нитями пушистый зеленый ковер.

         Кое-где на редких холмах виднелись небольшие замки - не чета неприступным цитаделям Форвана или других Западных государств. Замки местной знати больше напоминали обыкновенные крестьянские поселки, хотя и огороженные в большинстве случаев высокими частоколами. Оно и понятно: зачем строить громадные крепости, если природные Джунхаргские горы гораздо выше и уж точно надежнее любых бастионов?!

         Аргнар с живым интересом смотрел на разбросанные там и сям по долине небольшие поселения земледельцев, чем-то напоминающих хутора Свободных поселений, только без охранной городьбы. В предгорьях располагались фермы, от которых доносилось надоедливое блеяние овец.

         - Как звать-то тебя? - наконец прервал затянувшееся молчание бородач и выжидательно глянул на пришельца.

         - Аргнар.

         - А меня Керлом кличут. Скажи, ты бывал раньше в Берте?

         - Нет, не приходилось...

         - Откуда ж тебе известна дорога к посту в горах?

         - Было дело... - натянуто откликнулся Аргнар. - Однажды, дошел до перевала, а дальше не довелось...

         - Это почему?

         Аргнар натянул поводья и, остановив коня, сказал:

         - Не хочу, чтоб между нами ложь была. Я тебе сейчас всю правду скажу - понравится она тебе или нет; только ты, брат Керл, погоди до времени за секиру хвататься, а сначала спокойно выслушай меня. Несколько лет назад, если помнишь, была попытка завоевать Горные баронства. Тогда и я участвовал в штурме Берта... Наверное, и по сей день еще помнят меня здесь. Ваши молодцы здорово тогда бились, и наше войско ушло не солоно хлебавши. Так я в прошлый раз и не попал за перевал... А нынче я пришел сюда уже не как враг и, если будет на то воля благородного барона Гофера, сам стану в ряды защитников Берта.

         Керл нахмурился, исподлобья глядя на Аргнара.

         - Что-то я твоего имени не припомню. Я ведь и сам в той битве участвовал, однако...

         - Так ведь Аргнаром меня родители нарекли. Этим именем меня почти что никто и не кличет. А прозвище мое - Странник...

         При этих словах Керл вздрогнул, словно получил звонкую пощечину, и схватился за рукоять секиры. Он даже подался вперед, буравя яростным взглядом собеседника.

         - Так это ты?!!

         - Я...

         Гнев полыхнул в сузившихся глазах бородача темным пламенем. Его рука медленно потянулась к оружию. Сквозь крепко стиснутые зубы он зло процедил:

         - Мне стоило бы об этом еще сразу догадаться, когда ты так ловко разделался со мной там, у заставы... Зачем ты явился на нашу землю, горевестник?!

         - Я уже говорил: сюда идут войска.

         - Ну и что? Отобьемся, не впервой!

         - Боюсь, что на этот раз - вряд ли... Нынче война будет не на жизнь, а на смерть, и не только с людьми. Тут, по моему разумению, черная магия и колдовство замешано. Дай Бог, чтобы хватило сил отбиться объединенными усилиями всех Горных баронств вместе взятых... Да и то, скорей всего не поможет все это, потому как зловещая Тьма плотной завесой нависла над всем Вальгардом. Если мы не успеем ее упредить, то...

         Аргнар, не договорив, сокрушенно вздохнул. Керл настороженно следил за ним, продолжая нервно стискивать рукоять секиры.

         - А не врешь ли ты, Странник? - наконец спросил он. - Может быть, ты все это измыслил только лишь для того, чтобы пробраться в Берт с грязными помыслами?

         - Неужели ты ничего не понимаешь?! Да если бы я хотел этого, то уже давно убил бы тебя! - не выдержав, взорвался Аргнар. - Я ведь уже и так в Берте!

         Керл изумленно выпучил глаза, неожиданно обнаружив перед самым своим носом холодно поблескивающее острие меча. Когда и как Странник выхватил его из ножен?! На этот вопрос бородатый пограничник не смог бы ответить при всем своем желании даже под страшными пытками. Он вовсе не успел заметить молниеносного движения мастера меча.

         - Ну что, - устало спросил Аргнар. - Может быть, хоть это убедит тебя в правдивости моих слов?

