Сказание о ревности
Тип произведения:
Авторское
И всё-таки мне кажется что камни,
Безмолвные свидетели всего,
Могли бы рассказать о былях давних,
Лишь стоит к ним прижаться головой...
Бывает жизнь нескладная такая,
Извилистая, с разными причудами,
Любовь порой дарует благодатную,
То ветрами к земле преклонит лютыми...
Живёт на свете девица - красавица,
Родных уж третий год как схоронила,
Сама себе хозяйкой управляется,
Осиротела, но не приуныла.
Отец по крови был не славянином,
Из дальних мест, со стороны восхода,
Он имя дал ей редкое - Ягина,
Что значит - непокорная порода.
А мать её при жизни научила
И травы знать и недуги лечить.
Роптали по углам, что ворожила,
Но с хворью продолжали приходить.
Смотрели вслед, о девушке мечтая,
Юнцы, но было той не до страстей,
И взглядами косыми провожая,
Завидовали девки красоте.
И мо́лодцы с дворов богатых вились
Вокруг неё, стелили как могли,
Шли на порог, но сватать не спешили...
К тому же к сердцу как-то не пришлись...
Но был один, её лелеял образ -
К словам девицы пристально внимал,
Она теряла с ним немую робость -
Её он с полуслова понимал...
И близость их венчалась нежной страстью,
Отбросив всё сомнения и стыд,
Друг другом упиваясь в лоно счастья
Как в омут с головою погрузит
Любовь на век... Так думают, кто любит...
И даже в снах страдают, вопреки...
Всегда есть змей - улыбчивые губы
Скрывают ядовитые клыки ...
Кому любовь святая благодать,
Кому страданий груз нести...
Кто в жертву сам себя готов отдать,
Другой от страсти никого не пощадит...
Он середняк, она же полукровка -
Сошлись любя и приняли обряд
И в клятве обвязалися верёвкой -
На век связались - люди говорят...
Василий плотник был и бондарь,
В столицы часто выезжал,
Постройкой промышлял, ремонтом,
И бочки всех размеров собирал.
Из дома часто отлучался,
Оберегать родной очаг
Жене вверял. Когда прощался,
Он утирал слезу подчас...
И красота Ягины нашей
В округе славилась. Хвала
Вперёд неё ключом лебяжьим
Летела, распластав крыла.
Одною пребывать подолгу
Уже смирилась, не беда...
Взошли бурьяном кривотолки -
Нет мужа рядом никогда...
Чрезмерного внимания страшась,
Тревог напрасных чтобы миновать,
Призвала неспокойная душа,
Покоя где-то дальше поискать.
Что ж, родичей в округе не имея,
Решил Василий наконец
Уйти с Ягиной жить отдельно
Аж за кордонный, за столбец...
Срубил он хату, благо мастер,
Вдали от взглядов и молвы,
Но уезжал всё так же часто
С попутным ветром полевым...
И вновь ждала его Ягина,
Спалив полдюжины свечей
Бессонной ночью, слишком длинной,
До самых солнечных лучей...
И днём делами утруждаясь
Про мужа думала всегда.
Живым вернулся б он, тогда б я
Не отпустила никуда...
А муж далёко, день удался,
И он с подельником своим
Построил дом и в нём остался -
Заночевать ведь нужно им...
Лежали друг напротив друга
И вспоминали жён своих,
А из окна звезда на юге
Слегка роняла свет на них...
И друг его спросить изволил:
Василий, истину открой -
Жена твоя, без всяких толков,
Своей блистает красотой?
Всё правда, только мне не хватит
Слов, чтобы полно описать,
Её черты и лёгкость стати,
И это несравненный взгляд...
Но впрочем хватит мне об этом,
Зачем же душу бередить.
И так до самого рассвета
Во снах в мой разум приходить
Она желает непременно.
Товарищ хмыкнул трудовой,
И говорит:
- А я б измены
Остерегался от такой...
Красавицы для всех приметны,
А уж податливы вполне...
Но не сдержался собеседник,
- Не смей такое о жене...
И кинул в гневе сапогом
В обидчика он за лихие
Слова, что разожгли огонь
В душе его, покой похитив.
И до утра лежал без сна
Лицом к стене в раздумьях тяжких.
Проникся ревностью сполна,
Сомнений жар терзал как жажда...
Не мог дождаться он утра
Лишь рассвело и в путь - дорогу,
Телегу с лошадью собрав,
Он тронул, думая о многом...
Домой приехал - там жена.
Слеза и радость в одночасье...
А он... Как будто пелена
Легла на очи, нету спасу...
Подарки, нежные слова...
Объятья, стоны, обещанья...
Лишь в ночь любви он забывал
Про ревность, но уж спозаранку
Жену ревнует до безумства,
И понимает, что верна
Ему Ягина, вряд ли пустит
Кого-то, и пред ним честна...
Но ревность алчности сродни
И беспокойный муж замыслил
Жену подальше увозить
И в этот раз совсем не близко.
Была снести его уклад
И собралась беспрекословно.
Завёз подальше, в чаще схоронившись,
Жена молчит с любовью на устах.
