Как Минька и Колька Африку искали

Если вы думаете, дорогие читатели, что Африка — это где-то очень далеко от России, то ошибаетесь. Так же, как ошибались в этом Минька и Колька, решившие как-то раз прогуляться до этой экзотической страны.

Минька и Колька — друзья старинные. Дружат уже давно, как себя помнят, наверное. А всего им по шесть лет, ну, почти по шесть. Совсем большие — так они считают. Минька, кстати, считает очень хорошо, и читает тоже. И не по слогам, как Колька, а целыми предложениями. Научился читать, когда ему было четыре. Он и английский знает немножко, с ним бабушка занимается, которая в школе этому языку ребят учит. Минька — вообще умный, его в деревне, куда он приезжает на всё лето к бабе Нюре, называют профессором — за круглые очки на курносом веснушчатом носу и за то, что у него с собой всегда под мышкой книга. Нет, не одна и та же, они разные, но она — как часть его, как вихрастая голова, рука или нога. Такой вот новый орган — книжка.

У Кольки, которого на все три теплых месяца подбрасывают деду с бабкой его родители, книжки тоже есть, но дома, в городе, где он живет. Вообще-то читать он не очень любит, точнее, совсем не любит, особенно когда заставляют. Он бы лучше на компьютере в стрелялки поиграл. Или в гоночки. Но мама ему запрещает долго у компьютера сидеть. Своего лучшего друга он профессором не зовет, потому что не выговаривает, картавит: получается «пгофессог». «Минька» — так проще. Правда, бабушка Минькина не любит, когда его так называют. Понятное дело, она же учительница. Вечером, когда домой всех загоняют, она строго так, чуть повысив голос, зовет: «Михаил, иди ужинать». И он сразу же идет. А Колю сто раз надо позвать, прежде чем дозовешься.

Так вот, Минька, начитавшийся книжек про путешествия и приключения — а их он любит больше всего, — надумал посмотреть Африку своими глазами, живьем. Уж больно она ему понравилась на картинках, в фильмах и передачах. Еще бы: саванна, слоны, жирафы, львы всякие с пантерами, зебры — это же просто ужас как интересно! Сказано — сделано. В какой стороне Африка, Минька уже определил по компасу, который ему подарил дедушка на день рождения. Он же и пользоваться им научил. Дело было за малым — припасами в дорогу и попутчиком. С попутчиком вопрос решился сразу: конечно же Колька! Как только юный путешественник рассказал другу о своих планах, тот сразу же идею одобрил и только спросил, что брать из дома и когда в путь.

— Завтра утром, — сказал Минька. — Только смотри, не проболтайся.

— Да чтобы у меня усы не выгосли, если пгоболтаюсь, — округлив глаза, поклялся самой страшной для него клятвой Колька и шмыгнул носом. У его деда Матвея — роскошные длинные усы, свисающие вниз скобкой, которые Кольке очень нравятся, и он мечтает, когда станет взрослым, завести такие же. Или даже лучше. Потому друг поверил. Этим не шутят.

Договорились, что возьмут из дома из еды кто что сможет, а в Африку отправятся сразу после завтрака, сытыми. В это время их обычно отпускают играть и до обеда домой не зовут. Управятся ли с походом до обеда — этого мальчишки не знали, потому на всякий случай решили набрать припасов побольше, тем более что упитанный Колька что-то, а поесть тот еще любитель. Да и какое путешествие на пустой живот?

Когда друзья встретились с заговорщицким видом утром за сараем деда Матвея, в руках у каждого было по пакету. В Минькином лежали кусок колбасы, пол краюхи домашнего каравая, два огурца и одна помидорина. В Колькином пакете из еды была только пара яблок, причем одно — уже надкушенное, и три конфетки. Он виновато посмотрел на друга:

— Минь, я больше ничего не нашел. Хотел манной кгупы отсыпать, но мы же из нее кашу свагить не сумеем.

— Да ладно, Колька, я взял на двоих, нам хватит. А это зачем? — показал он на пастушью плеть с деревянной рукоятью, которая была в пакете.

— Минька, как зачем? — удивился непонятливости друга Коля. — В Афгике же много всяких животных, так?

Миша согласно кивнул.

— Ну так мы их будем там дгес-си-го-вать, — выговорил он по слогам сложное слово.