         - Похоже на то... - хриплым голосом нехотя согласился Керл, боясь пошевелиться.

         - Тогда больше не будем спорить.

         Аргнар решительно бросил меч в ножны и, не обращая внимания и не оглядываясь на растерявшегося воина-пограничника, поскакал по прямой дороге к виднеющейся посреди умиротворенной долины небольшой крепости, над главной башней которой реял гордый штандарт барона Гофера.

         Через некоторое время растерянный Керл догнал его и, сровняв шаг, поехал рядом. Оставшийся путь до крепости они проделали в полном молчании. Лишь когда въезжали в широко и дружелюбно распахнутые ворота, пограничник хмуро вполголоса посоветовал:

         - Ты лучше помалкивай. Я сам буду говорить со стражей.

         - Как знаешь, - согласился Аргнар.

         Он был немного удивлен тем, что у ворот крепости не увидел охраны, но, вспомнив о том, что стража стоит на горных перевалах, махнул рукой - дескать, хозяевам виднее.

         Однако у дверей баронского дома охрана была.

         Сперва Аргнар и не понял, что они уже приехали. Дом, перед которым осадил коня Керл, вовсе не был похож на баронский, не говоря уж о том, что назвать его дворцом, к помпезному виду которых Аргнар уже давно привык за годы скитаний по землям Вальгарда, просто никому не пришло бы в голову. Это было самое обыкновенное добротное двухэтажное строение под рыжей черепичной крышей и с широкими светлыми окнами. Более всего этот дом походил на опрятную солидную гостиницу для зажиточных клиентов.

         По всему было видно, что хозяин не любил чрезмерных излишеств и вычурности. Однако герб в форме овального щита, на котором распластал могучие крылья горный орел, красноречивей всего говорил о принадлежности хозяина дома к старинной баронской знати. Герб располагался меж двух стрельчатых окон прямо над дверями, к которым направились Керл и Аргнар.

         Стражники выжидательно уставились на прибывших.

         - У нас срочное донесение барону Гоферу, - доложил Керл начальнику охраны.

         Тот кивнул и, указав на Аргнара, спросил:

         - А это кто?

         - Он привез важные вести из-за гор.

         - Как зовут? Что-то я его не припомню...

         - Его имя... Аргнар, - с большим трудом вымолвил Керл. - Он в наших краях новенький.

         - Хорошо, можете проходить, только сдайте сперва оружие.

         Бородач безропотно отдал свою секиру одному из стражников и повернулся к спутнику, протянув к нему руку за мечом.

         Аргнар отступил на шаг.

         Тотчас все стражники подобрались, настороженно глядя на строптивого незнакомца. Их командир как бы невзначай опустил ладонь на рукоять меча.

         - В чем дело? Почему не сдаешь оружие? - спросил он.

         - Я дал обет своему наставнику никогда не расставаться с мечом и не могу нарушить эту клятву, - произнес Аргнар.

         - Тогда ты не войдешь в дом!

         В этот момент тихо отворилась дверь, и на пороге появился крепкий седовласый мужчина в простом воинском облачении. Он был высок и не по годам худощав. Твердый волевой подбородок и прямая линия твердо сжатых губ говорили о решительности характера. Две глубокие морщины, рассекая высокое чело, опускались почти до переносицы. Пожалуй благородное лицо пожилого воина слегка портил нос: он был несколько великоват.

         Из-под нахмуренных бровей на Аргнара пристально глянули холодные серые глаза.

         - Что тут происходит? - спокойно и строго вопросил старик.

         - Этот неизвестный воин заявляет, что прибыл к вам с каким-то важным донесением, но наотрез отказывается сдать меч, - доложил начальник стражи.

         "Так это же сам барон Гофер! - удивился про себя Аргнар. - Так вот он каков - седовласый гордый орел Берта, живая легенда Джунхаргских гор! А по внешнему виду даже и не скажешь, что аристократ. Видать, добрый воин..."

         Барон еще раз внимательно посмотрел на Аргнара, словно пытаясь проникнуть взглядом в самую его душу, а затем повернулся и, уже направляясь в дом, коротко бросил через плечо:

         - Пропустить...

         Прибывшие беспрепятственно вошли следом за ним.