А дом соорудил он как повыше -
На двух дубах. Стоит что на ногах.
И убыл вновь, дела позвали,
Работать в дальние края.
Опять разлуки и печали...
Помимо птицы и зверья
Нет ни кого в глуши лесной
На сотню вёрст. Пора уняться,
Душевный ощутить покой
И позабыть про зуд дурацкий...
Но предначертана другая
Судьба. В далёкой стороне
Муж в ожиданиях гадая
Опять в сомненьях о жене...
К тому же сон ему приснился -
Домой пришёл, а нет жены..
Досуг тогда его случился
У постоялой, у стены,
Где рядом чёрный человек,
Зовут которого цыганом,
Расположился на ночлег
И за чужим следил карманом.
И пробудившись сном лихим
От коего дыханье спёрло,
Вскочил Василий, а Ефим,
Заботлив был, цыган который,
И что б умаслить словом добрым
Он с видом чутким посмотрел,
Прослушав сказ про сон подробно,
Помочь как будто захотел.
Ох, ревность... Будто в рану соль.
Жестокая сестра любви,
Уродливая ноющая боль,
Холодное кипение крови...
"Есть у меня сестра гадалка,
Она умеет ворожить
И сможет здесь помочь, пожалуй,
И будешь ты спокойно жить..."
Подумал так себе Василий,
Не будет хуже, если можно
Избавится от опостылой
Гнетущей ревности не сложно.
Привёл Ефим его в лачугу,
Что на окраине села.
Там занавешена дерюгой
Ждала гадалка у стола.
"Жена твоя не благодарна.
Своей блистая красотой,
Тебя предаст она коварно,
Скажу, твой случай не простой...
Со мною жизнь свою поправишь,
Но зелье должен выпить ты,
И пленником быть перестанешь
Её надменной красоты...
Моя цена не велика -
Отдай, что при себе имеешь,
И помогу издалека,
Домой приехать не успеешь."
Он всё отдал и выпил зелье,
И дубом срубленным упал,
А утром будто бы похмелье
Его сразило наповал.
Нет никого, один в лачуге,
"Друзей" в помине след простыл,
И кое-как, в своём недуге,
В дорогу к дому он отбыл...
Она ждала его как солнца
Цветок, желая искренне лучей
Тепла, и выше в небо вьётся,
Забыв про тьму и хлад ночей.
И лишь увидев расцвела...
Он счастлив был и в одночасье
Вина пронзила как игла
Шальное сердце до нет спасу...
Она заметила печаль,
Он отмахнулся, мол с дороги,
Такой не близкой, всё ж устал
И не судить просил так строго.
И вот ночной проходит отдых
И время утренних забот,
Слегла Ягина и не ходит
И бледен лик, не ест, не пьёт...
Приник Василий к милой шее
Скажи что сделать, что подать?
Ягина, телом цепенея,
На ухо силится шептать
И он услышал еле - еле
"Имбирь" и сразу на коня
И вмиг помчался, ведь хотел он
Вернуться в дом на склоне дня.
И прибыл за полдень на место
Где лекарь снадобья варил,
Ягина не была невестой
Когда к ней в гости он ходил.
Старик Василия узнал.
Он молча выслушал, нахмурясь,
И всё что нужно в миг собрал
И проводил. Сквозь дождь и бурю
Василий мчит во весь опор,
Тягаясь с ветром в облаках,
И этот он осилил спор...
Уж вот он дом на двух дубах.
А на крыльце, как мост высоком,
Стоит здоровая жена.
Он забежал на верх с наскоком,
Отдался радости сполна
И о́бняв крепко, прослезился,
Признался в страхе потерять
Её навек. Потом умылся,
И снова взялся обнимать.
Прошла беда. Но не далече.
И снова хворь вернулась к ней.
Он дал имбирь ей, пусть излечит,
Но печень свежая верней,
Решил Василий. На охоту
Оленя вышел подстрелить.
Но зверя нет... Извёл их кто - то?
Иль научились обходить?
И вдруг ступил на сказочное место,
Там гордо древо древнее стоит,
И шепчет будто царь, владыка леса,
"Приди ко мне, склонись..." оно велит.
Раскинулись в полнеба чудо - ветви,
Он ощутил сквозь силу и покой
Как корни глубоко уходят в недра
И сон клонит невидимой рукой...
Так и прилёг он под огромным дубом,
Заснул глубоко, будто на печи,
Без страха, что зверьё его погубит,
И ясный сон привиделся в ночи.
Там мотылёк, порхая безмятежно,
Стремился на свечу, как в западню,
И крылья пламенели неизбежно
От близости к манящему огню...
Суть понял ворожбы треклятой -
С женою рядом быть - ей только хуже,
"Так будет же разлука мне расплатой,
За то, что был ревнивым глупым мужем."
И в ночь ушёл - мокра тропа слезами,
Но горе - горюшко слезой не подкупить...
Решил он за далёкими морями
Свою Ягину напрочь позабыть...
Не дождалась от милого вестей она,
В который раз уже растаял снег,
И вот уже и в муже разуверена,
Предалась одиночеству навек...
