Круговорот котят в природе

Кошки – кто только про них не писал! И только хорошее. Даже гнусноватые их проделки умиляют пишущих. А те, кто не любят этих наших постоянных спутников – фу, гадость и микробы! – писать явно не станут. Не могу назвать себя кошачьей фанаткой,  но, пожалуй, любительница. Череда событий, как и желание написать о них, начались с маленького, еще слепого представителя этой породы.

-Мам! – голос старшей дочки. По интонации угадываю: случилось что-то страшное.

- Опять коленки разодрала?

- Хуже!

Бегу в прихожую и вижу на ее ладони такого серо-белого почти червячка, тянущего мордочку вверх.

-Он в переулке просто так валялся! Мам. Мы же его не выбросим?

- Нет, конечно! Только он не выживет у нас, наверное…

В коробку был положен мохеровый шарф, подогрето козье молоко,  предприняты попытки кормления из пипетки и шприца. Неизвестно, попало ли хоть сколько-то молока в котенка, который гадливо отворачивался  и пищал.

- Бесполезно, Варвара! Не выживет…

Тем не менее, бодрый  и свежий слепыш сумел по шарфу выбраться из коробки и вывалился на пол.

-Ну и что с ним делать?... Звоню ветеринару Маше.

- Корми его не молоком, а детской смесью! А лучше всего найти кормящую кошку!

Совет специалиста был принят, кормящая кошка нашлась у знакомой на другом конце улицы.

- Ну не знаю…Если примет! – хозяйка кошки  Лапти была настроена скептически.

С помощью хозяйской дочери из коробки беру родного Лаптиного котенка и тру их друг об друга с нашим Гавром. Затем кладу обоих к ней в коробку, закрываю глаза и читаю про себя «Отче наш», сложив молитвенно руки перед кошкой. Открываю глаза и – о чудо! – Гавр облизан и допущен  к кормлению вместе с другими котятами! Лаптя смотрит добрыми глазами. Она святая просто! Гавру дважды повезло!

«Слава тебе, Господи!»  Гавр остается на временное попечение Лапти.

Ну что ж, подрастет - третьим будет. У нас два кота: желтый Ясь и черный Лаврентий. Серо-белого в палитре как раз не было. Варвара – любительница всех животных на свете. Любую клыкастую собаку обнимет, любого кота с шампунем вымоет. Кирилл, средненький, не так фанатеет от зверья.

    Через несколько дней, в выходной, к нам в малину было подброшено ослепительное полосатое чудо.

- Красавчик! Наверное, пушистый будет! – муж Саня тоже любитель животных.

- Кошмар какой! Куда нам столько! – но уже сдалась, столько очарования было в этом создании. Над серо-желто-коричнево-черными полосками словно вуаль черная наброшена, глаза огромные, на ушах кисточки.

 - Отвезем к бабушке! Не возьмет -  у нас останется!

Надо сказать, наша бабушка долгое время не хотела брать никаких животных, и лишь растрогавшись историей Гавра, заочно согласилась его принять, когда подрастет. 

- Выдадим за Гавра? - Это Варвара. И почему она мне казалась довольно честной?

Увидев красавчика, наша, в общем, несентиментальная, бабушка охнула и подхватила его на руки. Тут же нашлись игрушки, корзинка для спанья, кое-какая кошачья вкуснятинка. Даже когда выяснилось, что привезенный котенок – не Гавр, расставаться с ним бабушка уже не захотела, так же как и племянник, и брат. Даже дедушка, у которого в тот день был день рождения, милостиво позволил оставить зверька в доме.

          В нашей семье отношение к животным  неоднозначное. В детстве я строила домики-шалашики всем бездомным котятам, прикармливала. Но заводить не получалось – родители были против. Тем не менее за  десять лет моего карсунского детства было два случая «завода» - крошечного малыша, едва открывшего глазки, который вскоре погиб, и серой кошки, выгнанной после пахучего «подарка»на родительскую кровать.

     О собаке речи не было просто никогда.  Перед поступлением в медицинское училище я принесла домой пестрого уличного котенка, отпустила после маминого: «Фу! Неси обратно!». Уже будучи студенткой, наткнулась на него же, подросшего. Опять принесла домой и снова выпустила после отказа неподалеку от дома. Потом пошла в детский сад за шестилетним братом. У того была привычка мчаться домой из садика во весь опор, намного опережая мечтательно-медлительную сестрицу. Она (то есть я) не возражала, плелась позади и готовила аргументы в пользу котенка, думая повторить попытку. Котенка на прежнем месте не оказалось. «Ну, вот так всю жизнь!» - расстроено подумала я и зашла домой. Из прихожей разглядела под столом на кухне коробку с песком. Рядом на полу сидели мама и брат. Из-под стола появилась Муся. Вернее, так: из-под стола вышел пятнистый кошачий подросток, раскрасом под анаконду, глянул изумрудными глазами, и у мамы вырвалось: «Да она же МУСЯ!» Муся – это было общее выражение кошачьей морды, вопросов об имени ни у кого не возникло. Хотя по экзотическому окрасу вполне можно было назвать кошку каким-нибудь вычурным именем вроде Клеопатры, выражение морды победило.