         Пройдя наискось через просторный светлый зал, отделанный разноцветными благородными породами дерева, Гофер толкнул одну из боковых дверей и, пропуская Аргнара вперед, решительно остановил Керла.

         - Побудь здесь.

         - Но ведь это... - попытался возразить пограничник.

         - Я знаю.

         Гофер спокойно вошел в комнату и плотно закрыл за собой двухстворчатую дверь, оставив недоумевающего Керла в одиночестве ломать голову над тем, что именно имел в виду его господин.

         Остановившись у большого круглого стола, покрытого вышитой строгими узорами домотканой скатертью, Аргнар повернулся лицом к хозяину дома.

         Барон как-то грустно и чуточку устало усмехнулся одним уголком губ, опустился в твердое кресло с прямой спинкой и жестом предложил гостю последовать его примеру.

         Усаживаясь напротив Гофера, Аргнар с искренним уважением пробежался взглядом по стенам комнаты, сплошь увешанным всевозможным оружием. Не какими-нибудь парадными изукрашенными безделицами, напичканными самоцветами и окованными золотыми пластинами, а самыми настоящими боевыми мечами, среди которых были и двуручные, тяжелыми секирами, арбалетами и метательными ножами - это Аргнар сразу определил опытным взглядом воина-ветерана.

         - А ведь я тебя сразу узнал, - нарушил затянувшееся молчание Гофер. - Ты - Странник.

         - Разве мы уже встречались раньше? - спросил слегка удивленный Аргнар. - Что-то я такого не припомню.

         - Я видел тебя много лет назад на осеннем Турнире Мечей в замке Мелрода, - пояснил барон. - Тогда ты был еще юношей, хотя уже очень ловко обращался с мечом. А потом ты штурмовал горные бастионы моего баронства, и жизни многих и многих моих лучших воинов забрал твой ненасытный меч.

         - Я...

         - Нет нужды объяснять. Знаю: война, присяга, честь... все понимаю. Но скажи мне, с чем пришел ты сюда в этот раз? Чует мое сердце, что не с доброй вестью.

         - Да, это так, - признал Аргнар.

         - Тогда говори, ничего не утаивая.

         Аргнар глубоко вздохнул, собираясь с мыслями и начал свой непростой рассказ. Он говорил очень долго, подробно повествуя о малопонятных и пугающих событиях, происходящих вокруг Потерянного края; о загадочном исчезновении герцога Хэдмира и его сына; о неожиданном позорном союзе Форвана и Эрденеха; о коварстве чародея Мурида и о своем поспешном бегстве из крепости Скурбел и ранении... На протяжении всего рассказа барон Гофер ни разу не прервал воина, но его седые брови все ниже и ниже надвигались на глаза, а строгое лицо темнело, словно на него наползала мрачная тень.

         Наконец Аргнар умолк, закончив свое повествование. Он сидел слегка ссутулившись и задумчиво смотрел в пол.

         Молчал и старый барон, обдумывая услышанное.

         В комнате повисла напряженная тревожная тишина. Слышно было лишь, как за приоткрытым окном вполголоса переговариваются караульные. Один из них кого-то громко окликнул. В ответ раздался звонкий девичий смех. Завязалась веселая непринужденная болтовня, наполненная всякой маловажной всячиной.

         - Люди смеются, радуясь жизни и еще не ведая о том, что ненасытная Костлявая уже занесла над ними свою беспощадную косу... - глухо промолвил Гофер.

         Он медленно провел жилистой ладонью по лицу, словно пытаясь стереть накопившуюся за последнее время усталость, и шумно вздохнул. Подняв на Аргнара потемневшие глаза, барон Гофер озабоченно покачал головой.

         - Было... все это было уже не один раз...

         - Что? - не понял Аргнар.

         - Тьма уже неоднократно приходила на эту землю, губя жизнь и возводя на престол жестокость. Вот и нынче, я так разумею, что позорный союз Эрденеха с Форваном - всего лишь одно звено огромной черной цепи, что пытается опутать земли Вальгарда... Скорее всего не миновать большой крови.

         Барон Гофер проницательно заглянул в глаза Аргнара и, сурово сдвинув брови, вопросил:

         - Ты сам-то, Странник, на чьей стороне будешь?