И заплетает время, словно косы,
Истории, одна другой страшней,
Мол, сгорбилась от горя и от злости,
А кто придёт - сгрызает до костей...
Покрылась небылицами и мхом,
Поляна, где любовью билась плоть,
Былое русло по иссохло дном
И густо васильками поросло.
И в чаще до сих пор стоит домище
На двух усохших вековых дубах,
Безмолвные свидетели всего,
Могли бы рассказать о былях давних,
Лишь стоит к ним прижаться головой...
Бывает жизнь нескладная такая,
Извилистая, с разными причудами,
Любовь порой дарует благодатную,
То ветрами к земле преклонит лютыми...
Живёт на свете девица - красавица,
Родных уж третий год как схоронила,
Сама себе хозяйкой управляется,
Осиротела, но не приуныла.
Отец по крови был не славянином,
Из дальних мест, со стороны восхода,
Он имя дал ей редкое - Ягина,
Что значит - непокорная порода.
А мать её при жизни научила
И травы знать и недуги лечить.
Роптали по углам, что ворожила,
Но с хворью продолжали приходить.
Смотрели вслед, о девушке мечтая,
Юнцы, но было той не до страстей,
И взглядами косыми провожая,
Завидовали девки красоте.
И мо́лодцы с дворов богатых вились
Вокруг неё, стелили как могли,
Шли на порог, но сватать не спешили...
К тому же к сердцу как-то не пришлись...
Но был один, её лелеял образ -
К словам девицы пристально внимал,
Она теряла с ним немую робость -
Её он с полуслова понимал...
И близость их венчалась нежной страстью,
Отбросив всё сомнения и стыд,
Друг другом упиваясь в лоно счастья
Как в омут с головою погрузит
Любовь на век... Так думают, кто любит...
И даже в снах страдают, вопреки...
Всегда есть змей - улыбчивые губы
Скрывают ядовитые клыки ...
Кому любовь святая благодать,
Кому страданий груз нести...
Кто в жертву сам себя готов отдать,
Другой от страсти никого не пощадит...
Он середняк, она же полукровка -
Сошлись любя и приняли обряд
И в клятве обвязалися верёвкой -
На век связались - люди говорят...
Василий плотник был и бондарь,
В столицы часто выезжал,
Постройкой промышлял, ремонтом,
И бочки всех размеров собирал.
Из дома часто отлучался,
Оберегать родной очаг
Жене вверял. Когда прощался,
Он утирал слезу подчас...
И красота Ягины нашей
В округе славилась. Хвала
Вперёд неё ключом лебяжьим
Летела, распластав крыла.
Одною пребывать подолгу
Уже смирилась, не беда...
Взошли бурьяном кривотолки -
Нет мужа рядом никогда...
Чрезмерного внимания страшась,
Тревог напрасных чтобы миновать,
Призвала неспокойная душа,
Покоя где-то дальше поискать.
Что ж, родичей в округе не имея,
Решил Василий наконец
Уйти с Ягиной жить отдельно
Аж за кордонный, за столбец...
Срубил он хату, благо мастер,
Вдали от взглядов и молвы,
Но уезжал всё так же часто
С попутным ветром полевым...
И вновь ждала его Ягина,
Спалив полдюжины свечей
Бессонной ночью, слишком длинной,
До самых солнечных лучей...
И днём делами утруждаясь
Про мужа думала всегда.
Живым вернулся б он, тогда б я
Не отпустила никуда...
А муж далёко, день удался,
И он с подельником своим
Построил дом и в нём остался -
Заночевать ведь нужно им...
Лежали друг напротив друга
И вспоминали жён своих,
А из окна звезда на юге
Слегка роняла свет на них...
И друг его спросить изволил:
Василий, истину открой -
Жена твоя, без всяких толков,
Своей блистает красотой?
Всё правда, только мне не хватит
Слов, чтобы полно описать,
Её черты и лёгкость стати,
И это несравненный взгляд...
Но впрочем хватит мне об этом,
Зачем же душу бередить.
И так до самого рассвета
Во снах в мой разум приходить
Она желает непременно.
Товарищ хмыкнул трудовой,
И говорит:
- А я б измены
Остерегался от такой...
Красавицы для всех приметны,
А уж податливы вполне...
Но не сдержался собеседник,
- Не смей такое о жене...
И кинул в гневе сапогом
В обидчика он за лихие
Слова, что разожгли огонь
В душе его, покой похитив.
И до утра лежал без сна
Лицом к стене в раздумьях тяжких.
Проникся ревностью сполна,
Сомнений жар терзал как жажда...
Не мог дождаться он утра
Лишь рассвело и в путь - дорогу,
Телегу с лошадью собрав,
Он тронул, думая о многом...
Домой приехал - там жена.
Слеза и радость в одночасье...
А он... Как будто пелена
Легла на очи, нету спасу...
Подарки, нежные слова...
Объятья, стоны, обещанья...
Лишь в ночь любви он забывал
Про ревность, но уж спозаранку
Жену ревнует до безумства,
И понимает, что верна
Ему Ягина, вряд ли пустит
Кого-то, и пред ним честна...
Но ревность алчности сродни
И беспокойный муж замыслил
Жену подальше увозить
И в этот раз совсем не близко.