Так в нашей квартире  появилось милейшее,  умнейшее и  деликатнейшее создание. Муся всегда приходила утешить, ложилась на больное место. Соседка рассказывала, как наша кошка, подпрыгнув, висела на ручке нашей двери, чтобы не мешать, пока та мыла полы в подьезде. Ждать в подьезде Мусе приходилось долго и часто. Мы жили на 2-м этаже и частенько ленились выпускать кошку из подъезда, надеясь, что кому-нибудь понадобиться выйти…Через некоторое время  появились и котята, конечно…Котят иногда оставляли, раздавали. Имена некоторых помню: Матюша, Лялька, Терминатор. Еще Аська и Зоська. Эти уже в новом доме, полученном матерью от медицинского училища.

             Огромный дом на улице Лермонтова был на 10 комнат. В одну половину заселился директор училища Кабаков с семьей, в другую – мы, Фиошины.  Мы с братом стали занимать комнаты. Конечно, вредный клоп хотел захватить себе пространство побольше.

- Ты привыкла к маленькой комнате!

- Ничего я не привыкла! Большая меня больше вдохновляет. Там вид на поле. Ковыль…

- Ну и где там ковыль?

- Да вот же! Ковыль-ковыль Кабаков по полю!

Бедный Павел Дмитриевич в скором будущем умер от рака. Хороший был человек и хороший директор!.. А тогда родители посмеялись и большая комната была оставлена за мной. Вообще юмор в нашей семье ценили, пошутить и посмеяться любили. И КВН старались не пропускать. А Джером-Джерома «Трое в лодке»  всей семьей  читали  и просто падали от смеха…Однако, частенько юмор переходил в сарказм и насмешки… в издевку... В ту пору брат пришел к православной вере и тут же получил прозвище «отец Шуруп». Рассказывая, как кто-то меня похвалил, я слышала от отца что-то в духе: «Ну и ты, конечно, каркнула во все воронье горло!» Сам он никогда нас не хвалил: «Что своих-то хвалить? Не продавать собрался!»

           Впрочем, мы, по всей вероятности не то что не стоили похвал, но и не выдерживали никакой критики. Миром, покоем и порядком в доме просто не пахло! Пахло кошками…Глупая Аська, оставшаяся с нами, принесла котят  и совсем ими не интересовалась. Тогда в коробку с котятами легла наша, уже немолодая и не гуляющая  Муся. И надо же, у нее появилось молоко! Позже я прочитала, что такое действительно бывает! А тогда мы думали, что котята сосут ее, как пустышку. Заполошная Аська побегала и тоже легла в коробку…

К тому времени я уже закончила медицинское училище, год проработала  и поступила на филфак ульяновского педагогического института. Почему именно туда? Читать любила. Стихи писались как-то исподволь.  Специально этим не занималась после того, как мое первое детское творение было жестоко осмеяно за фразу: «А яблоки всё падают…» Собственно, помню из него разве что эту фразу. Не знаю, что в ней так насмешило родителей и  нашу с братом крестную. Но она в ходу до сих пор, когда папе нужно отозваться о чьем-то не особо удачном творчестве или не слишком удачливом авторе. Мечталось мне, конечно, стать актрисой. Но такой неуверенной в себе особе, как я в ту пору – всего лишь мечталось!.. Ни одной попытки поступить в подобный ВУЗ так и не было сделано. В общем, филфак был реальностью, и, хотя ни малейшей склонности к педагогике не питала, училась вполне сносно.

Когда у мамы случился инфаркт, я была уже на пятом курсе и встречалась с будущим первым супругом. Конечно, эта болезнь упала как снег на голову, никто тогда даже не обратил внимание на Мусю, исхудавшую в те считанные дни до состояния скелета. Казалось, кошка взяла на себя часть маминой болезни. В общем, когда маму выписали из больницы, Муси уже не было…

Дальше мне предстояло выйти замуж, закончить университет, в  который превратился наш пединститут, и уехать в Набережные Челны к своему супругу. Сначала мы сняли комнату, потом, сняв отдельную квартиру, решили завести котеночка. Первая попытка была неудачной – полосатая кошка гадила, и после подарка в туфли супруга, была отправлена им на улицу…

Потом мы переехали в другой район (в Набережных Челнах это называется «комплекс»), и на Валентинов день супруг привез сиамскую кошечку Люсю. Это была вторая умная кошка в моей жизни. Казалось, она все понимает без слов. Она даже сумела ужиться с глупейшей кокер-спаниэльшей, которую муж тоже вскоре привел в нашу квартиру. Изначально спаниэльшу звали Ксюшей и она была до невозможности избалована двумя хозяйками. На новое, более подходящее имя – Дафна – она никак не хотела отзываться, впрочем, как  и на старое…Докричаться с улицы ее было невозможно, она страшно любила валяться в нечистотах (а мыть приходилось мне!) и совершенно отбила у меня желание в будущем когда-либо иметь собаку.

