Санечка

  В тот день Николай опять поссорился с женой. В очередной, далеко не первый раз. Слезы, сопли, истерика, и в финале обзвон всех подруг с громогласным рассказом, какой мерзавец ей достался в мужья. Все по стандартному, давно привычному для него сценарию. Не хватало только битой посуды. Хотя, нет. Летающие тарелки были на съемной квартире. С тех пор, как молодая семья перебралась жить к его родителям, фарфор оставался целым. «Хоть какая-то польза от этого переезда»,- пробормотал он, поплотнее прикрыв дверь в комнату. Впрочем, визгливый голос жены пробивался в мозг и сквозь толстую деревянную створку. Мужчина поморщился и убрался на кухню.

  Но и здесь оказалось неспокойно. Пять минут спустя тишину нарушили тихие шаги.

- Андрейка сегодня будет спать в нашей с отцом комнате, - недовольно поджимая губы, сказала мать. - А ты, урезонь свою избранницу.

- Хорошо, - до хруста стискивая кулаки, отозвался он. - Обязательно.

- Сделай одолжение, - пожилая женщина деловито погромыхала крышками от кастрюль, протерла мокрой тряпкой совершенно чистую столешницу, и снова посмотрела на сына. - И, вообще, что ты тут сидишь, время даром тратишь?

- А что надо сделать, мама? - поднялся Николай.

- Пойди и поищи, - пожала плечами она. - Все лучше, чем без толку в стену смотреть.

С этими словами женщина вышла, а он стиснул голову руками, чувствуя, что еще чуть-чуть, и череп лопнет, как переспелый арбуз. Хлопнула дверь в коридоре и голос жены раскаленным сверлом снова впечатался в уши:

- Еще и дверь закрыл, скотина! Хочет, чтобы я задохнулась! И так дышать нечем в этом Питере! Ты представляешь, какой...

  Мужчина взвыл и, подхватив с вешалки свою куртку, вылетел из квартиры на лестничную клетку. Сбежав по ступеням и плечом распахнув скрипучую дверь подъезда, он выскочил на улицу. Моросил мелкий, противный дождь, мимо мелькали машины, многочисленные прохожие торопились по своим делам или просто спешили домой. И только Николаю некуда было спешить, и дел у него никаких не намечалось. Не считать же делом долгую, бесцельную прогулку по городу.

  Он вернулся обратно около десяти, по опыту зная, что родители уже легли, а жена, скорее всего, угомонилась, и будет поливать его молчаливым презрением. «Ну и черт с ней, лишь бы не визжала», - подумал он.

- Поберегись! - прервал его мысли грубый окрик.

  Николай удивленно поднял глаза. У родного подъезда царила суета, что-то громыхало, туда-сюда сновали деловитые грузчики, таская бесчисленные коробки.
Протиснувшись между пирамидой из стульев и пузатым пианино, он кое-как добрался до своей квартиры.

- Прошу прощения за то, что пришлось шуметь так поздно, - приятный баритон нагнал его уже у самой двери. - Машина задержалась.

  Николай обернулся. По лестнице спускался стройный мужчина с военной выправкой. Следом важно вышагивал по слишком высоким для него ступеням худенький мальчонка лет шести. Увидев незнакомца, ребенок спрятался за широкую спину отца.

- Александр, - военный подошёл, протягивая крепкую, мозолистую ладонь. - Ваш новый сосед с третьего этажа.

- Николай. Вот здесь живу.

- Рад познакомиться, - кивнул новосел и вытолкнул вперед ребенка. - А это моя дочь.

  Николай смутился. Надо ж было перепутать девочку с мальчиком. Короткая стрижка и тусклые лампочки в подъезде сыграли с ним злую шутку. «Хорошо, хоть вслух ничего не успел ляпнуть», - подумал он и, присев на корточки, сказал:

- Давай знакомиться, соседка. Я – Николай Петрович.

