Психологические этюды

Бывает, по воле случая, в силу жизненных обстоятельств, теряем мы мыслительную способность, способность анализировать. Случается это тогда, когда душа не способна нести тот тяжкий груз испытаний, что свалился на хрупкие плечи.

По этой причине от тех, кто потерял разум, остаётся лишь видимая глазу оболочка, нашпигованная бредовыми идеями, извращёнными понятиями, фантазиями и абсурдом.

И там, на дне разума, как на дне глубокого колодца, едва виден отблеск зари и чистого неба, ясного незамутнённого сознания, но стоит только опустить в колодец ведро, всколыхнуть водную гладь, как запляшут блики-чёртики рябью по воде, поднимут на поверхность со дна мутную взвесь. И окажется набранная вода для питья непригодной, и постигнет разочарование того, кто потревожил журавель, опуская в колодец ведро.

Впрочем, те престранные люди, о ком пойдёт речь ниже, такие же, как мы, только их реальность несколько отличается от нашей…

 

ЧЁРНЫЙ ЯЩИК

 

Словно огниво, чиркает обувь полоумной старухи о шероховатую поверхность асфальта, высекая неприятные для слуха звуки - «ширк-шорк», «ширк-шорк».

Старуха давно согнулась под грузом прожитых лет, но голова ещё гордо откинута назад, как тогда, в молодости, когда вместо засаленной фуфайки – модное пальто, вместо калош – туфли на каблуке, вместо дырявого платка – кокетливая шляпка.

Мимика у бабки подвижная, как у мартышки, что корчит рожицы посетителям зоопарка. Правда, улыбчивый тонкогубый рот съехал немного вправо и вбок, и это особенно бросается в глаза, когда старуха смеётся.

Разбрызгивая слюну и активно жестикулируя, за пятнадцать-двадцать минут,  поведает старушка первому встречному нехитрую свою биографию – от рождения и до последнего замужества. А дальше – тишина, как будто и не было у неё жизни после…

- Первый мужик трактористом был, пил-гулял, колотил нещадно, и всё норовил по голове да по голове... Кричал: «Всю дурь из твоей башки, Манька, выбью!»

Второй на скотобойне работал. Тоже пил безбожно… Бывало, зайду к нему на работу, а он тушу разделывает. После выпьет, и окровавленными руками закуску хватает...

Третий – рохля-рохлей, каких свет не видывал! Энтого я сама колотила, всласть накуражилась! На кой, скажи мне, вместо мужика – половая тряпка?..

А четвёртого мужика подружка увела закадычная. Недолго голубки миловались – тока от меня сбёг, тут же вскорости и сдох, собака. Так ей и надо, подружке-то…

Старуха хватает меня за пуговицу пальто и тянет к себе, дышит жарко, горячо. Дух от бабки доносится специфический: скисшего молока, лука и протухшей рыбы. Я в ужасе отшатываюсь…

- Погоди, друг ситный, ишшо не всё рассказала… Я ж красавицей была, кавалеров – тьма-тьмушшая!

- Пора мне, - я пытаюсь вырваться из лап старухи.

Широкая ладонь, с грязным ободком вокруг ногтей, словно клещами,  вцепляется в воротник пальто.

- Женат? Баба есть?.. Все мы бабы – твари подколодные!

Вокруг нас с бабкой образовалась зона отчуждения – прохожие, дабы не быть втянутыми в неприятную ситуацию, спешно пробегают мимо.

Я, наконец, вырываюсь из её клешней и торопливо перебегаю улицу на красный глаз светофора. Меня всё ещё преследует скрипучий звук старческого голоса и неприятный запах…

Оглянувшись, вижу, как худая согбенная фигура, шаркая калошами, устремляется прочь. За ней, словно собака на привязи, царапая асфальт пластмассовым брюхом, ползёт ящик, доверху набитый барахлом.

Я знаю: куда бы ни шла старуха, в любое время суток, в любое время года, ящик, как преданный пёс, привязанный к руке длинным джутовым поводком-верёвкой, тащится следом.

«Ширк-шорк», «ширк-шорк» - как старые, давно знакомые друзья, перекликаются между собой ящик и калоши...