— Дрессировать? — повторил Миша и посмотрел на Колю с уважением. — Точно, как же я об этом не подумал. Вот ты молодец, Колька! — и стукнул одобрительно того по плечу.

Коля довольно заулыбался. Улыбка получилась похожей на веселую пещерку из-за выпавших передних молочных зубов.

— Ладно, пора в дорогу, — посерьезнел Миша. — Нам туда, — сверив направление по компасу, пристегнутому к запястью ремешком, сказал он и махнул рукой в сторону леса, что начинался сразу за картофельными огородами.

И они отправились в путь.

Кстати сказать, кроме еды и компаса, у Миньки с собой была как всегда книжка. В этот раз про животных Африки. Коля хотел попросить ее посмотреть, но разумно рассудил, что пока не до того, что сделает это на привале. Про привал ему накануне рассказал Миша, объяснив, что, когда люди в дороге устают, они останавливаются где-нибудь, чтобы отдохнуть и перекусить. Честно говоря, привала Колька стал ждать почти сразу же, как они пустились в дорогу, то есть уже на середине картофельных делянок. Но чтобы друг не подумал, будто он какой-нибудь нытик, решил дотерпеть до леса. Уж там они точно сделают привал, надеялся всегда готовый что-нибудь пожевать мальчишка.

Солнце плавало высоко над головами. По голубой небесной глади неслись кучерявые белые облака. Птицы разноголосо выводили каждая свою партию в общем хоре. Красота, самая погода для походов! Весело переговариваясь и изображая диких африканских зверей всеми «подручными» средствами: лицом, телом и голосом, мальчишки дошли до опушки и углубились по тропинке в лес. Места эти для них знакомые, они не раз ходили сюда вместе со своими бабушками и другими деревенскими ребятишками за ягодами и грибами. И этим летом за полуникой наведывались. Ее видимо-невидимо было. Взрослые собирали землянику в баночки и пластиковые ведерки из-под майонеза, а дети — всё больше в рот, но, когда наелись, все-таки тоже набрали сладкой ароматной ягоды понемножку.

Друзья бодро шагали протоптанной дорожкой, сбивая по пути палками сохранившиеся кое-где пушистые воздушные шарики одуванчиков, разлетавшихся легким облачком. Встречались и грибы. Минька рассказал, что из них, когда нет другой еды, можно сделать шашлык, нанизав на веточки и подержав над костром. Такой шашлык приготовил как-то Мишин папа из сыроежек, когда они ходили в лес вместе с ним и мамой. Однако сейчас, когда еды у них было достаточно, причем уже готовой, грибы для шашлыка собирать не стали.

 Лес вокруг становился гуще. Исполинские сосны уносились ввысь. Казалось, своими верхушками они протыкали небо. Солнце припекало всё сильнее. Начали донимать комары. Во рту пересохло.

 Полноватый рыхлый Коля, уже порядком уставший от быстрой ходьбы и проголодавшийся, спросил:

— Минька, а, может, пога уже сделать пгивал?

— Эх ты, слабак! — Миша не ожидал, что друг сдуется так быстро. Но ему стало жалко Кольку: пот стекал с его покрасневшего от жары лица струйками, кепка сдвинулась на бок, он дышал тяжело и часто. — Ладно, давай вот тут посидим, — и показал на толстое бревно, валявшееся в траве, под раскидистым деревом.

Присели. Предусмотрительный Миша, оказывается, не забыл и про нож — прихватил с собой  маленький перочинный, которым обычно строгал палочки. Им он отрезал ломти колбасы и хлеба и протянул другу. Тот с жадностью вгрызся в показавшийся невероятно вкусным бутерброд. Утолив немного голод, заметно повеселел. Съели еще и по огурцу. Остальное сложили в пакет. Хотелось пить, но взять с собой воды не сообразил ни тот, ни другой. Впрочем, ребята не очень переживали по этому поводу: они слышали от взрослых, что где-то совсем рядом должен быть родник с вкусной и холодной водой, от которой ломит зубы.

Подкрепившиеся мальчишки вприпрыжку понеслись в сторону родника, который, по их расчетам, должен быть где-то здесь, поблизости. Но журчащего источника почему-то не оказалось ни там, где они его ожидали увидеть, ни где-нибудь в ближайших окрестностях. Поискали еще немного. Никакого родника. Мальчишки кружили и кружили по одному участку леса, хотя им казалось, что они идут вперед. Они уже порядком устали, но еще не понимали, что заблудились, и что места вокруг совершенно им незнакомы.