- А я – Санечка, - пробормотала малышка и, покраснев, как свекла, убежала вверх по лестнице.

- Я ее напугал, извините... - повинился Николай, поднимаясь.

- Вряд ли, - улыбнулся новый сосед. - Ксения смелая девочка. Просто она еще не привыкла к большому городу. Раньше мы жили в военном городке. Там-то она себя вела, как настоящий пацан. Впрочем, девичьих манер ей набраться было негде. Матери у нее нет.

  Ксения действительно оказалась не по годам бойкой и шустрой. Через месяц девочку уже знали все и называли ее исключительно Санечка. Казалось, что Санечка жила здесь всегда, с тех самых пор, как построили этот дом. А разве могло быть иначе? Ведь, когда выходишь на работу, мимо обязательно пронесется рыжий вихрь с пустым пакетом  или мусорным ведром в руках и крикнет, на мгновенье притормозив чуть впереди:

- Здравствуйте, Николай Петрович!

- Здравствуй, Санечка. Как дела?

- Хорошо, - сверкнет через плечо веснушчатое солнышко в ореоле коротких растрепанных локонов.

- Передавай привет папе.

- Хорошо! - доносится уже из глубины подъезда, а эхо повторяет вслед убежавшей девчонке:

- Хорошо! Хорошо! Хорошо!

  И это многократное «Хорошо» заставляет забыть про очередной домашний скандал, начальника-самодура и лоботряса-сына. Невольно веришь, что все действительно хорошо, и на остановку спешишь уже с улыбкой.

  Месяцы сменяли друг друга, складываясь в годы. Николай стал частым гостем в квартире Александра. Оказалось, что новый сосед  - достойный противник по шахматам, и мужчины часто засиживались за полночь над очередной партией. А маленькая Санечка подросла и теперь уже бегала по утрам с портфелем, но жильцы старинного дома все так же слышали при встрече солнечное «Здравствуйте!»

  Однажды, возвращаясь с работы, Николай столкнулся с Санечкой в подъезде. Непривычно хмурая девочка, спускалась по лестнице с большой коробкой в руках.

- Здравствуйте, Николай Петрович, - пробормотала она, проходя мимо.

- Здравствуй, Санечка, - улыбнулся он. - Что случилось?

- Да вот, - тряхнула коробкой девчонка. - Не вышло ничего! Теперь только выбросить!

- А в чем дело-то? - уточнил мужчина, подходя ближе. И вдруг заметил, что ему уже не надо присаживаться на корточки, чтобы заглянуть в веснушчатое личико, достаточно лишь немного склонить голову. «Надо же, как выросла, - удивленно подумал он. - Я и не заметил. Сколько ей сейчас? Тринадцать? Четырнадцать? Впрочем, какая разница? Все равно это наша маленькая Санечка».

- Модельки у меня, - рассказывала между тем девочка, не подозревая о его мыслях. - Три года клеила. Много собралось. А сегодня выставка в школе была. И мои танки на смех подняли. Раскрасила я их неправильно! Да еще кое-где с маркировкой промахнулась... А ведь я все по инструкции делала. Теперь только выкинуть!

- Модельки? - переспросил Николай. В молодости он сам занимался моделизмом. Но после свадьбы увлечение быстро сошло на нет. Попробуйте-ка орудовать пинцетом, собирая микроскопические детали, под аккомпанемент визгливых воплей и недовольного ворчания с двух сторон. - У меня где-то книги были по бронетехнике. Принести? Посмотришь, в чем ты ошиблась. Если что, помогу исправить.

- Правда? - из-под нахмуренных бровей проглянуло знакомое рыжее солнышко.

- Конечно, - кивнул он. - Если папа не будет против.

- Я спрошу! - подпрыгнула она и, развернувшись на месте, побежала вверх по лестнице.

- Передавай привет папе! - крикнул Николай в след веснушчатому вихрю.

- Хорошо! - донеслось откуда-то с верхних этажей.