Жена покорно приняла
Такую блажь. Всегда готоваБыла снести его уклад
И собралась беспрекословно.
Завёз подальше, в чаще схоронившись,
Жена молчит с любовью на устах.
А дом соорудил он как повыше -
На двух дубах. Стоит что на ногах.
И убыл вновь, дела позвали,
Работать в дальние края.
Опять разлуки и печали...
Помимо птицы и зверья
Нет ни кого в глуши лесной
На сотню вёрст. Пора уняться,
Душевный ощутить покой
И позабыть про зуд дурацкий...
Но предначертана другая
Судьба. В далёкой стороне
Муж в ожиданиях гадая
Опять в сомненьях о жене...
К тому же сон ему приснился -
Домой пришёл, а нет жены..
Досуг тогда его случился
У постоялой, у стены,
Где рядом чёрный человек,
Зовут которого цыганом,
Расположился на ночлег
И за чужим следил карманом.
И пробудившись сном лихим
От коего дыханье спёрло,
Вскочил Василий, а Ефим,
Заботлив был, цыган который,
И что б умаслить словом добрым
Он с видом чутким посмотрел,
Прослушав сказ про сон подробно,
Помочь как будто захотел.
Ох, ревность... Будто в рану соль.
Жестокая сестра любви,
Уродливая ноющая боль,
Холодное кипение крови...
"Есть у меня сестра гадалка,
Она умеет ворожить
И сможет здесь помочь, пожалуй,
И будешь ты спокойно жить..."
Подумал так себе Василий,
Не будет хуже, если можно
Избавится от опостылой
Гнетущей ревности не сложно.
Привёл Ефим его в лачугу,
Что на окраине села.
Там занавешена дерюгой
Ждала гадалка у стола.
"Жена твоя не благодарна.
Своей блистая красотой,
Тебя предаст она коварно,
Скажу, твой случай не простой...
Со мною жизнь свою поправишь,
Но зелье должен выпить ты,
И пленником быть перестанешь
Её надменной красоты...
Моя цена не велика -
Отдай, что при себе имеешь,
И помогу издалека,
Домой приехать не успеешь."
Он всё отдал и выпил зелье,
И дубом срубленным упал,
А утром будто бы похмелье
Его сразило наповал.
Нет никого, один в лачуге,
"Друзей" в помине след простыл,
И кое-как, в своём недуге,
В дорогу к дому он отбыл...
Она ждала его как солнца
Цветок, желая искренне лучей
Тепла, и выше в небо вьётся,
Забыв про тьму и хлад ночей.
И лишь увидев расцвела...
Он счастлив был и в одночасье
Вина пронзила как игла
Шальное сердце до нет спасу...
Она заметила печаль,
Он отмахнулся, мол с дороги,
Такой не близкой, всё ж устал
И не судить просил так строго.
И вот ночной проходит отдых
И время утренних забот,
Слегла Ягина и не ходит
И бледен лик, не ест, не пьёт...
Приник Василий к милой шее
Скажи что сделать, что подать?
Ягина, телом цепенея,
На ухо силится шептать
И он услышал еле - еле
"Имбирь" и сразу на коня
И вмиг помчался, ведь хотел он
Вернуться в дом на склоне дня.
И прибыл за полдень на место
Где лекарь снадобья варил,
Ягина не была невестой
Когда к ней в гости он ходил.
Старик Василия узнал.
Он молча выслушал, нахмурясь,
И всё что нужно в миг собрал
И проводил. Сквозь дождь и бурю
Василий мчит во весь опор,
Тягаясь с ветром в облаках,
И этот он осилил спор...
Уж вот он дом на двух дубах.
А на крыльце, как мост высоком,
Стоит здоровая жена.
Он забежал на верх с наскоком,
Отдался радости сполна
И о́бняв крепко, прослезился,
Признался в страхе потерять
Её навек. Потом умылся,
И снова взялся обнимать.
Прошла беда. Но не далече.
И снова хворь вернулась к ней.
Он дал имбирь ей, пусть излечит,
Но печень свежая верней,
Решил Василий. На охоту
Оленя вышел подстрелить.
Но зверя нет... Извёл их кто - то?
Иль научились обходить?
И вдруг ступил на сказочное место,
Там гордо древо древнее стоит,
И шепчет будто царь, владыка леса,
"Приди ко мне, склонись..." оно велит.
Раскинулись в полнеба чудо - ветви,
Он ощутил сквозь силу и покой
Как корни глубоко уходят в недра
И сон клонит невидимой рукой...
Так и прилёг он под огромным дубом,
Заснул глубоко, будто на печи,
Без страха, что зверьё его погубит,
И ясный сон привиделся в ночи.
Там мотылёк, порхая безмятежно,
Стремился на свечу, как в западню,
И крылья пламенели неизбежно
От близости к манящему огню...
Суть понял ворожбы треклятой -
С женою рядом быть - ей только хуже,
"Так будет же разлука мне расплатой,
За то, что был ревнивым глупым мужем."
И в ночь ушёл - мокра тропа слезами,
Но горе - горюшко слезой не подкупить...