Зимой, когда выпадает снег, ящик, поскрипывая, легко катится за бабкой. Летом – сложнее, старухе приходится прилагать усилия, чтобы тянуть за собой всякую дребедень: пустые бутылки, старые мешки, рванину и ещё бог весть чего...

Бабкино «приданое», если присмотреться, вовсе не хлам!

Это – её несостоявшаяся жизнь, нескладица, несуразица, маразм и нелепица.

Не раз пытались пристроить Марию в приют для престарелых, только не поддалась старуха, обругала врачей, социальных работников, президента и иже с ним. Со временем отступились от бабки – пускай, мол, живёт, никому  в конце концов, не мешает, сама себя обслуживает…

Так и таскает бабка Марья за собой короб. А что поделаешь? Короб – это самое ценное, что у неё осталось.

 

РАИСА

Рая - не такая, как все, она необыкновенная, не от мира сего.

Ни один прохожий не заговорит с нею на улице, не спросит: «Как дела, Раиса? Как поживаешь?» А не спросит потому, что знает – женщина не откликнется.

На Рае – неизменный бесформенный плащ и капор, натянутый на голову так низко, что не видно глаз.

Когда-то Раин, красиво очерченный и говорливый рот, теперь закрыт крепко-накрепко, будто сейф в банке. Раиса почти разучилась говорить.

Её сторонятся взрослые и боятся дети, лишь бездомные животные льнут к Рае, ища в ней поддержку и опору. Каждому она подарит и тепло, и внимание, каждого накормит и приласкает.

А как Рая любит птиц – не передать!

Воробьи и голуби вьются у Раиных ног весёлой галдящей стайкой, хватая чуть ли не с рук куски булки. Рая, улыбаясь, сыплет птахам хлеб, и, скормив до последней крошки, начинает счёт: раз, два, три…

Рая считает птиц долго и скрупулёзно, сбивается… и вновь начинает сначала.

Ей нравится пересчитывать не только птиц, но и количество листочков на дереве, проезжающие мимо машины, торопливых прохожих.

Когда-то, будучи девушкой, Рая схоронила маму, и отец, большой выпивоха, после похорон жены окончательно спился, отправившись вслед за супругой в заоблачные дали. А ещё немного погодя, Рая схоронит единственного брата, которого случайно, а может быть и нет, пристрелят друзья-наркоманы…

Нет, Рая сдалась не сразу!

Она пыталась выжить в человеческой среде, быть не хуже других: работала в банке (в отделе кредитов), а после того, как уволили - техничкой в школе, посудомойкой.

Та боль, что скопилась внутри, стала прогрессировать и рваться наружу, и это стало заметно окружающим.

Однажды, к несчастью, у Раи обнаружили рак. Женщина долго боролась за жизнь, и всё-таки победила болезнь, сумев пережить и этот страшный удар Судьбы…

Рае дадут инвалидность, и останется она в четырёх стенах одна-одинёшенька, без друзей, родных и работы. Тихий Раисин голос люди станут слышать всё реже и реже, пока женщина окончательно не замолчит, как будто никогда и говорить-то не умела…

У Раисы, не так давно, появились вдруг дальние родственники. Говорят, они присматривают за больной то ли из-за чувства сострадания, то ли из-за квартиры, находящейся в самом центре города. Раю это не интересует, потому что главное для неё – пересчитать птиц, облака, цветы на клумбе, и, конечно, обязательно покормить беспризорных животных, ведь они – такие беспомощные и так сильно нуждаются в Раиной помощи.

 

БЕЗУПРЕЧНАЯ ЖЕНЩИНА

С прекрасной фигурой, всегда опрятная и улыбчивая, Ольга Петровна неизменно вызывала у окружающих чувство симпатии.

Застать её дома было довольно сложно: партсобрания, командировки, совещания… Ольга Петровна была не «только честью и совестью» эпохи, но и всего провинциального городка.

Безупречный костюм, умеренный макияж, приятные манеры – всё было хорошо продумано, взвешено, подогнано, подшито и приглажено - не подкопаешься!

Когда Ольга Петровна, летящей и гордой походкой, шла по улице, за ней тонким, но ощутимым шлейфом, тянулся аромат хорошего парфюма.