- Хорошо! Хорошо! Хорошо! -  весело подхватило эхо.

  Невольно улыбнувшись, он полез за ключами.

  С тех пор к шахматным баталиям добавились миниатюрные танки. Александр одобрял увлечение дочери, но помочь ей советом не мог. Прирожденный артиллерист, он хорошо разбирался только в пушках. Поэтому, пока Санечка и Николай спорили о достоинствах и недостатках разных видов маскировочной раскраски, он только посмеивался в густые, начинающие седеть усы. Но четко в десять краски и пластиковые литники сменялись шахматной доской, а Санечка оправлялась спать.

  Шли годы. Николай развелся, но так и не сумел навсегда распрощаться со вздорной бабой. Возвращаться в родное Навозово, откуда она так удачно выбралась, женив на себе столичного жителя, постаревшая истеричка категорически не желала. Теперь закатив очередной скандал, она звонила не только старым подружкам, но и повзрослевшему сыну, который давно уже жил отдельно с женой собственной. После таких звонков парень, совсем, как бабушка, недовольно поджимая губы, высказывал отцу, насколько тот был неправ, когда посмел подать на развод. Николай глотал таблетки, скрипел зубами и молчал. Только иногда проскальзывали обижено-недоуменные мысли: «Я жил с ней двадцать пять лет. Двадцать пять лет терпел ежедневные скандалы и хамское отношение. И, между прочим, кормил ее, забывшую, что такое работа еще лет пятнадцать назад, тоже я.  Я сохранял семью, сколько мог, давая сыну возможность спокойно учиться в институте. Так где же, черт возьми, хоть капля, если не благодарности и уважения, то хотя бы понимания?!»

  Ответы на эти вопросы все не находились, и Николай, наверное, давно бы провалился в глухую депрессию, но вечерние посиделки за шахматной доской с Александром отвлекали его от раздумий о человеческой неблагодарности. Да еще время от времени проносилось мимо по лестничным пролетам маленькое рыжее солнышко Санечка:

- Здравствуйте, Николай Петрович!

- Здравствуй, Санечка. Как дела?

- Хорошо!

- Передавай привет папе.

- Хорошо! - доносится уже из глубины подъезда, а эхо повторяет вслед убежавшей девчонке:

- Хорошо! Хорошо! Хорошо!

 И снова верил постаревший Николай, что все хорошо. Потому что даже эхо верит маленькой Санечке.

  Вышел в отставку поседевший Александр, а Николай, привычно усаживаясь перед шахматной доской, стал доставать очки. Покрылись пылью на своих полках искусно раскрашенные танки. За очередной партией Николай вдруг заметил, что друг чем-то озабочен, то и дело хмурится и, о чудо из чудес, зевнул ферзя, не заметив простейшую комбинацию.

- Саша, - поправив очки, заговорил он, - тебя что-то беспокоит?

- Все нормально, - отмахнулся было бывший полковник, но, подергав седой ус, все-таки объяснил. - Санечка меня беспокоит.

- Заболела испугался Николай.

- Нет, слава Богу. Просто обратил внимание, как у нее жизнь складывается. Не встречается она ни с кем...

- Вот уж глупости! Дело молодое. Да и рановато еще. Сколько ей? Семнадцать? Восемнадцать?

- Двадцать семь, - хмыкнул Александр.

- Надо же... Я и не заметил. И правда, она же моего Андрюхи на три года старше. Как время-то летит...

- Время летит, - проворчал отставной военный. - А ничего не меняется. Пока она училась, я не особо задумывался. Школа, ВУЗ, аспирантура... Она у меня мединститут с красным дипломом окончила. Какие уж тут амуры? Из книжек не высовывалась. Да что я тебе рассказываю? Ты и сам должен помнить. Помогал же ей к экзаменам готовиться. А теперь? Работа, дом. И все.