Решил он за далёкими морями
Свою Ягину напрочь позабыть...
Не дождалась от милого вестей она,
В который раз уже растаял снег,
И вот уже и в муже разуверена,
Предалась одиночеству навек...
И заплетает время, словно косы,
Истории, одна другой страшней,
Мол, сгорбилась от горя и от злости,
А кто придёт - сгрызает до костей...
Покрылась небылицами и мхом,
Поляна, где любовью билась плоть,
Былое русло по иссохло дном
И густо васильками поросло.
И в чаще до сих пор стоит домище
На двух усохших вековых дубах,
С размытым, оголенным корневищем,
Как будто это лапы хищных птах...
Как будто это лапы хищных птах...И всё-таки мне кажется что камни, Безмолвные свидетели всего, Могли бы рассказать о былях давних, Лишь стоит к ним прижаться головой... Бывает жизнь нескладная такая, Извилистая, с разными причудами, Любовь порой дарует благодатную, То ветрами к земле преклонит лютыми... Живёт на свете девица - красавица, Родных уж третий год как схоронила, Сама себе хозяйкой управляется, Осиротела, но не приуныла. Отец по крови был не славянином, Из дальних мест, со стороны восхода, Он имя дал ей редкое - Ягина, Что значит - непокорная порода. А мать её при жизни научила И травы знать и недуги лечить. Роптали по углам, что ворожила, Но с хворью продолжали приходить. Смотрели вслед, о девушке мечтая, Юнцы, но было той не до страстей, И взглядами косыми провожая, Завидовали девки красоте. И мо́лодцы с дворов богатых вились Вокруг неё, стелили как могли, Шли на порог, но сватать не спешили... К тому же к сердцу как-то не пришлись... Но был один, её лелеял образ - К словам девицы пристально внимал, Она теряла с ним немую робость - Её он с полуслова понимал... И близость их венчалась нежной страстью, Отбросив всё сомнения и стыд, Друг другом упиваясь в лоно счастья Как в омут с головою погрузит Любовь на век... Так думают, кто любит... И даже в снах страдают, вопреки... Всегда есть змей - улыбчивые губы Скрывают ядовитые клыки ... Кому любовь святая благодать, Кому страданий груз нести... Кто в жертву сам себя готов отдать, Другой от страсти никого не пощадит... Он середняк, она же полукровка - Сошлись любя и приняли обряд И в клятве обвязалися верёвкой - На век связались - люди говорят... Василий плотник был и бондарь, В столицы часто выезжал, Постройкой промышлял, ремонтом, И бочки всех размеров собирал. Из дома часто отлучался, Оберегать родной очаг Жене вверял. Когда прощался, Он утирал слезу подчас... И красота Ягины нашей В округе славилась. Хвала Вперёд неё ключом лебяжьим Летела, распластав крыла. Одною пребывать подолгу Уже смирилась, не беда... Взошли бурьяном кривотолки - Нет мужа рядом никогда... Чрезмерного внимания страшась, Тревог напрасных чтобы миновать, Призвала неспокойная душа, Покоя где-то дальше поискать. Что ж, родичей в округе не имея, Решил Василий наконец Уйти с Ягиной жить отдельно Аж за кордонный, за столбец... Срубил он хату, благо мастер, Вдали от взглядов и молвы, Но уезжал всё так же часто С попутным ветром полевым... И вновь ждала его Ягина, Спалив полдюжины свечей Бессонной ночью, слишком длинной, До самых солнечных лучей... И днём делами утруждаясь Про мужа думала всегда. Живым вернулся б он, тогда б я Не отпустила никуда... А муж далёко, день удался, И он с подельником своим Построил дом и в нём остался - Заночевать ведь нужно им... Лежали друг напротив друга И вспоминали жён своих, А из окна звезда на юге Слегка роняла свет на них... И друг его спросить изволил: Василий, истину открой - Жена твоя, без всяких толков, Своей блистает красотой? Всё правда, только мне не хватит Слов, чтобы полно описать, Её черты и лёгкость стати, И это несравненный взгляд... Но впрочем хватит мне об этом, Зачем же душу бередить. И так до самого рассвета Во снах в мой разум приходить Она желает непременно. Товарищ хмыкнул трудовой, И говорит: - А я б измены Остерегался от такой... Красавицы для всех приметны, А уж податливы вполне... Но не сдержался собеседник, - Не смей такое о жене... И кинул в гневе сапогом В обидчика он за лихие Слова, что разожгли огонь В душе его, покой похитив. И до утра лежал без сна Лицом к стене в раздумьях тяжких. Проникся ревностью сполна, Сомнений жар терзал как жажда... Не мог дождаться он утра Лишь рассвело и в путь - дорогу, Телегу с лошадью собрав, Он тронул, думая о многом... Домой приехал - там жена. Слеза и радость в одночасье... А он... Как будто пелена Легла на очи, нету спасу... Подарки, нежные слова... Объятья, стоны, обещанья... Лишь в ночь любви он забывал Про ревность, но уж спозаранку Жену ревнует до безумства, И понимает, что верна Ему Ягина, вряд ли пустит Кого-то, и пред ним честна... Но ревность алчности сродни И беспокойный муж замыслил Жену подальше увозить И в этот