         - Я пришел сюда сам, по доброй воле и, если на то будет твое, правитель Берта, высокое соизволение, то стану в один ряд с воинами баронства и, надеюсь, послужу правому делу. Теперь твое, барон, слово: как решишь, так и будет.

         - А как же клятва на верность Хэдмиру?

         - Вместо герцога нынче в Форване правит чародей Мурид, а ему я на верность не присягал...

         Аргнар слегка пожал плечами и добавил:

         - Я воин, а не палач. Мне никогда не было по пути с гиенами Эрденеха и чернокнижниками.

         - Ладно, - Гофер решительно опустил ладонь на крышку стола, подчеркивая этим, что разговор окончен. - Иди с Керлом, он покажет, где ты можешь остановиться до тех пор, пока я позову тебя. А мне еще нужно кое-что обдумать...

         Когда за Аргнаром тихо затворилась дверь, барон устало откинулся на спинку кресла и прикрыл ладонью покрасневшие от недосыпания глаза. На самом деле он знал куда больше, чем поведал ему Странник. Правда, о готовящемся объединенными войсками штурме Горных баронств Гофер все таки узнал впервые - давно уже не поступало вестей с севера, но внутренне он был к этому готов. Зато о таинственных и зловещих событиях, происходящих в западном и особенно в центральном Вальгарде, правитель Берта мог поведать гораздо больше, чем знал Странник.

         Еще в начале прошлой осени от старого приятеля - барона Греттира прибыл верховой гонец, который с тревогой рассказал о появлении на материке загадочных черных колдунов из заморья, о таинственных многочисленных исчезновениях людей и пробуждении за грядой Гиблого кряжа темных сил.

         А еще Гофер очень хорошо помнил древнюю легенду, которую в дни своей далекой юности услышал от странного слепого странника-старика, который неизвестно откуда появился и неведомо куда исчез. Это была мрачная легенда об Огненной чаше. Тогда старец поведал юному Гоферу о том, что где-то в затерянных безлюдных просторах северного Вальгарда, сокрытая от глаз простых смертных, покоится ужасная погибель для всего живого - Огненная чаша или Цветок смерти, как ее иногда называли в древние времена. Она терпеливо ждет появления самого Повелителя тьмы. И вот, когда он явится, наконец, в этот мир, тогда и распустится во всем своем зловещем великолепии страшный Цветок смерти и осыплет землю своими губительными семенами... Но, если все же найдется хоть один воин, который одолеет Повелителя тьмы в поединке лицом к лицу, тогда он сможет раз и навсегда уничтожить проклятье рода человеческого - Огненную чашу и станет Белым Рыцарем Храма.

         Юный Гофер после рассказа старца втайне мечтал о том, что именно он однажды сразится с ужасным Повелителем тьмы и станет прославленным героем.

         Но время шло, и ничего не происходило. Не было ни пугающих знамений, о которых пророчествовал слепой старик, ни самого Повелителя тьмы. Да и об Огненной чаше никто даже не вспоминал - мало ли сказок и небылиц гуляет по белу свету! Став со временем полновластным правителем Берта, барон поначалу не терял надежды, но время шло, ничего не происходило. Мало-помалу он успокоился и решил, что легенда - это всего лишь миф, но полностью забыть ее так и не смог. И вот теперь он снова вспомнил о ней.

         Барон тяжело поднялся из скрипнувшего кресла и медленно подошел к большому овальному зеркалу в цельнолитой бронзовой оправе, что стояло в самом дальнем углу комнаты. Долго и внимательно смотрел он на свое отражение, хмуря седые брови и покусывая кончики усов.

         - А ведь ты уже далеко не молод, хоть и пытаешься не подавать вида, - наконец с кривой усмешкой произнес Гофер, обращаясь к самому себе. - Как не крути, а время свое берет: и годы не те, и рука уже не так крепко держит меч...

         Он грустно опустил голову и отошел к боковому окошку. Тяжело опершись на подоконник и прищурясь, барон задумчиво глядел на рослых стражников, весело балагуривших о чем-то с молодыми кокетливыми девицами. Там, за слегка запыленным окном был яркий солнечный день, беззаботная радость жизни, светлые мечты и добрые надежды людей, еще и не подозревающих о том, что над ними уже нависла черная длань тьмы.