- Действительно. Выросла девочка - мы и не заметили. Впрочем, для нас она всегда будет маленькой Санечкой. А личная жизнь, это дело наживное. Придет со временем.

- Ты думаешь?

- Уверен, - улыбнулся Николай. - Какие ее годы?
  Он был твердо уверен в своих словах. Личная жизнь, действительно, приходила со временем, и порой, как в его случае, совершенно неожиданными путями. Полгода назад Николай познакомился на форуме любителей альтернативной истории с потрясающей женщиной. И именно сегодня они наконец-то решились встретиться в реальности.

Александр смешал фигуры, признавая проигрыш, и спросил:

- Еще партию?

- Нет. Не могу. Есть кое-какие планы на сегодня. Боюсь сглазить, но, если все устроится, обязательно расскажу, - поднялся Николай.

  До неприметного кафе, где была назначена долгожданная встреча, мужчина добежал всего за десять минут. В небольшом зале пили ароматный кофе редкие парочки. Но он не заметил никого, кроме одинокой женской фигурки. На столе рядом с ней, как они и договаривались, сидел плюшевый мишка, точная копия ее аватарки с форума.

- Стана? - дрогнувшим от волнения голосом спросил Николай, подходя.

- Да, - поднялась женщина и обернулась.

- Санечка?! - выдохнул он, оторопев от неожиданности. - Как дела?

- Хорошо, - отозвалась она, испытующе глядя ему в глаза.

  Стана - женщина с форума альтернативщиков, умная, эрудированная, язвительная, взрослая, черт побери. И Санечка. Маленькая Санечка. Эти две фигуры никак не складывались в одну.

- Передавай привет папе, - проговорил Николай, все еще не веря своим глазам.
 
- Хорошо, Николай Петрович, - кивнула она и медленно пошла к выходу. Плюшевый мишка полетел в урну, дверь захлопнулась за ее спиной. А он все стоял посреди зала, не понимая, что же такое произошло, и почему нестерпимо жжет под веками.

  Несколько недель Николай не прикасался к компьютеру и не заглядывал в гости к соседу. Даже в подъезд мужчина выходил осторожно, а по лестничным пролетам пробегал быстро и тихо, как вор. Он не знал, что делать. Ему безумно не хватало Станы, но ведь это маленькая Санечка!

  Так продолжалось до тех пор, пока однажды Александр сам не позвонил в дверь.

- Куда пропал, сосед? - как ни в чем ни бывало, спросил он. - Может, партию в шахматы?

- М-можно, - выдавил из себя Николай, чувствуя, что спина покрывается холодным потом, а сердце заходится в радостном предвкушении. Сейчас он снова увидит ее!

  Но Санечки-Станы дома не оказалось. Ежеминутно ожидая, что из коридора послышатся шаги и донесется знакомый солнечный голос, он извертелся на кожаных подушках кресла так, будто в сиденье какой-то шутник набил гвоздей. Позорно проиграв две партии подряд, Николай, наконец, не выдержал и задал мучивший его все это время вопрос:

- А где Санечка? На работе?

- Ну, можно сказать, да, - отозвался Александр, проверяя запись ходов.

- А когда она вернется?

- Через два года,- полковник смешал фигуры. - Помнишь, я тебе говорил, что Санечка меня беспокоит. Так, вот. Оказалось, у нее все-таки была какая-то любовь. Но что-то у них там не срослось. Она пометалась с неделю, а потом мне говорит: «Не могу больше, папа. С ума сойду. Прости, но лучше мне уехать». Я спорить не стал. Новая страна, новые лица. Глядишь, и любовь новая появится, вместо того болвана. Вот, скажи мне, каким идиотом надо быть, чтобы отшить такую, как Санечка?

- А куда она уехала? - помертвевшими губами прошептал Николай.

- Я разве не сказал? - удивился Александр, снова расставляя фигуры. - В Англию. Ее туда уже давно приглашали. Еще партию?

                                                                                            Октябрь 2017