 Припекало, футболки на пацанах взмокли. Очень хотелось пить. Колька, уже передумавший дрессировать диких животных и хотевший только домой, боялся признаться в этом другу. Опять назовет слабаком. Но и сам Минька, еще вчера мечтавший дойти до Африки во что бы то ни стало, стал сомневаться, туда ли они идут. Он всё смотрел на компас, стучал по стеклу, но стрелка упорно показывала в глубь леса, в самую его гущу. 

Вдруг ребята услышали громкий треск справа. Они остановились. Кто бы это мог быть? Наверное, это медведь — подумали оба разом. От страха они машинально прижались друг к другу. Ноги стали ватными. Голос почему-то пропал. Шум, который так напугал мальчишек, приближался. И с каждой минутой ужас, обуявший малышей, становился всё больше, и когда среди деревьев показался лосенок, который, видимо, и сам заблудился, нервы детишек не выдержали. Не разбирая дороги, крича: «Помогите!», они бросились один за другим в сторону от «страшного зверя».

 Зверь их не преследовал. Это поняли и задыхавшиеся от страха и бега «дрессировщики». Теперь они уже не бежали, а тихо брели по лесу, перешагивая через поваленные недавней грозой деревья. Они совсем выбились из сил.

 Первым не выдержал, конечно же, Колька. Он захныкал, размазывая пот и слезы по толстым щекам.

— Минька, я домой хочу… — и, не боясь больше быть слабаком, заревел в голос.

Миша, глядя на друга, тоже чуть не заплакал, однако сдержался. Он строго сказал Коле:

— Ну, ты что как девчонка, Коль! Не реви. Мы найдем дорогу, у нас же есть компас, — всё еще надеялся на свой чудо-навигатор Миша. — Сейчас, подожди, мне бы только понять, куда показывает стрелка.

 Минька глядел на компас и так, и этак, снял с руки, поднес его к глазам и даже к уху, словно ожидая, что он станет тикать как часы или зазвонит как мобильник. Но тот оставался безучастным к манипуляциям мальчишки.

 Тут готов был зареветь уже и Минька. Глаза предательски повлажнели. В носу засвербило. Но тут… оба услышали собачий лай. Он раздавался где-то совсем рядом. Друзья разом встрепенулись, раздумав разводить сырость дальше, и стали прислушиваться к звуку и вглядываться в ту сторону, откуда он доносился. Вскоре к ребятам выбежала сначала рыжая собака, а следом за ней из зарослей ивняка вышел… негр. Мальчишки не поверили своим глазам. Перед ними стоял настоящий живой негр, с черной-пречерной кожей, рослый, в кепке с надписью «Адидас», футболке, джинсах и кроссовках. Он белозубо улыбнулся пацанятам.

 — Ребьята, ви заблудился? — спросил он друзей.

Мальчишки дружно кивнули.

— Откуда ви? — задал он еще вопрос.

— Мы из Ивановки, — ответил первым пришедший в себя от удивления Минька.

И почему-то спросил по-английски первое, что вспомнилось:

— What is your name?

Тут черед удивиться пришел незнакомцу.

— О-о, ю знаешь энглиш? — уважительно спросил он.

И представился:

— Менья зовут Майкл. По-рюсски Миша.

— И его Миша, — это у Кольки голос прорезался. — А меня Коля.

— А откуда вы? — совсем освоился Минька с тезкой.

— Я из Africa, — ответил Майкл.

Ребята снова потеряли дар речи. Но очень скоро Миша опомнился и радостно закричал:

— Вот видишь, Колька, я говорил, что мы дойдем до Африки! Ура! Вот и Африка!

…

Когда Майкл через пару часов привел ребятишек в деревню, там их уже обыскались. Темнокожему мужчине поначалу чуть не досталось от деревенских, хорошо кто-то из местных вовремя его узнал.

— Да это же Мишка из соседнего села. Он муж Любки-ветеринара. Они там на ферме работают.

Майкл согласно кивал, да, мол, так и есть: он — Мишка, жена — Любка. А горе-путешественники в это время взахлеб, в красках рассказывали окружившим их детям, как они заблудились в лесу, как встретили огромного страшного лося, который их чуть не забодал (!), как дошли до Африки и встретили там настоящего негра Майкла.

Вот так и закончилось путешествие Миньки и Кольки в Африку.