Ольга Петровна была на хорошем счету у начальства, той незаменимой правой рукой, исполняющей обязанности начальника отдела кадров.

Звёзд с неба не хватала, зарплату имела достойную, но, как известно, и на старуху бывает проруха, а в самом красивом яблоке может оказаться червоточина… Такой червоточиной в безупречной репутации Ольги Петровны в действительности являлся муж-недотёпа… Нет, не о таком она мечтала в юности!

Потенциальный супруг должен был иметь, как минимум, портфель директора местного маслозавода, или председателя парткома. Однако судьба распорядилась иначе, и вместо директора маслозавода Ольга Петровна заполучила в мужья обычного работягу, токаря высшего разряда, родила ему двух детей и продолжила трудный путь по карьерной лестнице…

Чем дольше супруги жили вместе, тем более заметной глазу образовывалась пропасть между ними, и, дабы не мешать жене блистать в обществе и вести полубогемный образ жизни, токарь-неудачник покинул этот мир в полном расцвете лет. Ольга Петровна, в сорок  с небольшим, осталась вдовой, с двумя «гирями» на руках – дочкой и сыном.

С трудом оправившись после потери кормильца, Ольга Петровна, тем не менее, не перестала являться образцом для окружающих: также тщательно подбирала косметику, делала маникюр, стильно одевалась. Казалось, ничто не изменилось в жизни и характере женщины настолько, чтобы могло вызвать недоумение, но…

Первыми почувствовали неладное дети Ольги Петровны - однажды они заметили, как из заботливой, хотя и вечно занятой матери, Ольга Петровна превратилась в монстра, в «двуликого Януса». Те издержки характера, что до поры до времени таились, спали в тёмных аллеях души, словно чудовища, вышли наружу.

Пропасть между Ольгой Петровной той, бывшей и настоящей стала настоль велика, что дети, почувствовав неладное, закрылись от матери на все невидимые крючки, запоры, замки, коды, подобрать ключи к которым не представлялось возможным.

Те качества и издержки характера, которые Ольга Петровна тщательно закрашивала, утаивала, маскировала, держала в тайне, стали явными и неопровержимыми, словно улики – в архивно-следственном деле. Гордыня, зависть и лицемерие проявились в характере Ольги Петровны с невиданной мощью.

Отсутствие тепла, взаимопонимания, разговоров по душам сделало взаимоотношения детей и матери невыносимыми, если не сказать – невозможными.

Дочь, едва оперившись, вылетела из холодного родительского дома и вскоре поставила в паспорте отметку о скоропалительном замужестве.

Сын, несмотря на уговоры матери, подался к чёрту на куличики – на заработки в Магадан.

Ольга Петровна осталась в опустевшем доме совершенно одна…

Она по-прежнему улыбалась окружающим, была корректна, блистала на совещаниях в президиуме, ходила так, словно несла на голове корону, но за видимой благопристойностью уже чувствовалась надломленность, порочность, дефективность.

В скором времени соседи на своей шкуре ощутили метаморфозы,  произошедшие с Ольгой Петровной.

Она, словно красивые, но неудобные туфли, сбрасывала маску доброжелательности, величия, превращаясь на глазах в злобную ворчливую каргу, едва вернувшись с работы.

Ольге Петровне не нравилось в соседях буквально всё: как вымыты в подъезде полы, как громко смеются дети из квартиры через стенку, как соседский кот демонстрирует своё пренебрежение.

Ольга Петровна не ленилась указывать каждому на недостатки: этот – неряха, тот – пьяница, а этот – тунеядец.

Спустя немного времени, у Ольги Петровны не осталось ни подруг, ни хороших знакомых, ни приятельниц, с которыми можно было бы поговорить о детях, внуках или о погоде…

Кто-то из соседей открытым текстом посылал Ольгу Петровну туда, куда Макар телят не гонял, кто-то перестал с ней здороваться, но все были единодушны в решении – прекратить с Ольгой Петровной всяческие отношения, так как общаться с ней стало мучительно тяжело и неприятно.

Ситуация достигла апогея тогда, когда на службе Ольге Петровне тонко намекнули, что государство в её услугах более не нуждается, поэтому быстренько спровадили на пенсию, не дав поработать ни одного лишнего дня.

