Сказка о перенесенном дне рождения.

Весенний сад!
Обильно цветет вишня, обрамленная рядами красных тюльпанов.
В весеннем саду на лавочке сидели Гарбыля, Кляпса и Ящик. Они смотрели на прилетевшего к ним из далекой Новой Зеландии Кандида. Кандид взобрался на высокий большой пенек перед зрителями, поправил фрак и раскланялся, после чего достал из кармана небольшую палочку.
— Волшебная палочка! — сказал Ящик.
Кляпса с уважение посмотрела на соседа слева. Она уважала просвещенных.
— Это карандаш, — возразил Гарбыля. — Им можно рисовать и писать где угодно, можно на воде, а можно даже в воздухе.
Кляпса глянула искоса на соседа справа и усмехнулась, вот, мол, не знает, и глупости говорит.
Кандид же быстро поводил своей палочкой и в воздухе повисло:
«Здравствуйте, мои дорогие!»
— А почему он пишет? Чего он просто сказать не может? — спросила Кляпса.
— Он глухонемой! — ответил Ящик.
— У него просто голос противный, высокий, в писк срывается, он немного стесняется его, — сказал Гарбыля.
И тут в кармане фрака Кандида зазвонил телефон. Кандид поморщился, но достал телефон, поднес к уху, ответил:
— Да! Я слушаю!
Голос действительно был до ужаса противным, его и описать было нельзя.
— Нет, сегодня я занят, не могу. Могу немного позже. Как завтра? Завтра это завтра, а я сказал немного позже, жди к новому году. Как раз два праздника в одном, и новый год и день рождения. Не можешь так долго ждать? Как завтра? Завтра не могу, только первого сентября смогу. Как завтра?
Кандид убрал свой карандаш в тот же карман, а из второго достал примерно такую же палочку.
— Второй карандаш достал, — сказал Ящик.
— А зачем ему второй карандаш? — спросила Кляпса.
— А вот это уже волшебная палочка, — вздохнув молвил Гарбыля.
Кляпса посмотрела на него подозрительно, и на немного отодвинулась от соседа справа.
Кандид взмахнул второй палочкой.
— Ты не знаешь когда день рождения у твоего сына? У твоего сына день рождения первого сентября! Ну да, посмотри, посмотри. Проверил? Все, значит, договорились, первого сентября я у тебя. Жди.
— А вам его не жалко? — спросила Кандида Кляпса.
— Кого, — удивился волшебник.
— Этого мальчика. Он так ждал завтрашнего дня, так ждал подарка от родителей, а вы его ожидания продлили на три с лишним месяца.
— Теперь он ждет первое сентября, как и его близкие. А насчет подарка, я думаю, что наоборот для мальчика даже лучше сделал. Он ждал щенка в подарок, а ему родители купят велосипед. Так первого сентября ему купят тот же велосипед, но еще щенка подарят.
— А что нельзя было вам сделать так, чтобы завтра ему и велосипед, и щенка подарили? — не унималась Кляпса.
— К сожалению нельзя, — со вздохом покачал головой Кандид. — Щенки, как подарки, в большом дефиците, они строго лимитированы. Следующий мой щенок только первого сентября. Не переживайте, после подаренного щенка все вернется на круги своя, и будет мальчик отмечать свой день рождения весной, а не осенью. К сожалению своими разговорами вы исчерпали мой лимит времени, отпущенный вам. Засим прощаюсь. Надеюсь еще увидимся.
Кандид достал из кармана волшебный карандаш, написал в воздухе: «До свидания!», потом убрал карандаш, взмахнул волшебной палочкой, и медленно растаял в воздухе.
— Вроде бы волшебник, а голос не может себе изменить, какой же он у него противный, — вздохнула Кляпса.
— У него волшебный голос, таким и должен быть голос у волшебника, — вставил Ящик.
— Волшебники не могут что-то из волшебного делать с собой. Какой он есть, таким он и должен быть. По Волшебному Уставу не положено, — улыбаясь сказал Гарбыля.
Кляпса тоже улыбнулась и подвинулась поближе к Гарбыле.
Троица не расстроилась, что у волшебника на них не осталось времени, они были рады за неведомого для них мальчика. Это хорошо, когда чье-то добро, отнесенное к другому, радует кого-то еще.