      А Люсе мы привели большого белого кота и у нас получились два белых котенка и одна коричневая  кошечка с сиреневыми глазами.  Эта красота быстро разошлась по рукам. Я в ту пору ждала первого ребенка и решила своей кошке тоже подарить «счастье материнства». Как выяснилось, не прогадала: когда появилась Варвара, Люсенька была самой терпеливой нянькой.

Никогда не забуду, как кошка защищала меня от супруга во время ссоры, бросаясь на него!

Кошка сидит в слезах –

Птицы в окне летают…

И в голубых глазах

Черные взмахи тают!

 

Хочет она удрать,

Жизни жестокой хочет –

Вольную птицу рвать

Острые зубки точит!

 

              Это все она, Люся. Никуда бы она, конечно, не удрала от нас, просто сидела на окне с таким видом, что стихотворение само собой написалось. Моя Сьюзен-Витор-Марианна-Аманда-Люсьенна-Ангелика. Полное имя кошки сообщалось только избранным гостям…

И оставила я свою кошечку на милость бывшего супруга и свекрови, вернувшись к родителям  с четырехлетней дочкой и годовалым сынишкой… Скучаю по ней до сих пор!..

          Сейчас у нас свой собственный дом, купленный с помощью материнского капитала после рождения моего третьего ребенка – заводи кого хочешь! Первым был желтый Яська, взятый из хорошей семьи еще до покупки дома. Желтый? Или рыжий? Палевый? Бежевый? Масть такая мне до сей поры не встречалась.  Однако на улице Степана Разина, куда мы переехали, жили в соседнем доме еще два таких же кота.

             Следующий наш кот был черный Лаврентий, которого младшая дочка называла не иначе как «Ляка», имея в виду «лялька», «маленький». Коты подросли, Ясь истощал, а Ляка отъелся и стал больше тянуть на «Бегемота», как  называл его мой отец, приходя в гости к нашему телевизору. И – вот. Пожалуйста. Не успели пристроить Гавра -  подброшен пушистый полосатик. Отправленный к бабушке, котенок быстро освоился, стал бегать во двор. Именно это его и погубило. Неделю спустя отправились всей семьей на кладбище – оставили его во дворе одного. Когда вернулись – нашли во дворе с прокушенным боком. Ветеринарная помощь никак не помогла: промучился сутки и умер несчастный малыш. Даже с именем не успели определиться…

- Привезите мне своего черного! А то я все плачу. Никак не успокоюсь!  - наша бабушка решила без кота не оставаться. Она уже ранее пыталась забрать у нас Яську для отлова мышей, тот вежливо прогостил два дня и вернулся на Степана Разина.

             Черный Ляка метался по салону пятерки, пришлось переместить в багажник, где он тихо и жутко завывал всю дорогу.  Припарковавшись к родительскому дому, с опаской открыла багажник – черный вихрь вырвался и пропал. Вот тебе раз! И бабушка без кота, и мы без Лавра…Звали-звали…

Через неделю ночью открылась входная дверь. Почувствовав ночной холод, трехлетняя Лиза проснулась  и обьявила: «Лалентий присол!» Действительно, кроме Лаврентия, никто из кошек не умеет открывать дверь… Вот уж никогда так не радовались этой открытой двери! Думали, не вернется уже наш красавец! Саня всю эту неделю со мной слова не проронил, ходил искать по ночам нашего черного принца!

                 Бабушке спустя неделю привезли нового полосатика, повзрослее и попроще – сводного старшего брата нашего Гавра.  А к нам во двор пришла Лисичка – молоденькая рыжая кошечка с белой грудкой и лапками. Я держалась, не пускала ее в дом.  Впустил кошатник-муж, подарив мне повод ворчать, что, дескать, развели тут. Лиса оказалась очень ласковой,  в руках расслаблялась и глазки закрывала, свешивала голову. Совсем, как лиса из сказки, притворялась воротником. Ну как такую выгонишь?

                   Через четыре недели нам вернули подрощенного Гавра. Серо-белый карапуз уверенно бегает по дому, урчит, закрывая еду от остальных лапой или катается в одном клубке с рыжей Лисичкой…А ведь верная гибель ждала это крошечное существо, брошенное неизвестно кем в переулке, без каких-либо шансов выжить!

Люди и кошки с незапамятных времен вместе. У нас общая судьба. Историю редкой негородской семьи нельзя написать «в кошках». Спасают от мышей, играют, ласкаются. Говорят, даже беду отводят и недуги лечат. Об умении кошек излечивать болезни знали еще в Древнем Египте и на Тибете. Кошка – символ уюта и домашнего тепла. Зверь ценный и неприхотливый. И выбрасывают его люди, и подбрасывают … Наверное, самым гуманным будет послушать ветеринаров и стерилизовать кошек, к которым имеешь непосредственное отношение. Но вот те раз! – муж-кошковод решил, что Лисичка хоть раз, но должна родить котят! Сдается мне, история нашей семьи в кошках будет иметь бесконечное продолжение, как и весь этот круговорот котят в природе…