раз совсем не близко. Жена покорно приняла Такую блажь. Всегда готова Была снести его уклад И собралась беспрекословно. Завёз подальше, в чаще схоронившись, Жена молчит с любовью на устах. А дом соорудил он как повыше - На двух дубах. Стоит что на ногах. И убыл вновь, дела позвали, Работать в дальние края. Опять разлуки и печали... Помимо птицы и зверья Нет ни кого в глуши лесной На сотню вёрст. Пора уняться, Душевный ощутить покой И позабыть про зуд дурацкий... Но предначертана другая Судьба. В далёкой стороне Муж в ожиданиях гадая Опять в сомненьях о жене... К тому же сон ему приснился - Домой пришёл, а нет жены.. Досуг тогда его случился У постоялой, у стены, Где рядом чёрный человек, Зовут которого цыганом, Расположился на ночлег И за чужим следил карманом. И пробудившись сном лихим От коего дыханье спёрло, Вскочил Василий, а Ефим, Заботлив был, цыган который, И что б умаслить словом добрым Он с видом чутким посмотрел, Прослушав сказ про сон подробно, Помочь как будто захотел. Ох, ревность... Будто в рану соль. Жестокая сестра любви, Уродливая ноющая боль, Холодное кипение крови... "Есть у меня сестра гадалка, Она умеет ворожить И сможет здесь помочь, пожалуй, И будешь ты спокойно жить..." Подумал так себе Василий, Не будет хуже, если можно Избавится от опостылой Гнетущей ревности не сложно. Привёл Ефим его в лачугу, Что на окраине села. Там занавешена дерюгой Ждала гадалка у стола. "Жена твоя не благодарна. Своей блистая красотой, Тебя предаст она коварно, Скажу, твой случай не простой... Со мною жизнь свою поправишь, Но зелье должен выпить ты, И пленником быть перестанешь Её надменной красоты... Моя цена не велика - Отдай, что при себе имеешь, И помогу издалека, Домой приехать не успеешь." Он всё отдал и выпил зелье, И дубом срубленным упал, А утром будто бы похмелье Его сразило наповал. Нет никого, один в лачуге, "Друзей" в помине след простыл, И кое-как, в своём недуге, В дорогу к дому он отбыл... Она ждала его как солнца Цветок, желая искренне лучей Тепла, и выше в небо вьётся, Забыв про тьму и хлад ночей. И лишь увидев расцвела... Он счастлив был и в одночасье Вина пронзила как игла Шальное сердце до нет спасу... Она заметила печаль, Он отмахнулся, мол с дороги, Такой не близкой, всё ж устал И не судить просил так строго. И вот ночной проходит отдых И время утренних забот, Слегла Ягина и не ходит И бледен лик, не ест, не пьёт... Приник Василий к милой шее Скажи что сделать, что подать? Ягина, телом цепенея, На ухо силится шептать И он услышал еле - еле "Имбирь" и сразу на коня И вмиг помчался, ведь хотел он Вернуться в дом на склоне дня. И прибыл за полдень на место Где лекарь снадобья варил, Ягина не была невестой Когда к ней в гости он ходил. Старик Василия узнал. Он молча выслушал, нахмурясь, И всё что нужно в миг собрал И проводил. Сквозь дождь и бурю Василий мчит во весь опор, Тягаясь с ветром в облаках, И этот он осилил спор... Уж вот он дом на двух дубах. А на крыльце, как мост высоком, Стоит здоровая жена. Он забежал на верх с наскоком, Отдался радости сполна И о́бняв крепко, прослезился, Признался в страхе потерять Её навек. Потом умылся, И снова взялся обнимать. Прошла беда. Но не далече. И снова хворь вернулась к ней. Он дал имбирь ей, пусть излечит, Но печень свежая верней, Решил Василий. На охоту Оленя вышел подстрелить. Но зверя нет... Извёл их кто - то? Иль научились обходить? И вдруг ступил на сказочное место, Там гордо древо древнее стоит, И шепчет будто царь, владыка леса, "Приди ко мне, склонись..." оно велит. Раскинулись в полнеба чудо - ветви, Он ощутил сквозь силу и покой Как корни глубоко уходят в недра И сон клонит невидимой рукой... Так и прилёг он под огромным дубом, Заснул глубоко, будто на печи, Без страха, что зверьё его погубит, И ясный сон привиделся в ночи. Там мотылёк, порхая безмятежно, Стремился на свечу, как в западню, И крылья пламенели неизбежно От близости к манящему огню... Суть понял ворожбы треклятой - С женою рядом быть - ей только хуже, "Так будет же разлука мне расплатой, За то, что был ревнивым глупым мужем." И в ночь ушёл - мокра тропа слезами, Но горе - горюшко слезой не подкупить... Решил он за далёкими морями Свою Ягину напрочь позабыть... Не дождалась от милого вестей она, В который раз уже растаял снег, И вот уже и в муже разуверена, Предалась одиночеству навек... И заплетает время, словно косы, Истории, одна другой страшней, Мол, сгорбилась от горя и от злости, А кто придёт - сгрызает до костей... Покрылась небылицами и мхом, Поляна, где любовью билась плоть, Былое русло по иссохло дном И густо васильками поросло. И в чаще до сих пор стоит домище На двух усохших вековых дубах, С размытым, оголенным корневищем, Как будто это лапы хищных птах...