В этот непростой для Ольги Петровны период очень кстати вернулся домой блудный сын, и Ольга Петровна всю нерастраченную активность направила на него: бесконечные нравоучения, упрёки, завышенные требования, манипуляции - «ты не любишь мать как дОлжно любить» - обрушились на бедную голову молодого человека и, наконец, сделали своё чёрное дело – сын стал выпивать, а потом и вовсе уходить в длительные запои.

Казалось, Ольге Петровне этого и было нужно: тогда она преображалась, обретая утерянную почву под ногами, власть, ощущая свою правильность, значимость, непогрешимость – «я же тебе говорила, я же тебя предупреждала, а ты мать не слушал!» Ольга Петровна читала сыну нотации точно так же, как читала их много-много лет назад мужу: ты – неудачник, ты – не состоятелен, ты – никто.

Примерив на себя роль судьи и ощутив её сладость, Ольга Петровна вновь поднималась в собственных глазах, питая внутреннее ненасытное «я» чувством превосходства и эгоизма.

Дочь Ольги Петровны не наученная ни любви, ни уважению к мужчине, вскоре развелась и вернулась в родной дом.

- Ты сама во всём виновата, я же говорила, я же предупреждала, так тебе и надо! – такими словами встретила мать родную дочь и зачислила её если не во враги, то, по меньшей мере, в недоброжелатели.

Война, объявленная Ольгой Петровной не только миру, но в первую очередь самой себе, набирала обороты…

Успешно освоив технику манипуляции и эксплуатации окружающих, Ольга Петровна не пренебрегала лишний раз использовать любые средства для достижения желаемого: она могла сказаться больной, несчастной, жалкой, обездоленной, и очень часто ей удавалось обмануть окружающих.

Женщина перестала воспринимать шутки, а весь окружающий мир виделся ей только в негативном цвете. Ольга Петровна ежедневно закатывала детям скандалы, получая от этого неимоверное удовольствие - это было явно написано на её горделивом и недовольном лице.

Никогда не отличавшаяся щедростью, с годами Ольга Петровна стала до невозможности, до оскомины, до невообразимости ужасной сквалыгой.

Две страсти стали властителями её характера: присвоить то, что плохо лежит, а ещё - страсть к накопительству, но главный конёк – осуждение всех и вся - всё-таки остался в приоритете…

Увы, теперь от Ольги Петровны не чувствовался флёр дорогих духов и хорошей косметики, теперь от неё доносится неприятный душок низменных чувств, страстей и желаний!

На лице её навсегда застыло выражение лёгкой брезгливости и высокомерия, женщину давно не интересуют окружающие, потому как место в её сердце занято только одним-единственным человеком – ею самой…

За долгую жизнь Ольга Петровна мало кому протянула руку помощи, а если такое и бывало, то в далёкую пору наивной молодости. Ольга Петровна всегда наверняка знала, с кем дружить: с главным врачом поликлиники, с заведующим районо, с завскладом…

А вот родственники у Ольги Петровны, к сожалению, сплошь и рядом оказались непорядочными людьми, поэтому она прекратила всяческие контакты с сёстрами, с племянниками и с тётками, потому как она, Ольга Петровна, из всех – самая высоконравственная, самая порядочная женщина!..

Лишь встречая бывшее начальство, Ольга Петровна вспоминает про свою прежнюю роль, натягивает на лицо улыбку и подобострастно раскланивается, чтобы позже, где-нибудь на лавочке у подъезда, рассказать о том, что везде, куда ни плюнь, сплошные жулики и воры, и бывшее начальство, безусловно, в их числе…

Ольгу Петровну жаль той жалостью, какой хочется пожалеть больных проказой, хочется, да страшно – а вдруг и к тебе эта проказа прикипит?

Но самая большая беда заключается в том, что Ольга Петровна ни в коей мере не считает себя больной, и уж тем более – прокажённой.

У неё на этот счёт по-прежнему своё собственное мнение, конечно же, отличное от нашего с вами.

 

МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК

Маленькому человеку не просто выжить в громадном и чудовищно неуютном  мире. Его самая большая мечта – стать выше ростом, значимей, весомей, стать заметнее.

