Падал прошлогодний снег!
Падал прошлогодний снег.
Эти строки могут стать началом нового рассказа,
А могут быть и мимолетным наслаждением от псевдоэкстаза,
Так скоропостижно закончившим свой бег.
И никто не обратит внимание
На скорое увядание цветка в вазе,
На смену яркости неба при его лунной фазе,
Которое некому изобразить и закончить своё рисование.
Никто не будет наблюдать за течением рек,
Игриво плывущих в своем направлении,
Куда их отправили ещё до нашего рождения,
Где не было и в помине ни римлян, ни грек.
Так чем же станет прошлогодний снегопад?
Чем-то вроде снега, прошедшего вчера,
Оставив на земле после себя белые облака?
Будет похоже на вишни или яблони сад?
Падал прошлогодний снег.
Падал и я, оставляя на снегу глубокие ямы,
Повторяя про себя различные пса’лмы,
Пытаясь найти в темноте яркий свет.
Падал прошлогодний снег!
И я упал в последний раз,
Заканчивая стих или поэму, уже не сонет, но и не рассказ!
Опускаю себя на дно и прекращаю забег.
Эти строки могут стать началом нового рассказа,
А могут быть и мимолетным наслаждением от псевдоэкстаза,
Так скоропостижно закончившим свой бег.
И никто не обратит внимание
На скорое увядание цветка в вазе,
На смену яркости неба при его лунной фазе,
Которое некому изобразить и закончить своё рисование.
Никто не будет наблюдать за течением рек,
Игриво плывущих в своем направлении,
Куда их отправили ещё до нашего рождения,
Где не было и в помине ни римлян, ни грек.
Так чем же станет прошлогодний снегопад?
Чем-то вроде снега, прошедшего вчера,
Оставив на земле после себя белые облака?
Будет похоже на вишни или яблони сад?
Падал прошлогодний снег.
Падал и я, оставляя на снегу глубокие ямы,
Повторяя про себя различные пса’лмы,
Пытаясь найти в темноте яркий свет.
Падал прошлогодний снег!
И я упал в последний раз,
Заканчивая стих или поэму, уже не сонет, но и не рассказ!
Опускаю себя на дно и прекращаю забег.