Источник: https://poembook.ru/poem/3201281И всё-таки мне кажется что камни, Безмолвные свидетели всего, Могли бы рассказать о былях давних, Лишь стоит к ним прижаться головой... Бывает жизнь нескладная такая, Извилистая, с разными причудами, Любовь порой дарует благодатную, То ветрами к земле преклонит лютыми... Живёт на свете девица - красавица, Родных уж третий год как схоронила, Сама себе хозяйкой управляется, Осиротела, но не приуныла. Отец по крови был не славянином, Из дальних мест, со стороны восхода, Он имя дал ей редкое - Ягина, Что значит - непокорная порода. А мать её при жизни научила И травы знать и недуги лечить. Роптали по углам, что ворожила, Но с хворью продолжали приходить. Смотрели вслед, о девушке мечтая, Юнцы, но было той не до страстей, И взглядами косыми провожая, Завидовали девки красоте. И мо́лодцы с дворов богатых вились Вокруг неё, стелили как могли, Шли на порог, но сватать не спешили... К тому же к сердцу как-то не пришлись... Но был один, её лелеял образ - К словам девицы пристально внимал, Она теряла с ним немую робость - Её он с полуслова понимал... И близость их венчалась нежной страстью, Отбросив всё сомнения и стыд, Друг другом упиваясь в лоно счастья Как в омут с головою погрузит Любовь на век... Так думают, кто любит... И даже в снах страдают, вопреки... Всегда есть змей - улыбчивые губы Скрывают ядовитые клыки ... Кому любовь святая благодать, Кому страданий груз нести... Кто в жертву сам себя готов отдать, Другой от страсти никого не пощадит... Он середняк, она же полукровка - Сошлись любя и приняли обряд И в клятве обвязалися верёвкой - На век связались - люди говорят... Василий плотник был и бондарь, В столицы часто выезжал, Постройкой промышлял, ремонтом, И бочки всех размеров собирал. Из дома часто отлучался, Оберегать родной очаг Жене вверял. Когда прощался, Он утирал слезу подчас... И красота Ягины нашей В округе славилась. Хвала Вперёд неё ключом лебяжьим Летела, распластав крыла. Одною пребывать подолгу Уже смирилась, не беда... Взошли бурьяном кривотолки - Нет мужа рядом никогда... Чрезмерного внимания страшась, Тревог напрасных чтобы миновать, Призвала неспокойная душа, Покоя где-то дальше поискать. Что ж, родичей в округе не имея, Решил Василий наконец Уйти с Ягиной жить отдельно Аж за кордонный, за столбец... Срубил он хату, благо мастер, Вдали от взглядов и молвы, Но уезжал всё так же часто С попутным ветром полевым... И вновь ждала его Ягина, Спалив полдюжины свечей Бессонной ночью, слишком длинной, До самых солнечных лучей... И днём делами утруждаясь Про мужа думала всегда. Живым вернулся б он, тогда б я Не отпустила никуда... А муж далёко, день удался, И он с подельником своим Построил дом и в нём остался - Заночевать ведь нужно им... Лежали друг напротив друга И вспоминали жён своих, А из окна звезда на юге Слегка роняла свет на них... И друг его спросить изволил: Василий, истину открой - Жена твоя, без всяких толков, Своей блистает красотой? Всё правда, только мне не хватит Слов, чтобы полно описать, Её черты и лёгкость стати, И это несравненный взгляд... Но впрочем хватит мне об этом, Зачем же душу бередить. И так до самого рассвета Во снах в мой разум приходить Она желает непременно. Товарищ хмыкнул трудовой, И говорит: - А я б измены Остерегался от такой... Красавицы для всех приметны, А уж податливы вполне... Но не сдержался собеседник, - Не смей такое о жене... И кинул в гневе сапогом В обидчика он за лихие Слова, что разожгли огонь В душе его, покой похитив. И до утра лежал без сна Лицом к стене в раздумьях тяжких. Проникся ревностью сполна, Сомнений жар терзал как жажда... Не мог дождаться он утра Лишь рассвело и в путь - дорогу, Телегу с лошадью собрав, Он тронул, думая о многом... Домой приехал - там жена. Слеза и радость в одночасье... А он... Как будто пелена Легла на очи, нету спасу... Подарки, нежные слова... Объятья, стоны, обещанья... Лишь в ночь любви он забывал Про ревность, но уж спозаранку Жену ревнует до безумства, И понимает, что верна Ему Ягина, вряд ли пустит Кого-то, и пред ним честна... Но ревность алчности сродни И беспокойный муж замыслил Жену подальше увозить И в этот раз совсем не близко. Жена покорно приняла Такую блажь. Всегда готова Была снести его уклад И собралась беспрекословно. Завёз подальше, в чаще схоронившись, Жена молчит с любовью на устах. А дом соорудил он как повыше - На двух дубах. Стоит что на ногах. И убыл вновь, дела позвали, Работать в дальние