У Маленького человека кое-что имеется за душой: образование, жизненный опыт, родственники, друзья, небольшой, но уютный угол.

Но что прикажете делать, если душа у Маленького человека – душа ребёнка?

Тот, кто давно повзрослел, смотрит на Маленького человека и искренне удивляется: «Ты - какой-то не такой! Пора, брат, взрослеть».

Маленький человек кивает в знак согласия: я и рад бы, да не получается!

Раноповзрослевшие не отказывают себе в удовольствии дать какой-нибудь дельный совет: женись, купи велосипед, квартиру, дачу, закончи курсы…

Маленький человек только пожимает в ответ плечами: наверное, надо, только – зачем? – меня всё устраивает.

Довольно часто Раноповзрослевшие обращаются за помощью именно к Маленькому человеку, потому что знают – он никогда не откажет! Или почти никогда, за редким исключением. И плату за свою помощь он не возьмёт. Повзрослевшие знают: только позови Маленького человека, и он прилетит на помощь незамедлительно, как Карлсон, Робин Гуд или Бэтмен…

Но когда Основательноповзрослевшие решат, наконец, свои проблемы, они вновь говорят Маленькому человеку: «Нет, ты живёшь не правильно! Надо жить не так… Надо копить деньги, чтобы купить квартиру, дачу… Надо взрослеть! И вообще, тебе надо было родиться не мужиком, а бабой»…

Давноповзрослевшие такие толстокожие – ну прямо как носороги! А Маленький человек – тонкокожий, и поэтому чужое горе липнет к нему, как банный лист – к телу. Именно поэтому у Маленького человека совершенно не остаётся времени для себя…

Со временем Маленький человек научится лгать, но не ради собственной выгоды, а потому, что так легче выжить среди взрослых. Он и вправду Маленький человек, метр с кепкой, худенький - как подросток.

Он, конечно, сильно обижается, когда кто-то из Повзрослевших снисходительно говорит:

- Эй, сгоняй-ка за сигаретами… Эй, Маленький человек, принеси-ка лопату.

Но виду обычно не подаёт…

Доброты Маленького человека хватило бы на несколько таких вот взрослых и целеустремлённых, поэтому он так одинок, ведь доброта – товар штучный.

Когда-то на Руси таких, как он, называли «юродивыми», считая, что у них обязательно должен быть изъян или психическое расстройство. И лишь немногие знают о том, что Маленький человек скрывает истинную доброту своих помыслов…

Маленькому человеку практически не интересны земные «блага»: накопительство, стяжательство, корысть, зависть, вот потому для большинства он - «чудаковатый», «ненормальный»…

Женщины, что попадались на пути Маленького человека, часто сердились на него и говорили:

- Ты – тряпка! Ты должен быть мужиком, а ты – тряпка.

Тогда Маленький человек старался не быть тряпкой, он старался стать грубее, эгоистичнее, самоувереннее, но у него это плохо получалось, потому что Маленький человек слишком жалел женщин, слишком любил детей, слишком уважал старших.

Однако он не был безгрешен, как может показаться на первый взгляд: Маленький человек мог уйти в длительный запой, и вообще – наломать целую поленницу дров!

Но тьма не может полностью поглотить свет, если света слишком много…

Присутствия Маленького человека в обществе особо не замечали: да, есть такой – неприметный, невзрачный, несостоявшийся, не повзрослевший… и ещё много эпитетов с приставкой «не».

И лишь когда Маленький человек пропал из вида, из зоны досягаемости, общественность всколыхнулась:

- Вы не знаете, куда пропал Маленький человек? Он обещал наколоть дров… А мне - поставить баню… А мне – вспахать огород.

Увы, Маленький человек исчез из поля зрения окружающих легко и незаметно, как будто облачко - в ясный июльский день…

И тут Раноповзрослевшие забили тревогу, и вдруг поняли простую вещь: хороший человек – это, конечно, не профессия, это – призвание.

Это - талант, встречающийся в наше время не так уж и часто.

Но ведь известно: Земля наша держится на трёх китах - доброте, отзывчивости и искренности. Не так ли?

А вращается потому, что живут на ней такие вот неприметные, но такие необходимые всем нам Маленькие Человечки.