края. Опять разлуки и печали... Помимо птицы и зверья Нет ни кого в глуши лесной На сотню вёрст. Пора уняться, Душевный ощутить покой И позабыть про зуд дурацкий... Но предначертана другая Судьба. В далёкой стороне Муж в ожиданиях гадая Опять в сомненьях о жене... К тому же сон ему приснился - Домой пришёл, а нет жены.. Досуг тогда его случился У постоялой, у стены, Где рядом чёрный человек, Зовут которого цыганом, Расположился на ночлег И за чужим следил карманом. И пробудившись сном лихим От коего дыханье спёрло, Вскочил Василий, а Ефим, Заботлив был, цыган который, И что б умаслить словом добрым Он с видом чутким посмотрел, Прослушав сказ про сон подробно, Помочь как будто захотел. Ох, ревность... Будто в рану соль. Жестокая сестра любви, Уродливая ноющая боль, Холодное кипение крови... "Есть у меня сестра гадалка, Она умеет ворожить И сможет здесь помочь, пожалуй, И будешь ты спокойно жить..." Подумал так себе Василий, Не будет хуже, если можно Избавится от опостылой Гнетущей ревности не сложно. Привёл Ефим его в лачугу, Что на окраине села. Там занавешена дерюгой Ждала гадалка у стола. "Жена твоя не благодарна. Своей блистая красотой, Тебя предаст она коварно, Скажу, твой случай не простой... Со мною жизнь свою поправишь, Но зелье должен выпить ты, И пленником быть перестанешь Её надменной красоты... Моя цена не велика - Отдай, что при себе имеешь, И помогу издалека, Домой приехать не успеешь." Он всё отдал и выпил зелье, И дубом срубленным упал, А утром будто бы похмелье Его сразило наповал. Нет никого, один в лачуге, "Друзей" в помине след простыл, И кое-как, в своём недуге, В дорогу к дому он отбыл... Она ждала его как солнца Цветок, желая искренне лучей Тепла, и выше в небо вьётся, Забыв про тьму и хлад ночей. И лишь увидев расцвела... Он счастлив был и в одночасье Вина пронзила как игла Шальное сердце до нет спасу... Она заметила печаль, Он отмахнулся, мол с дороги, Такой не близкой, всё ж устал И не судить просил так строго. И вот ночной проходит отдых И время утренних забот, Слегла Ягина и не ходит И бледен лик, не ест, не пьёт... Приник Василий к милой шее Скажи что сделать, что подать? Ягина, телом цепенея, На ухо силится шептать И он услышал еле - еле "Имбирь" и сразу на коня И вмиг помчался, ведь хотел он Вернуться в дом на склоне дня. И прибыл за полдень на место Где лекарь снадобья варил, Ягина не была невестой Когда к ней в гости он ходил. Старик Василия узнал. Он молча выслушал, нахмурясь, И всё что нужно в миг собрал И проводил. Сквозь дождь и бурю Василий мчит во весь опор, Тягаясь с ветром в облаках, И этот он осилил спор... Уж вот он дом на двух дубах. А на крыльце, как мост высоком, Стоит здоровая жена. Он забежал на верх с наскоком, Отдался радости сполна И о́бняв крепко, прослезился, Признался в страхе потерять Её навек. Потом умылся, И снова взялся обнимать. Прошла беда. Но не далече. И снова хворь вернулась к ней. Он дал имбирь ей, пусть излечит, Но печень свежая верней, Решил Василий. На охоту Оленя вышел подстрелить. Но зверя нет... Извёл их кто - то? Иль научились обходить? И вдруг ступил на сказочное место, Там гордо древо древнее стоит, И шепчет будто царь, владыка леса, "Приди ко мне, склонись..." оно велит. Раскинулись в полнеба чудо - ветви, Он ощутил сквозь силу и покой Как корни глубоко уходят в недра И сон клонит невидимой рукой... Так и прилёг он под огромным дубом, Заснул глубоко, будто на печи, Без страха, что зверьё его погубит, И ясный сон привиделся в ночи. Там мотылёк, порхая безмятежно, Стремился на свечу, как в западню, И крылья пламенели неизбежно От близости к манящему огню... Суть понял ворожбы треклятой - С женою рядом быть - ей только хуже, "Так будет же разлука мне расплатой, За то, что был ревнивым глупым мужем." И в ночь ушёл - мокра тропа слезами, Но горе - горюшко слезой не подкупить... Решил он за далёкими морями Свою Ягину напрочь позабыть... Не дождалась от милого вестей она, В который раз уже растаял снег, И вот уже и в муже разуверена, Предалась одиночеству навек... И заплетает время, словно косы, Истории, одна другой страшней, Мол, сгорбилась от горя и от злости, А кто придёт - сгрызает до костей... Покрылась небылицами и мхом, Поляна, где любовью билась плоть, Былое русло по иссохло дном И густо васильками поросло. И в чаще до сих пор стоит домище На двух усохших вековых дубах, С размытым, оголенным корневищем, Как будто это лапы хищных птах...
Источник: https://poembook.ru/poem/3201281